Гламорама - Брет Эллис

— Бонго, валил бы ты ко всем чертям! — скривив гримасу, перебивает его Кенни Кенни. — Вот, Виктор, попробуй мой крутой.

Я выхватываю крутой у него из рук:

— Ммм, розмарин! Опухнуть, дорогуша!

— Это шалфей, Виктор. Шалфей.

— Это т-т-ты вали ко всем ч-ч-чертям! — брызжет слюной Бонго. — И забери свой вонючий крутой!

— Ребята, почему бы вам не принять по таблеточке ксанакса и не заткнуться на хрен? Шли бы вы готовить пирожное или чем-нибудь другим полезным занялись. Бо, что ты копаешься, черт тебя подери? Читай!

— Наоми Кэмпбелл, Хелена Кристенсен, Синди Кроуфорд, Шерил Кроу, Дэвид Шарве, Кортни Кокс, Гарри Конник-младший, Франсиско Клементе, Ник Константайн, Зои Кассаветес, Николас Кейдж, Томас Калабро, Кристи Конуэй, Боб Коллачелло, Уитфилд Крейн, Джон Кьюсак, Дин Кейн, Джим Курье, Роджер Клеменс, Рассел Кроу, Тиа Каррере и Хелена Бонем Картер — хотя ее не знаю под какой буквой писать — под Б или под К?

— Я тебя спрашивал про Ингрид Шавез! Ингрид Шавез! — воплю я. — Ответила на приглашение гребаная Ингрид Шавез или нет?

— Виктор, все знаменитости и их въедливые пиарщики жалуются в один голос, что твой автоответчик не работает, — кричит сверху Бо. — Они говорят, что на нем сначала тридцать секунд играет «Love Shack»[7], а затем остается только пять секунд на то, чтобы оставить сообщение.

— А куда им больше? Пусть говорят или «да», или «нет» и все там! Что эти люди еще хотят мне сказать? Вопрос-то простой: придете вы на банкет в честь открытия клуба или нет? Чего тут непонятного? Кстати, зайка, ты просто вылитая Ума Турман.

— Виктор, я бы не стал на твоем месте говорить ни о Синди, ни о Веронике Уэбб, ни об Элайн Ирвин «эти люди».

— Ладно, Бо. А как у нас обстоят дела с буквой А? Кенни Кенни, не смей щипать Бонго!

— На букву А у нас всего семь человек. Всех прочесть? — кричит Бонго. — Кэрол Альт, Педро Альмодовар, Патриция, Розанна, Дэвид и Алексис Аркетт и Андре Агасси, но нет ни Джорджио Армани, ни Памелы Андерсон.

— Сука! — Я зажигаю еще одну сигарету, а затем бросаю взгляд в сторону девицы из журнала «Details». — Я не имел в виду ничего плохого.

— То есть вы употребили это слово в его положительном смысле? — спрашивает она.

— Угу! Эй, Бо! — вновь кричу я куда-то вверх. — Проверь, чтобы на всех мониторах была или эта кассета с виртуальной реальностью, или там MTV. Я засек экран, на котором шло VH1, и какой-то дурак-фермер в двухведерной шляпе рыдал в три ручья…

— Так ты можешь встретиться с Хлое в «Flowers», ой, то есть в «Metro CC»? — орет мне в ответ Бо. — Потому что я больше не буду врать за тебя.

— Еще как будешь, — надрываюсь я в ответ. — Ты же ничего другого не умеешь. — Затем, бросив взгляд в сторону девицы из «Details», я добавляю: — Спроси Хлое, возьмет ли она с собой Беатрис и Джули.

Наверху повисает пауза, от которой я весь сжимаюсь в комок, а затем Бо спрашивает с нескрываемым раздражением:

— Ты имеешь в виду Беатрис Артур и Джули Хагерти?

— Нет, — кричу я в ответ, скрипя зубами. — Джули Дельфи и Беатрис Даль! Я тебя умоляю! Бо, сделай это, ну чего тебе стоит?

— Но Беатрис Даль сейчас с Ридли Скоттом на съемках…

— Эта история с крапинками окончательно меня доконала. И знаете почему? — спрашиваю я девицу из «Details».

— Наверное… потому что их было много?

— Отнюдь. Потому что я всегда ищу совершенства, зайка. Можешь записать это в свой блокнот. Честно говоря, я удивляюсь, что ты до сих пор этого не сделала.

Внезапно я стремглав бросаюсь обратно к той самой панели возле бара, и вся толпа кидается следом за мной. На ходу я ору благим матом:

— Крапинки! Господи Иисусе! Мне хоть кто-нибудь поможет, в конце-то концов? Почему вы все ведете себя так, словно вы не знаете, существуют ли эти крапинки на самом деле, или у меня галлюцинации? Я уверен, что они существуют на самом деле.

— Реальность — это тоже галлюцинация, Виктор, — примирительно говорит Джей Ди. — Реальность — это тоже галлюцинация.

Затем все молчат, пока я тушу недокуренную сигарету в поднесенной мне пепельнице.

— Ну и достается же мне, — говорю, глядя в упор на репортершу. — Ну и достается же мне, верно?

Та пожимает плечами, отворачивается в сторону и снова принимается что-то корябать в своем блокнотике.

— Вот и я то же самое говорю, — бормочу я себе под нос.

— Кстати, пока я не забыл, — говорит Джей Ди. — Джанн Уэннер прийти не сможет, но… — Джей Ди сверяется с блокнотом, — чек пришлет все равно.

— Чек? Какой чек?

— Ну, — Джей Ди вновь сверяется с записями, — как какой чек? Обыкновенный.

— О Боже! Бо! Бо! — вновь взываю я к потолку.

— Мне кажется, многие удивляются, что мы не проводим — как это говорится? — Он щелкает пальцами в поисках слова. — Ах да, сбора средств!

— Сбора средств? — стенаю я. — Боже мой, мне страшно даже подумать, в чью пользу стал бы собирать средства ты. На учебу Киану. На то, чтобы завербовать Марки Марка в голубые. На билет Линде Евангелисте в тропический лес, чтобы в ее отсутствие грязно приставать к Кайлу Маклахлану. Спасибо, не надо.

— Виктор, но как же без сбора средств? Что ты думаешь насчет глобального потепления? Или индейцев Амазонии? Ну, скажи хоть что-нибудь. Что угодно.

— Passe. Passe. Passe.[8] — Я внезапно вспоминаю. — Погоди, Бо! Сьюзанн Де Пассе придет?

— А как насчет СПИДа?

— Passe. Passe.

— Рак груди?

— Ты бы еще чего вспомнил, это же полный отстой, — открыв рот от изумления, я отвешиваю ему шутливую пощечину. — Веди себя серьезно. Ну кому это теперь нужно? Разве что Дэвиду Бартону. Кроме него, считай, сисек ни у кого и не осталось.

— Не делай вид, что ты меня не понимаешь, Виктор, — говорит Джей Ди. — Что-нибудь вроде кампании «Руки прочь от джунглей» или…

— Эй, руки прочь от меня, гомик противный, — говорю я, обмозговав услышанное. — Сбор средств, гм? Потому что тогда, — я машинально закуриваю еще одну сигарету, — мы заработаем больше денег?

— Больше денег, и людям будет интереснее, — напоминает мне Джей Ди, почесывая татуировку у себя на бицепсе: маленький человечек с мощной мускулатурой.

— Ага, и людям будет интереснее, — я затягиваюсь сигаретой. — Я обдумаю это, обещаю, хотя до открытия осталось… до открытия осталось уже меньше двадцати четырех часов.

— Знаешь что, Виктор? — с лукавым видом спрашивает меня Пейтон. — Я испытываю, эээ, извращенное искушение, зайка, взять и предложить тебе, эээ — только не пугайся, обещаешь?

— Если это не будет список тех, с кем ты успел переспать за прошлую неделю.

Выпучив глаза, Пейтон хлопает в ладоши и выпаливает:

— Отвяжись ты от этих крапинок. — Затем, увидев гримасу на моем лице, он добавляет уже более робко: — Может… не стоит трогать крапинки?

— Не трогать крапинки? — открывает рот от изумления Джей Ди.

— Да, не трогать крапинки, — говорит Пейтон. — Дамьену нравится стиль техно, а эти мерзкие крапинки вполне в духе техно.

— Нам всем нравится техно, — стонет Джей Ди, — но нам нравится техно без крапинок.

Парень с видеокамерой снимает крапинки крупным планом, и все молчат, пока он, зевнув, не произносит:

— С ума сойти.

— Ребята, ребята, ребята! — Я поднимаю вверх обе руки. — Можно открыть клуб, не прибегая к взаимным оскорблениям? — Уходя, я бросаю через плечо: — А то в последнее время у меня складывается впечатление, что нельзя. Comprende?[9]

— Виктор, Боже мой, ну постой! — кричит мне в спину Бонго.

— Виктор, подожди! — спешит за мною следом Кенни Кенни с мешком крутонов в руках.

— Неужели все это так… так… так отдает 89-м годом? — выпаливаю я.

— Отличный был год, Виктор, — говорит Пейтон, стараясь не отставать от меня. — Блистательный год!

Я останавливаюсь и молча смотрю ему в глаза. Пейтон тоже останавливается, глядя на меня с надеждой и трепеща.

— Скажи мне, Пейтон, ты продулся в пух и прах, верно? — спрашиваю я спокойно.

Пейтон позорно капитулирует и кивает головой так, словно я сказал ему что-то приятное. Затем он отворачивается.

— И жизнь у тебя еще совсем недавно была нелегкая, верно? — ласково спрашиваю я его.

— Виктор, прошу тебя, — вмешивается Джей Ди. — Пейтон просто пошутил насчет крапинок. Мы не оставим так это дело. Я на твоей стороне. Они не стоят наших нервов. Мы их уничтожим.

Раскурив гигантский косяк, от которого не отказался бы сам Гаргантюа, оператор снимает на камеру вид, открывающийся через застекленные балконные двери: голые деревья в парке на Юнион-сквер, проезжающий мимо грузовик с огромным логотипом «Snapple», лимузины, запаркованные вдоль тротуара. Мы спускаемся вниз еще на один лестничный пролет.

— Может быть, хоть кто-то из вас все же снизойдет до внезапного порыва милосердия и начнет хоть что-нибудь делать? Например, удалит крапинки. Бонго, возвращайся на кухню! Кенни Кенни, ты получаешь утешительный приз! Пейтон, проследи, чтобы Кенни Кенни выдали пару дуршлагов и какую-нибудь миленькую плоскую лопаточку.