Нерукотворный свет - Анатолий Величковский

Зимний вечер (В старом мире)

Стихи для Александра Герра

Собора купол сахарныйБлестит огнем малиновым,В проулке черепахамиВползают тени длинные.А солнышко морозноеБагровым стало к вечеру,Стоят деревья с розовымМороженым на веточках.Лошадки в красных венчиках,Взрывая снег подковкамиПод музыку бубенчиковВезут народ с обновками.Летят за ними шарикиВоздушные на ниточках,Зажглись уже фонарикиНад мостовыми взрытыми.Лампадочки да свечечкиНа окнах отражаются,Дрова пылают в печечках —Сочельник начинается.

Шутка

Когда у меня мало денегЯ никому не люб,Кто бедняка оценит?Беден? Так значит, глуп.Когда у меня денег много —Лесть прокоптит потолок.Просьбу имею к Богу —Дай мне пустой кошелек.

«В который раз свою машинку…»

В который раз свою машинкуЯ новым зарядил листомИ сколько раз уже снежинкаПорхает за моим окном?Она кружилась и белела,Едва не тронула карниз,Вдруг выше, выше полетелаИ бросилась, с размаха, вниз…Так, очевидно, потрясеньеПрисуще на земле всему,Оно вошло в стихотвореньеИ кануло навек во тьму.Не жутко ли, когда ночнаяС земли, подобная цветку,Ползет Медведица БольшаяПо мировому потолку?Быть может только с той же целью,Чтоб я опять, через, очки,Поставил точку беспредельюИ с новой начинал строки?

«Везде поэзия и проза…»

Везде поэзия и проза,Вот я смотрю на облака,Одно изображает розу,Другое голову быка.И капельки воды, как просоВ зеркальном воздухе летят,Уже о солнце нет вопроса,Сквозь ветви молнии блестятИ вспыхивает мокрый сад.О, как прекрасен дождик летний,Я повернул к нему лицо —И вижу, как на дуб столетнийНаткнулось радуги кольцо.

«По радио опять передают…»

По радио опять передаютПевцов, когда-то знаменитых, пенье,Которое, как звукоотраженье,В царапинах нашло себе приют.Певцы в земле, их голоса поют,Повременить до мертвых воскресеньяНе нужно им. Уходят поколенья,Бессмертные пластинки не гниют.Чуть пуговка включателя нажата —Уже гремит победная кантата!Не легкий труд искусство оживлятьУмеем мы, технически, на диво,Но может быть, кощунство воскрешатьТех голоса, чьи души молчаливы?

«Куда ни глянь — автомобиль…»

Куда ни глянь — автомобиль —Уже торчит. О, будь ты проклят!Пейзаж утрачивает стиль,Так, словно чей то дикий окликВорвался в пение земли.И сразу пошлость и банальностьВ состав творения вошлиИ воздух стал индустриальным,Как чувства лучшие спасти?И в этой летней благодатиИ лес, и поле перейтиБез раздражительных проклятий?

«Когда в зеленой тишине…»

Когда в зеленой тишине,Резвясь, взыграет ветер сильныйИ треплет радостно на мнеМой дождевик дорожно-пыльный,Я чувствую в себе порыв,Он раздувается, как пламя,Мне хочется, себя забыв,Весь мир прижать к груди руками!И начинает грудь болеть,И весь, как бы наполнен шумом,Я начинаю дико петь,В какой то радости безумной!Внимает лес, поля, трава,Моим восторгам и моленьям,И вырываются слова,Как искры яркого горенья,Но им дано сгореть в огне,Их разгоняет ветер сильный,И треплет радостно на мнеМой дождевик дорожно-пыльный.

В парке города Виши

Не правда ли, жара сильнее?В толпе спросили. Между темЯ снял фуфайку и в алееСел на скамейку, а затемНашел работу для поэта;И превращаются в слова,Сверканье солнца и при этомДеревья, публика, трава,А также дама голубая,Заросший безнадзорно пруд,Где шеи гордо изгибаяЧетыре лебедя плывут.Бросаю им кусочки хлеба,У теней верб береговыхВ зеркальном отраженьи небаБелеют отраженья их.А ветерок деревья гладит,По летнему листва шумит…Не так ли мой далекий прадедБывало у пруда сидит?Но жизнь прошла, а небо длитсяИ при знакомом ветеркеО прошлом дума шевелится,Как тень от листьев на песке…Все видимое мной любимоЗа то, что вместе мы пришлиИз далей неисповедимыхНе здешней, может быть, земли…

«Лишь один листок на всей осине…»

Лишь один листок на всей осинеШевелится, остальные спят.Сад наполнен запахом малины,Бабочки недвижные сидят.Кое-где вонзаются в прохладуСтрелы солнца, словно в темный грот.Ветерок качнет вершины сада,Но листок один лишь оживет.Лишь его, едва заметный трепетСлышится в глубокой тишине,Вездесущий, через этот лепет,О Себе напоминает мне…

Полесье

Кофейно-темная вода,Лягушки смотрят из пруда,Заквакали сначала три,Раздув на жабрах пузыри.Но вот вступает в разговорХороший лягушиный хор,Не выдавая тайн болот,О чем-то сказочном поет.Березы в зеркало глядясь,Лягушек слушают, склонясь,А над березами лунаВ задумчивость погружена.На крыше аист-часовойЗаснул, объятый тишиной.

Баллада («Подсолнечник природа…»)

Подсолнечник природаТак создала, что онС восхода до заходаВесь к солнцу обращен.За дни погоды яснойОн солнце жадно пилИ постепенно в маслоСиянье превратил…Не замечают чуда,Кто за столом сидит,А винегрет на блюдеВесь золотом полит!В приправе винегретаНе виден мир иной,Но вот стихи поэтаЛежат перед тобой.

Засуха («Все жарче, жарче. Я иду…»)

Все жарче, жарче. Я иду.Свет солнца на вершинах дремлетВ сухом, безрадостном саду,Деревья поздний сон объемлет.Им просыпаться нет нужды,Покрыты листья пылью черной,С небес ни капельки воды,Их будет солнце жечь под корни.Под ними выжжена трава,Над ними грозная, сухаяБезоблачная синева,До непонятности чужая.Взволнованные птицы бьютТревогу всеми голосамиИ замирают, словно ждут,Прислушиваясь… За горамиКак будто дальний гром гремитЯ тоже слышу — неужели?Но это самолет летитИ белый след по небу стелет.

«Иду во тьме на свет янтарный…»

Иду во тьме на свет янтарный,И, приближаясь к алтарю,Свободно, нежно, благодарно,С отцом о прошлом говорю.Я прежде был на редкость сдержан,С отцом среди житейских дел,Так задушевно, просто, нежноС ним разговаривать не смел.Моя любовь не ждет ответа,Из тайников души моей,Теперь в пустое место светаЛью утаенных чувств елей.

«Бумага терпит все. В странице…»

В.Я. Перелешину

Бумага терпит все. В страницеЯ сделал прорези для глаз,И вижу, как в немой столицеВздымает вихри снежный час…Бредут вслепую, друг за другом,В сугробах вязнут их стопы,Свирепствует ночная вьюга,А ниже, впереди толпы,Идет и машет красным флагом,В венце из белоснежных роз,Гордясь революцьонным шагом,Майора Ковалева нос…

«Апостолов, Марии, Спаса…»