Задание Империи - Олег Измеров

— Я тоже умею, — отвечала девушка. — Семилетку я в этом году закончила, по сокращенной, а младшие сестры по полной заканчивать будут. Жаль, что вы не землемер. Мы от товарищества с дядей Тихоном на ним приехали, на бричке, вон она стоит, а его нет. Задержался, видать.

— Жаль, что я не землемер…. А на чем тут в Брянск можно ехать?

— Разве что на извозчике до разъезда, а там на поезд. Или же если кто едет в ту сторону.

— Понятно. Спасибо.

— Да за что ж спасибо? Были б вы землемером, привезли бы вас, угостили по нашему, отдохнули бы с дороги, чай, не близко сюда ехать… А так и спасибо не за что.

— Да. Жаль, что я не землемер.

Виктор уже начал всерьез подумывать, не прикинуться ли землемером, но решил, что слишком рискованно. «Еще не вечер», — решил он. «Может, получше варианты есть».

Динамик на столбе поперхнулся, защелкал, затрещал и зашипел, и после нескольких минут прокашливания из него граммофонным тоном бодро полилась мелодия «Тайги золотой».

«Как, у них тоже это фильм вышел? Или просто песню написали? А чего, могли и без фильма. Приятный слоуфокс.»

Виктор убил еще пару минут на то, чтобы послушать знакомый красивый мотив, вселяющий надежду на то, что он не один в этом мире и в мире этом все-таки можно найти что-то такое, за что можно уцепиться. Все остальное, хотя знакомым и выглядело, но все же каким-то не таким и навевало навязчивые мысли о дизельпанке. Кроме того, инструментальное вступление, такое же мощное, как и в советском варианте, сразу влило в его силы; ему даже на миг показалось, что он, как во сне, раскинул крылья и поднялся в жаркую высь раскаленного июньского неба, увидев с высоты эти избы с огородами, эту площадь, квадратики полей и зеленые мягкие покрывала леса. Он решился действовать, шагнул вперед, и…

«Блин, так фильм-то в 1937 году вышел. Это чего же тут, конец тридцатых? И как тут с поисками шпионов, вредителей и врагов народа? Ну, еще должен быть энтузиазм, но это как-нибудь переживем. А вот угодить в число троцкистско-бухаринских извергов… или здесь их называют ленинско-сталинскими? Тут же белые. А у них кто за „доблестную сталинскую разведку“? Про это вообще никакие учебники не расскажут.»

Из динамика донеслось что-то, стилизованное под испанский танец.

— Если вы едете в Брянск, то нам по пути.

Виктор обернулся. Перед ним стоял молодцеватый офицер средних лет в форме синего цвета с капитанскими погонами и портупеей. Из кобуры выглядывал знакомый по предыдущей реальности полицейский «Вальтер», только более ранней модели. Темные, чуть с проседью волосы, лермонтовские усики и бакенбарды, неглубокий шрам наверху левой щеки («На дуэли, что ли»), и, в общем, доброжелательное выражение лица.

— Штабс-капитан Ступин, губернское жандармское управление.

2. Серый автомобиль

«Ну, вот и компетентные органы появились. Доторчался. Сейчас скажет „Следуйте за мной“…»

— Еремин, Виктор Сергеевич…. Инженер-механик.

— А меня — Александр Семенович. Я ездил в этот малость забытый прогрессом уголок по делам, и у меня в автомобиле есть свободное место. Могу подвезти. Все равно тут долго добираться.

— Большое спасибо. Право, не знаю даже, как вас благодарить. Я только что думал, когда удастся отсюда попасть в Бежицу.

— Пустое, сударь. Я как-то подсчитал, что современный автомобиль возит не столько пассажиров, сколько самое себя. Возможно, когда-нибудь в будущем их научатся делать легче, я слышал о таких проектах. Шофер сейчас должен подъехать.

— Спасибо… А вы просто Шерлок Холмс. Как вы догадались, что мне надо в Брянск?

— Нет ничего проще. Судя по обуви, вы из тех мест, где улицы мощены брусчаткой и гудроном, хотя и любите путешествовать — об этом говорит то, что вы выбираете обувь на толстой подошве и чистите ее сами… Ну и потом я угостил леденцами девушку, с которой вы только что беседовали и расспросил.

— Гениально. Кто владеет информацией, тот владеет всем.

«Попробовать увести разговор в сторону».

— Хороший афоризм. Не слышал…

— А здесь какое-нибудь громкое дело? А тот так ходишь по улицам и не подозреваешь, что рядом могут оказаться какие-нибудь заговорщики или даже хуже. Знаете, у меня есть один недостаток: я по старой привычке весь живу в мире техники, а вот насчет политики, особенностей момента — недостаточно уделяю внимания. Признаю, конечно, и стараюсь по мере исправить.

— Да я заметил, что вы немножко замыкаетесь в своем мире… Даже сказал бы, что живете в мире ином.

— Мире фантазий. Вы наблюдательны.

— Но, может это и к лучшему. А моя командировка… Уверяю, ничего интересного. Хотя предмет оной в духе авантюрного романа: убийство офицера в некоей военной части. Взводного, поручика Гастолина, танкиста. Но по сути — ничего особенного: бедняге надо было вовремя разобраться в своих личных связях.

— В мирное время… Печально.

— Знаете, на войне тоже нет умной смерти. Вы были на войне?

Виктор посчитал в уме, что если сейчас тридцать восьмой — а предположим худшее, и сейчас тридцать восьмой — то в 1914 году ему здесь должно быть двадцать шесть. Если, конечно, не имеется в виду японская или какая другая. Какие же года тогда брали?

— Впрочем, не утруждайтесь. Вы не были на германском фронте, но вас это стесняло. Верно?

— Просто поражаюсь вашей проницательности. В это время я действительно, как вы говорите, был в другом мире.

— Не казните себя за это. Я помню малым ребенком, как это все начиналось, весь патриотический порыв, как ушел мой отец добровольцем… Но согласитесь, война между Россией и Германией, между странами, обреченными богом быть в союзе против колониального владычества Алиен Форсиз… нас столкнули и мы совершили трагическую ошибку.

Где-то я это уже слышал, подумал Виктор. И тут он вспомнил Альтеншлоссера из рейха пятьдесят восьмого года. Чем-то господин штабс-капитан его незаметно напоминает, хотя и не похож вроде как. «Варьируются они, что ли…»

Тут раздалось фыркание, и на площадь, подымая клубы пыли над иссохшей дорогой, неспешно вьехал угловатый серый автомобиль с открытым верхом.

— Вот и наша «Испано-Сюиза». Шучу, а то вы подумаете, что в жандармерии не разбираются в автотехнике. Конечно, старый добрый «Форд-МАЗ». Когда эту машину создавали, в Америке тоже было плохо с дорогами, и она проста, как колумбово яйцо. Когда-нибудь сюда проложат асфальтовое шоссе, а наше авто поставят на кладбище, как старый корабль или паровоз.

— Виноват, господин штабс-капитан! — скороговоркой отрапортовал шофер, открывая им заднюю дверцу. — Ездил воды заливать, сами видите, жара какая, закипает, а тут коров гонят, я и сигналил, и пинал, а что им — тупая животная корова!

— Это верно. А если бы ты во время войны задержался, а? Ладно, Иваськин. Вон, пока ждал тебя, попутчик свежий в дорогу подвернулся, все в дороге веселее.

«Форд-МАЗ» по жесткости подвески действительно напомнил Виктору нечто среднее между «уазиком» и трактором «Беларусь». Однако в его положении выбирать особо не приходилось. В лицо дул теплый ветерок, было даже немного душновато — возможно, ночью намечалась гроза. Петухи, вольно разгуливавшие вместе с курами у палисадников и прямо на дороге, тоже часто горланили — к перемене погоды. Черные кожаные подушки нагрелись под солнцем, как в сауне — впрочем, в сауне таких как раз не бывает.

— А в Бежице вас куда подвезти? — громко спросил Ступин, перекрывая громкое, как у грузовика, бормотание низкофорсированного мотора.

«Сейчас расколет. Надо что-то придумать. Хотя — этот догадается. Думай, думай… А зачем вообще придумывать? Преступник будет скрывать, что он без паспорта и денег. А какой-нибудь честный лох?»

— Да вот… Александр Семенович, как раз хотел у вас спросить, не знаете ли вы, где в Бежице сейчас можно быстро хотя бы немного заработать? Так, чтобы хватило на еду и ночлег?

— Вы внезапно остались без денег и документов? И родственников у вас нет ни в Брянске, ни дальних?

— Телепатия? Вы умеете читать мысли?

— Иногда. Нет, здесь все проще: вы бы спросили, у кого занять на телеграмму родственникам, чтобы прислали денег.

Виктор развел руками.

— Потрясен.

— Профессия, сударь, обязывает. И в этом положении вы впервые, поскольку не сочли возможным для себя рассчитывать на городской ночлежный дом и бесплатный суп. То есть вы бережливы и потому никогда не опускались до нужды, всегда жили трудовой копейкой и иного не мыслите, и всегда планируете будущие траты, как обычно приучены делать степенные семейные люди. Что же с вами вдруг такого случилось?.. Нет! Нет, не говорите, я попробую определить сам. Вас ограбили… нет, не то; вы проигрались в карты? Нет, нет, опять не то; а, вот: здесь не обошлось без женщины. Угадал?