Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах - Мария Баганова

Геродот: «…он тотчас же после этого известия повелел через глашатая всем коринфским женщинам собраться в храм Геры. Они пришли, нарядившись в свои самые красивые одежды, как на праздник, а тиранн поставил своих телохранителей в засаде и велел догола раздеть всех женщин без разбора – как свободных, так и служанок. Одежды же их Периандр приказал бросить в яму и сжечь, призывая Мелиссу».

После этого тень Мелиссы перестала преследовать супруга, но несчастья не кончились. От Мелиссы оставались у Периандра два сына и дочь. Старший сын был слабоумным, а младший не мог простить отцу смерть матери. Он не здоровался с отцом, не говорил с ним и не отвечал на его вопросы. В конце концов Периандр, распалившись, изгнал юношу из дома. Спустя годы тот нашел свою смерть на острове Керкира. Это известие стало большим горем для Периандра, ведь других наследников у него не было.

Геродот: «Это вызвало страшный гнев престарелого тиранна. Решив отомстить керкирянам, Периандр напал на их остров, захватил 300 сыновей самых знатных родов и отправил в Лидию, в город Сарды для оскопления. После чего бедных мальчиков должны были продать в рабство. По пути корабль пристал к острову Самос, а самосцы, узнав, зачем детей везут в Сарды, сначала научили их искать убежища в святилище Артемиды, а затем не позволили насильно вытащить “умоляющих о защите” из святилища… А когда коринфяне не хотели давать детям пищи, то самосцы устроили праздник, который справляют еще и поныне. Каждый вечер, пока дети оставались в святилище как умоляющие о защите, самосцы водили хороводы и пляски девушек и юношей и во время плясок ввели в обычай приносить лепешки из сесама с медом, чтобы дети керкирян могли уносить их и есть. Это продолжалось до тех пор, пока коринфские стражи не уехали с острова, оставив детей. Затем самосцы отвезли детей назад на Керкиру».

Утратив наследника и полностью разочаровавшись, Периандр не хотел больше жить. Он понимал, что граждане Коринфа ненавидят его и даже после смерти опасался их мести, а потому хотел, чтобы место его погребения осталось неизвестным. Для этого он измыслил следующую хитрость:

Диоген Лаэртский: «Двум юношам он велел ночью выйти по указанной дороге и первого встречного убить и похоронить; потом велел четверым выйти за ними следом, убить их и похоронить; а потом еще большему отряду выйти за четверыми. После этого он сам вышел навстречу первым двум и был убит. На пустой его гробнице коринфяне написали так:

В лоне приморской земли сокрыл Периандрово тело

Отчий город Коринф, златом и мудростью горд».

Изречения Периандра: «Ничего не делай за деньги: пусть нажива печется о наживе».

Говорил он также: «Кто хочет править спокойно, пусть охраняет себя не копьями, а общей любовью». На вопрос, почему он остается тиранном, он ответил: «Потому что опасно и отречение, опасно и низложение».

«Прекрасен покой, опасна опрометчивость, мерзостна корысть. Власть народная крепче тираннии. Наслаждение бренно – честь бессмертна. В счастье будь умерен, в несчастье разумен. К друзьям и в несчастье будь неизменен. Сговора держись. Тайн не выдавай. Наказывай не только за проступок, но и за намерение».

«Семь мудрецов», гостившие в Коринфе, оставили о себе память не только благодаря своим научным открытиям, но и во многом – из-за своих остроумных и метких высказываний. Они стали героями многих анекдотов и историй.

Фалес Милетский, «отец философии», математик, астроном, военный инженер и политик, был знатного рода и много путешествовал, известно, что он долгое время жил в Египте, сумел изучить жреческую премудрость и измерить пирамиды. Знаменит он стал после того, как сумел предсказать солнечное затмение. Однажды, во время военного похода, когда войско остановилось перед крайне полноводной и бурной рекой, он спроектировал плотину и пустил воды реки по новому руслу, что сделало возможной переправу. В Милете, в одной из гаваней, Фалес установил дальномер – прибор, который позволял определять расстояние от берега до корабля, находящегося далеко в море. Умер Фалес, глядя на гимнастические состязания, от жары, жажды и старческой слабости. На гробнице его написано:

Солнечный Зевс, ты унес премудрого мужа Фалеса

В час, когда он взирал на состязанья борцов.

Благо, что ты его принял к себе: очам престарелым

Трудно было с земли видеть движенье светил.

Анекдоты: Фалес утверждал, что за три вещи должен быть благодарен судьбе: во-первых, что он человек, а не животное; во-вторых, что он мужчина, а не женщина; в-третьих, что он эллин, а не варвар.

Однажды, выйдя в поле наблюдать звезды, он свалился в канаву и стал кричать о помощи. Сопровождавшая его старуха заметила: «Что же, Фалес? Ты не видишь того, что у тебя под ногами, а надеешься познать то, что в небесах?»

Он утверждал, что между жизнью и смертью нет никакой разницы. «Почему же ты не умрешь?» – спросили у него. «Именно поэтому», – ответил Фалес.

На вопрос, что возникло раньше: день или ночь? Он ответил: ночь! Раньше на один день.

Его спросили, что на свете трудно? – Познать себя.

Что легко? – Советовать другому.

Что он видел небывалого? – Тиранна в старости.

Когда легче всего сносить несчастье? – Когда видишь, что врагам еще хуже.

Какая жизнь самая лучшая и справедливая? – Когда мы не делаем сами того, за что осуждаем других.

Хилон Спартанский, политик, которому приписываются многие спартанские законы. Известно, что умер он от радости, приветствуя своего сына после победы в кулачном бою.

Выражался он по-спартански лаконично: «Сдерживай язык, особенно в застолье», «Не грозись, это дело бабье», «Брак справляй без пышности», «Когда говоришь, руками не размахивай, это знак безумства», «Счастлив тиранн, который умрет у себя дома своею смертью», «За порукой – расплата».

На вопрос, что трудно, он ответил: «Хранить тайну, не злоупотреблять досугом, терпеть обиду».

Питтак из Митилены участвовал в войне с Афинами, освободил родной город от тиранна Меланхра и десять лет правил Митиленами.

Получив в свои руки власть, Питтак подавил беспорядки и для предупреждения их на будущее время пересмотрел законы, особенно уголовные, а после, наведя порядок в государстве, сложил с себя полномочия и жил еще десять лет.

Враги прозвали его «плосконогом», потому что он страдал плоскостопием и подволакивал ногу; «лапоногом», потому что на ногах у него были трещины, называемые «разлапинами»; «пыщом» – за его тщеславие; «пузаном» и «брюханом» – за его полноту; «темноедом», потому что он обходился без светильника; «распустехой», потому что он ходил распоясанный и грязный. Вместо гимнастики он молол хлеб на мельнице, как сообщает философ Клеарх.

Диоген Лаэртский:

«Сына Питтака Тиррея убил топором один кузнец, когда тот был в Киме и сидел у цирюльника. Граждане Кимы отослали убийцу к Питтаку, но тот, узнав обо всем, отпустил его со словами: “Лучше простить, чем мстить”.

На вопрос, что благодатно, он ответил: “Время”. Что скрыто? – “Будущее”. Что надежно? – “Земля”. Что ненадежно? – “Море”. Он говорил: “Дело умных – предвидеть беду, пока она не пришла, дело храбрых – управляться с бедой, когда она пришла. Задумав дело, не говори о нем: не удастся – засмеют. Неудачей не кори – бойся себе того же. Доверенное возвращай. Не злословь ни о друге, ни даже о враге. В благочестии упражняйся. Умеренность люби. Храни правду, верность, опытность, ловкость, товарищество, усердие”.

Победы, говорил он, должны быть бескровными. Один фокеец сказал, что нужно отыскать дельного человека. “Если искать с пристрастием, то такого и не найти”, – сказал Питтак.

Его слова Платон упоминает в “Протагоре”: “С неизбежностью и боги не спорят”».

Клавдий Элиан: «Питтак Митиленский украсил храмы лестницами, которые не были предназначены для обычной цели, являясь только посвящением богам. Этими лестницами Питтак намекал на взлеты и падения людского счастья – удачливые как бы поднимаются, злосчастные спускаются вниз».

Биант Приенский, сын Тевтама , занимался общественной деятельностью, славился мудростью своих судебных решений. Наиболее известный эпизод из его жизни произошел, когда персы покорили его родной город Приену. Жители, покидая город, забирали все свое имущество, тогда как Биант не взял ничего. На вопрос, почему он ничего не берет, Биант ответил: «Все свое ношу с собой».

Диоген Лаэртский: «Умер он вот каким образом. Уже в глубокой старости он выступал перед судом в чью-то защиту; закончив речь, он склонил голову на грудь своего внука; сказали речь от противной стороны, судьи подали голоса в пользу того, за которого говорил Биант; а когда суд распустили, то Биант оказался мертв на груди у внука. Граждане устроили ему великолепные похороны, а на гробнице написали: