Смотри на меня! - Станислав Соловьев

Мотин с обреченным видом стоял у порога и смотрел вверх.

— А я говорю: стопку! Кончай молиться! Не видишь, у человека душа болит?! — проорал Семен и, не раздеваясь, шлепнулся на стул.

Мотин пошевелился, намереваясь исполнять, однако потолок приказал:

— Смотри на меня!

И на черной плоскости замелькали в ускоряющемся темпе странные разноцветные фигурки, а потом еще зажглась надпись: «Ты акула!». От световых бликов у Мотина заслезились глаза. Он попытался моргнуть и с удивлением обнаружил, что не можете Век больше не было…

— Мотька! Ты еще здесь?! Да я тебя в бараний рог! — Семен стукнул кулаком по столу и… замер, испуганно глядя на бывшего одноклассника…

Мотин плыл в океане. Его серебристый плавник бесшумно вспарывал волну, и соленая вода струилась между плотными рядами острых как бритва зубов, приятно щекотала жабры. А потом он почувствовал еду. Огромный шевелящийся кусок мяса, не очень свежий, не слишком аппетитный, однако вполне съедобный. Мотин сбавил скорость и не спеша поплыл по кругу, постепенно сжимая кольцо вокруг жертвы…

Мотин очкулся от ужаса. В комнате царил разгром, Семен исчез. Зато во рту ощущался необычный привкус. Зубы побаливали. Мотин выплюнул из-за щеки большую пластмассовую пуговицу от пальто. Нагнулся, поднял — Сенина. Одновременно заметил большую красную лужу под стулом. Как раз там, где сидел ночной гость. Мотин задохнулся. Его даже затошнило от страшных подозрений.

— Сеня! Семен!.. — позвал 6н безнадежно и зачем-то пощупал свой здорово, как казалось, увеличившийся живот.

— Вот несчастье-то, — прошептал Мотин, мученически возвел глаза к небу.

— Да жив он! Жив! — подмигнул потолок. — Убежал твой пропойца! Бутылку со страху опрокинул — оттого и лужа! Теперь он не скоро к тебе заявится. Смеху-то было! Смеху! А ты, чудик, что подумал? Про гипноз не слышал, что ли? — Читал… — обиженно, но с облегчением буркнул Мотин. — Только людоеда из меня зачем же…

— Ладно, ладно! Не сердись… Ложись лучше спать. Днем у тебя много работы.

«Выходной! Выходной у меня завтра!» — мысленно возразил Мотки, но промолчал. Выключил свет, повалился в изнеможении на кровать. Спал, как обычно, без сновидений…

— В праздник на мороз… Да еще торговать среди множества людей. Без разрешения. Там же милиция!

— Милиция — тоже люди, — возразил потолок, — у них тоже праздник! Иди! Вот увидишь, все будет отлично. Цену держи, как договорились: рубль, с поджогом — два…

— Спятил?! Никуда я не пойду! — заорал Мотин. — Ты же ненормальный! Кто же будет просить зажечь фонарик, коля за это лишний рубль доплатить придется?!

— Иди и делай, что велено! А не то… Ослом побыть хочешь? Или бараном? — На потолке появились знакомые цветные фигурки.

Бормоча проклятия, Мотни схватил шапку, мешок с фонариками и выскочил из квартиры вон.

На проспекте Мотин встал под колоннами, мешок с поделками уронил в снег. Посмотрел со страхом на сплошной, бесконечный поток людей, мечущихся по городу в поисках подарков. Озабоченные замкнутые лица. Маски… Мотин понял, что скорее замерзнет насмерть, чем решится привлечь внимание этих беспокойных людей… А может, побросать всё в мусорницу, да и домой? «Скажу ему, — подумал, с надеждой, — продал!.. Так он мне и поверит! Подарки где? — спросит, — закуски, шампанское к праздничному столу где… Боже, откуда раздобыть денег!» — Мотин привычно посмотрел вверх, в пустое серое небо и чертыхнулся.

Стоял долго. Начало темнеть, когда кто-то дотронулся до плеча окоченевшего, похожего на сосульку Мотин а.

— Где брал? — спросил парень в надутой синей куртке, указывая на фонарики.

Мотин от неожиданности захлопал ресницами и лишился дара речи.

— 3-здесь, — выдавил наконец, заикаясь.

— Где здесь? — не понял парень. — Продаешь, что ли?

— Ну-у… — Мотин стал смотреть под ноги.

— Так давай один мне! Сколько?

— Р-рубль! — посиневший от холода Мотин постепенно краснел и не верил собственным ушам.

Парень заплатил и взял фонарик.

— Подожги, — попросил, оглядываясь назад. Там у следующей колонны его ждала девушка, пряча щеки в витки длинного шарфа.

— Д-два! — простонал Мотин, доставая зажигалку. — Чего?

— Два рубля с поджогом, — нагло повторил Мотин.

— Хитер! — восхитился парень. — Да ладно! За смекалку и изобретательность можно. Вот, возьми.

Парень со светящимся фонариком подошел к девушке. Мотин непослушными пальцами пощупал рубли в кармане и с завистью смотрел, как обрадовалась девушка подарку. И тут началось!..

— Мама! Мама! Фонарики! Ой, какая прелесть! Давай купим! Китайские.

— Гражданин, вы крайний? Я за вами!

— Товарищ продавец, отпускайте только по одному в одни руки!

— Вы это бросьте! Это вам не магазин — нормы устанавливать! А если у меня двойня?

Очередь вырастала на глазах. Мотин ошалело торговал.

Почти все просили зажечь фонарик. Вдруг из темноты вынырнула фуражка с красным околышком. Оттаявший было Мотин внутренне похолодел, — бежать! Поздно…

— Граждане! — сказал сержант. — Извините, что без очереди! С дежурства я. Дома — доченька больная дожидается… Друг, дай мне, пожалуйста, один, с поджогом… Мне тут недалеко.

Милиционер сунул Мотиву деньги и ушел назад в темноту, бережно неся н вытянутой руке мерцающий фонарик.

Быстро продав последние фонарики, радостный Мотин вытряхнул пустой мешок на снег. Почувствовав чей-то взгляд. Поднял голову. Перед ним стояла соседка по лестничной площадке — молоденькая грустная девушка. Имени ее не знал, но сколько раз заглядывался украдкой на исчезающую в дверях красивую фигурку.

— А-а больше нет? — тихо спросила девушка.

Мотин, всегда мечтающий о поводе для знакомства, растерялся и с глупым видом молча развел руками.

Девушка огорченно вздохнула и отвернулась. Людской поток тут же унес ее прочь. Несколько минут Мотин простоял неподвижно, проклиная свою нерешительность. Потом горечь от ощущения собственной неполноценности стала невыносимой, и он поспешил в магазин.

Дома Мотину легче не стало. Целый час потолок учил его, как сервировать праздничный стол на двоих. Затем заставил прибраться в квартире. Все-таки Новый год!

— Так елки ж нет! — вяло отбрыкивался Мотин.

— А что это у тебя на подоконнике?

— Да фикус какой-то. После матушки остался… — ответил Мотин и неожиданно уронил слезу, глядя на маленький, похожий на баобаб кустик.

— Отлично! Бонсай! Убери ножом две нижние ветки… Так! Елочные шары имеются?

Мотин открыл шкаф, достал коробку с тремя разноцветными шариками. Задумался: сколько детской радости заключалось некогда в этих нехитрых украшениях!

«Фикус» оказался в центре праздничного стола. Шарики блестели на толстых коротких веточках.

— Ну?! С наступающим? — спросил потолок.

— С ним, с ним, а как же… — Мотин покорно открыл бутылку вина, налил себе фужер. Взобрался на стул, ткнул бокалом в потолок, после чего выпил до дна. Сел на кровать и загрустил.

— Эй! Ты чего?! — поинтересовался потолок.

— Да, девушка, понимаешь, соседка… Ну, фонарика ей не досталось. А я тоже хорош: тюфяк-тюфяком…

— Она тебе нравится?

— …

— Так и пригласил бы ее на праздник!

Мотин посмотрел в потолок и вдруг, то ли вино в голову ударило, то ли чудеса новогодние начались… включил приемник, нашел музыку. Снял со стола импровизированную елку и пошел… приглашать. Когда нажимал кнопку звонка и с замершим сердцем ждал, пока откроется дверь, в голове было пусто и озорно.

Открыла сама. Одна-одинешенька. Детдомовская — от других жильцов слышал. На лице удивление, в глазах восторг.

— С Новым годом! — сказал Мотин и вручил ей «елку».

— Спасибо…

— Давайте праздник вдвоем отмечать! У меня стол готов… Пожалуйста! — И все. Запас чудесной энергии иссяк. Мотин осознал, что говорит глупости и сник.

А девушка посмотрела на «фикус», на шары, да и сказала: — Давайте… У вас свечи есть?

— Нет, — опешил Мотин, ожидавший совсем иного оборота дела.

— Тогда я сейчас… — Она исчезла за дверью.

Мотин вернулся к себе.

— Идет… — проговорил удивленно.

— А я что говорил! — сверкнул потолок. — Не дрейфь! Я тебе подсказывать буду!

— Заметит! — испугался Мотин.

— Не заметит. Я светомузыкой прикинусь…

Полночь! Зазвенели куранты. Пробка шампанского ударила в потолок. Дрожащей рукой Мотин разлил шампанское. Чокнулись.

— За исполнение желаний! — подсказал потолок.

— За исполнение желаний! — важно произнес Мотин.

— Какая замечательная у вас светомузыка, — восхитилась Леля.

По радио запустили вальс.

— Пригласи ее на танец! — потребовал потолок. Мотин сделал страшные глаза — не умею!