Двуликий изгнанник - Хельга Ройстон

– Этика не даёт мне совершать убийство.

– Идите, Вильбанд, наш разговор окончен.

Лорд Роберт Мордрейк тяжело опустился в кресло.

Леди Элен долго не вставала с постели: роды обернулись настоящим кошмаром. Доктор сказал что-то о мертвом близнеце, и больше ничего не было слышно. Красные обои и редкие огни масляных ламп настолько врезались в глаза, что хотелось плотно сомкнуть веки и спрятаться от боли. К вечеру, когда голова перестала кружиться, леди Мордрейк подошла к колыбели и поглядела на сына с нескрываемой гордостью. Он приведёт семью на престол Англии, со временем, стоит устранить лишь пару соперников, и подождать, пока ребёнок подрастёт. Ни капли нежности не чувствовалось в прищуренном взгляде леди и её тонкой, морщинистой улыбке – зачем умиляться, разглядывая пешку, только что вошедшую в игру? Много ли нежности достаётся козырю, удачно подвернувшемуся в вашу руку?

– Бетси! Бетси! – позвала леди.

Та робко заглянула в комнату.

– Да, госпожа.

– Ну же, подойди сюда. Неужели тебя, мать двоих детей, в твои двадцать пять лет, так впечатлил новорождённый, что заходишь сюда, как на лобное место? Мой сын теперь твой повелитель. Надень ему чепец! Ну, чего стоишь?

– М… миледи… ч-чепец… доктор не велел, вдруг… младенец задохнётся?

– Вздор!

Леди Мордрейк сама потянулась к ребёнку, но чуть только приподняла его головку, как закричала:

– Кто подменил моего сына на это чудовище!?

– Это ваш… ваш, миледи.

– Вон! Бетси, оставь меня! И никому, в особенности своей семейке, не смей рассказывать про то, что увидела.

Весь следующий день Элен Мордрейк не прикасалась к еде, никого не велела пускать. Лишь Бетси, из чувства долга, заходила в спальню, чтобы менять пелёнки и давать молоко несчастному младенцу. Он не капризничал и никого не беспокоил. В оба рта не ел: Бетси заметила, что сзади совершенно нет языка и глотки.

Няня ужасно брезговала. Ближайшие семь, а то и десять лет придётся провести с уродцем. И наймут ли ему потом воспитателя? Оставалось втайне надеяться на слова доктора и скорую смерть мальчика. Но за эту мысль Бетси корила себя.

Отец же не был так кроток: он давно задумал неладное. В подвалах Мордрейк-менора, чуть подальше богатейших полок с вином, хранились опасные яды. Спотыкаясь о щербатые каменные ступени, лорд Роберт пробирался по мрачному коридору. Кто бы мог подумать, что под роскошной усадьбой есть иной мир – страшный и очень запутанный? Кирпичи там нередко выступали из некогда аккуратной и прочной кладки, а кое-где глина так потрескалась, что виднелись дыры. В них копошились, высовывая мордочки, толстые серые крысы. И в отдалении – кап, кап, кап – с потолка сочилась вода: как раз над тем местом находились посудомоечные, прачечные и ванная. Пахло сыростью и гнилью, кругом царила темнота. Огарок свечи едва помогал разглядеть старый, рассохшийся шкаф. Там, под замком, хранились маленькие и безобидные на первый взгляд флакончики, в каких аптекари по обыкновению отпускали лекарства. Они были наполнены всевозможными жидкостями и снабжены бирками на латыни. Чернила заметно стёрлись, но лорд без труда отыскал нужное снадобье – мгновенный яд.

А младенец вёл себя, как ни в чём не бывало: глядел на всех глазками-щёлочками, шевелил маленькими пальцами и уснул к приходу священника – отца Альберта. Этот чудной затворник не был столь любим в округе, потому что придерживался старых католических традиций, и лишь благодаря знакомству с лордом Робертом держалась на окраине Лондона его маленькая церквушка.

– Хорошие новости расходятся быстро, милорд, – с порога радостно сказал пастырь, завидев хозяина в холле, – доктор проезжал мимо и обмолвился, что у вас родился сын.

– Тише! – лорд перешел на странный, испуганный шепот. – Мой наследник скоро умрёт.

Противно и горько было упоминать позор семьи и наказание природы. Лорд по пути в гостиную, сбиваясь, рассказал обо всём случившемся и спрятал в кармане сюртука флакончик с подозрительной надписью. Но от взгляда священника ничего не скрылось.

– Мужайтесь, – напутствовал святой отец, – я бы ни за что не стал убивать… как его имя?

– Я хотел назвать его Эдвардом, – сказал лорд.

– Так назовите. Что же вас останавливает?

– Ожидание его смерти. Зачем уродцу имя на два дня?

– На всё воля Божья. И не следует торопить события. Крещение даст надежду, что Господь примет вашего сына любым.

– Мы не можем нести его в церковь: соберётся толпа зевак.

– Публичная жизнь для тебя важнее чистой совести? Что мешает провести обряд в домашней часовне?

– Нынешний пастор из англикан также не внушает доверия… При всей моей любви к своей стране, уважении к короне и укладам нашей церкви, я не могу поручиться, что этот человек промолчит обо всём при дворе. Мы будем опозорены.

– Роберт, – священник посмотрел на старого друга с укором, – вспомните, был ли ваш союз с леди Элен угоден Господу?

Они уже показались на пороге комнаты. Лорд покачал головой, леди, услышав последние слова, вскочила с кресла и закричала:

– Вот она, кара! Недаром говорила покойная матушка: «Не вступай в близкородственный брак! Не первый раз уже в роду такое кощунство!» Мы прокляты! Пятнадцать лет были бездетны, а после я родила дьявола!

– Элен! – остановил её лорд, – в нашу просвещённую эпоху вы допускаете вмешательство дьявола? Весьма… неразумно, я бы сказал.

– Но даже в наше время, – продолжил отец Альберт сурово, – в «просвещённую эпоху», если вам угодно, – есть ли Бог вашей семье? Разумно ли вы поступили? Вас не стали публично благословлять. При дворе, как я слышал, тоже не все одобрили ваших причуд. Неужели кругом столько глупцов, Роберт? От брака, не получившего благодати, не следовало ожидать удачного исхода. И кара станет ещё тяжелее, если вы замараете себя убийством.

Леди Элен уткнулась в плечо мужа, то и дело всхлипывая.

– Подумайте… – смягчился святой отец, – крещение сына облегчит ваше бремя. Появилась новая жизнь, и какой бы ущербной она не была, – не ваше право её отнимать. Разрешите мне взглянуть на него. Скажи, Роберт, дашь ли ты окрестить сына в католичество, если я сохраню секрет?

– Сегодня? Прямо сейчас? – лорд в задумчивости слишком плотно сомкнул губы.

Леди стеклянным взором покосилась на священника и попросила Бетси принести младенца. Он спал на руках няни, но вторая пара глаз выглядывала из-за её локтя и необычайно сосредоточенно наблюдала за всеми.

– Будет по-твоему, Альберт, – наконец проговорил лорд Роберт.

– С Божьей помощью. И добро пожаловать в этот сложный и противоречивый мир, Эдвард Мордрейк!

Непросто было поверить, что на свет появилось столь необычное создание. Никто не смел и предполагать, как сложится в дальнейшем его судьба. Там, где прочие видели мерзкого уродца, кто-то разглядел дитя – беспомощное, нежное, нуждающееся в заботе.

Вечером того же дня разговоры о проклятии не покидали усадьбу.

– С ним Бетси, сейчас напевает колыбельную – одну из тех, что сочинили в её бедняцком квартале, – пренебрежительно бросила леди Элен. – Я ни за что и близко не подойду к демону. Подумать только, он рядом, в детской комнате… Так бы и избавилась…

Лорд Роберт только и ждал подобных слов.

– Пора с ним покончить! К чёрту всё, что наболтал здесь Альберт!

Жестокий отец ворвался в комнату.

– Давай его сюда!

Колыбельная няни оборвалась, а малыш начал хныкать. Лорд уже протянул руку с откупоренным флаконом.

– Помилуйте, господин! – Бетси прижала Эдварда к груди, будто родного сына.– Ведь это всего лишь ребёнок!

– На тебя-то что нашло, ты, чудачка с окраины?

Ничего не стоило ударить служанку, но, что если на крики прибежит дворецкий? Скандалов и позора было уже не избежать. Лорд Роберт вернулся к жене, бросив на пороге:

– Тогда и нянчись с ним, пока мне не надоест!

– Неужели у вас не хватило духа? – удивлённо спросила леди. – Давайте отдадим его беднякам или в бродячий цирк!

– Нет, на это я не смогу пойти и подавно. Случалось ли вам читать приключенческие романы? Там зачастую неудачливые подкидыши раскрывают правду о своих настоящих семьях, и далеко не всегда родители от этого в восторге. Вы знаете, что всё это вымысел, но и дыма без огня не бывает. Что если приёмная семья попытается разыскать Мордрейк-менор? Я не допущу этого! Элен, два дня… всего два дня, и всё закончится. В нашей семье будут наследники, достойные даже взойти на трон, а не то, чтобы владеть имением.

– Простите меня… но я больше не смогу подарить вам ребёнка. Этому… уродцу… слишком много отдано. Я далеко не юна, и старше вас на двенадцать лет. Не каждая из моих подруг-ровесниц может похвастаться сорокалетним мужем. У Беатрикс Рейвенвуд уже внуки… Мы потеряли всё. И потом, Роберт, помните ли обещания Его Величества и договор с леди Люсией Фейр? Если у нас появится сын, то он непременно будет сосватан её дочери, что также родилась на днях. Немыслимо, просто немыслимо! Что подумают в высшем окружении?!