Удар Орла - Энтони Горовиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце концов он решил свистнуть – то был единственный звук, который он посмел издать. Он в ужасе чувствовал, как же крепко паучиха за него уцепилась. Вторая лапка коснулась его губы. Она что, собирается залезть ему на лицо?
Охотник повернул голову и сразу понял, что что-то не так. Казак стоял неестественно спокойно, с перекошенным и совершенно побелевшим – это было видно даже под краской – лицом. Охотник шагнул в сторону, так, чтобы Казак оказался прямо между ним и усадьбой. Он опустил винтовку, направив дуло в землю.
Охотник увидел паука.
В то же самое мгновение открылась дверь дома, и из неё вышел Командир – небритый, невысокий, пухлый человечек, одетый в тёмный мундир с расстёгнутыми верхними пуговицами. Он курил сигарету и нёс в руке чемоданчик.
Двадцать шагов до вертолёта – и несколько шагов он уже сделал, оживлённо болтая с двумя охранниками. Казак перевёл взгляд на Охотника. Он знал, что организация, на которую они работают, не прощает неудач, а это их единственный шанс. Паучиха поползла дальше, и, опустив глаза, Казак увидел её голову: скопление маленьких блестящих глазок – целых полдюжины, – которые таращились на него. Нет в мире, пожалуй, ничего уродливее. Кожа чесалась. Половина лица, казалось, готова была спрыгнуть с головы и убежать. Но он понимал, что Охотник не может ничего поделать. Он должен стрелять прямо сейчас. Командиру оставалось всего десять шагов до вертолёта. Винт уже вращался. Казак хотел крикнуть ему: «Давай!» Звук выстрела напугает паучиху, и она укусит его. Но это не важно. Главное – успешно выполнить задание.
Охотнику понадобилось меньше двух секунд, чтобы принять решение. Он мог скинуть чёрную вдову дулом винтовки – и даже успеть до того, как она укусит Казака. Но к тому времени Командир уже сядет в вертолёт с бронированным стеклом. А ещё он мог застрелить Командира – но после этого нужно сразу бежать в джунгли. Времени помочь Казаку не будет, и здесь уже ничего не поделаешь.
Он принял решение, вскинул винтовку и выстрелил.
Раскалённая добела пуля пронеслась мимо Казака, оставив бороздку на его шее. Чёрную вдову мгновенно разнесло на кусочки. Пуля пересекла полянку, прошила сетчатый забор и – до сих пор неся на себе крохотные кусочки паучихи – ударила Командира в грудь. Командир уже собирался сесть в вертолёт, но остановился, словно чем-то удивлённый, поднёс руку к сердцу и рухнул. Охранники тут же начали озираться в поисках невидимого врага.
Но Охотник и Казак уже исчезли. Джунгли поглотили их за секунды, но лишь через час они остановились, чтобы перевести дыхание.
У Казака шла кровь. Шею пересекала прямая, словно проведённая по линейке красная полоска, и кровь пропитала его рубашку. Но чёрная вдова его не укусила. Он протянул руку, взял у Охотника бутылочку с водой и сделал глоток.
– Ты спас мне жизнь, – сказал он.
Охотник задумался:
– Спасти жизнь и отнять жизнь одной и той же пулей… неплохой результат.
Шрам останется у Казака на всю жизнь. Но на всю жизнь – это не всегда надолго. Жизнь профессионального убийцы часто коротка. Охотник погибнет первым, в другой стране, на другом задании. Однажды настанет и его очередь.
Но тогда он ничего не сказал. Они выполнили свою работу. Всё остальное не важно. Он отдал обратно бутылочку, и под палящим солнцем, на глазах у джунглей, размышлявших, что же случилось, они пустились в обратный путь навстречу новому дню, пробивая и прорезая себе дорогу.
Не моё дело
Алекс Райдер лежал на спине и обсыхал на полуденном солнце.
Солёная вода после последнего заплыва всё ещё стекала по волосам и испарялась с груди. Мокрые плавки липли к телу. Сейчас он был так счастлив, насколько вообще возможно; прошла целая неделя каникул – совершенно идеальная неделя, с тех самых пор как самолёт приземлился в Монпелье и он впервые оказался под средиземноморским солнцем. Он обожал юг Франции – яркие цвета, запахи, неспешность жизни; здесь, казалось, цеплялись за каждый момент и не желали отпускать. Он даже не представлял, который час – правда, судя по тому, насколько он голоден, скоро явно должно наступить обеденное время. Послышался тихий барабанный бит – мимо него шла девушка в ярко-розовых наушниках «Скуллкенди», провод от которых уходил в рюкзак, и Алекс повернул голову ей вслед. И в это самое мгновение солнце закатилось, море замёрзло, а весь мир затаил дыхание.
Он смотрел не на девушку в наушниках, а мимо неё, на дамбу, отделявшую пляж от пристани, к которой только что пристала яхта – огромная, размером почти с пассажирский теплоход, который возил туристов вдоль побережья. Но на эту яхту никогда не поднимется ни один турист. Она выглядела совершенно негостеприимно – затемнённые окна, мощный нос, больше напоминавший белую стену. У бушприта стоял человек и бесстрастно смотрел вперёд. Алекс сразу же узнал его лицо.
Ясен Григорович. Это не мог быть никто другой.
Алекс присел, опираясь на зарытую в песок ладонь. Из рубки тем временем вышел парень и начал пришвартовывать яхту. Он был коренастым, больше похожим на обезьяну, в сетчатой майке, выставлявшей напоказ татуировки, которыми были покрыты руки и плечи. Матрос? Ясен даже не пытался помочь ему с работой. По причалу торопливо шёл ещё один человек, толстый и лысый, в дешёвом белом костюме. Лысина его настолько загорела, что кожа приобрела жуткий красный оттенок раковой опухоли.
Увидев его, Ясен спустился вниз, плавно, словно пролитое масло. Он был одет в синие джинсы и белую рубашку с вырезом на шее. Другие бы с большим трудом удержали равновесие на вихляющем туда-сюда трапе, но он даже не пошатнулся. Было в нём что-то нечеловеческое. Коротко стриженные волосы, суровые синие глаза, бледное лицо безо всякого выражения – он вряд ли приехал сюда отдыхать. Но только Алекс знал, кто же он такой на самом деле. Ясен Григорович был киллером. Он убил его дядю и навсегда изменил его жизнь. Ясена искали по всему миру.
Так что же он делает здесь, в маленьком прибрежном городке на краю болот и лагун Камарга? В Сен-Пьере не было ничего, кроме пляжей, летних лагерей, ресторанов (их вообще в городе чуть ли не больше, чем жителей) и
