Пираты Венеры - Эдгар Берроуз

Улыбка осветила лицо вошедшего, и, когда я поднялся, приветствуя его, он шагнул навстречу с протянутой рукой. После обычного обмена любезностями он сразу перешел к цели своего визита.

— Чтобы пояснить вам мое предложение, — начал он, — расскажу немного о себе. Мой отец — офицер британской армии, мать американка из Вирджинии. Я родился в Индии, когда отец там служил. Был воспитан домашним учителем, старым индусом, преданным моим отцу и матери. Учитель, Чандр Каби — немного мистик, научил меня многому, что не входит в школьный курс для детей, которым меньше десяти. В частности, телепатии, которой он владел с таким искусством, что мог беседовать, несмотря на огромные расстояния, с тем, кто психологически гармонирует с ним, с такой же легкостью, как делаем мы, находясь лицом к лицу. И более того: собеседник, точнее, реципиент, мог видеть то же, что видел Чандр Каби, или то, что индус желал ему показать. Всему этому он научил и меня.

— И при помощи телепатии я тринадцатого увидел полуночную посетительницу?

Он кивнул:

— Это испытание необходимо, чтобы установить, способны ли вы войти со мной в психологический контакт. Ваше письмо точно цитирует слова, которые должен был произнести призрак, и я наконец убедился, что нашел человека, которого искал долгое время.

Но продолжу свое повествование. Надеюсь, не надоел вам; мне абсолютно необходимо рассказать все о моем прошлом. Тогда вы сможете решить, достоин я вашего доверия и помощи или нет.

Я заверил его, что слушаю с величайшим интересом. Он продолжал:

— Мне еще не исполнилось одиннадцати, когда умер отец и мать увезла меня в Америку. Мы сначала направились в Вирджинию и жили там три года у прадеда по материнской линии, судьи Джонсона Карсона, имя и репутация которого вам, несомненно, известны.

После смерти старика мы с матерью переехали в Калифорнию. Там я ходил в частную школу, а позже поступил в небольшой колледж в Клермонте, который славился научными традициями, высокой квалификацией преподавателей и прилежностью студентов.

Вскоре после поступления в колледж третья трагедия в моей жизни — умерла мать. Оглушенный этим ударом, я потерял интерес к жизни, но обрывать ее не пожелал. Чтобы заглушить душевную боль, бросился в безрассудные предприятия. Выучился летать. Рискуя жизнью, стал каскадером. В заработке я не нуждался. После смерти матери я унаследовал значительное состояние прадеда Карсона, настолько большое, что только расточитель мог бы промотать годовой доход с него. Упоминаю об этом лишь потому, что затеянное мной предприятие требует значительных затрат, и хочу, чтобы вы знали: моих личных средств вполне достаточно…

Однако жизнь в Голливуде тяготила меня. Здесь слишком многое напоминало мне о матери. Я решил отправиться путешествовать и довольно быстро объехал мир. Будучи в Германии и заинтересовавшись ракетными исследованиями, финансировал некоторые из них. Именно там родилась моя идея. Ничего оригинального, за исключением решения применить полученные результаты исследований с великой целью — отправиться на ракете в экспедицию к другим планетам.

Имеющиеся данные убедили меня, что из всех планет Марс единственная, предположительно населенная существами, подобными нам. В то же время я осознавал, что, даже если смогу успешно достичь Марса, то вероятность того, что мне удастся возвратиться на Землю, окажется ничтожно мала.

Помимо личного интереса необходимо иметь дополнительные веские поводы, чтобы пуститься в подобную авантюру. Вот почему я начал искать, кому передать информацию, полезную для науки в случае успеха. Затем мне пришло в голову, что мой опыт смогла бы использовать вторая экспедиция, решившая отправиться на Марс. Не сомневаюсь, что найдется много искателей приключений, готовых пуститься в подобные полеты, если их осуществимость будет доказана.

Больше года ушло на конструирование и постройку гигантской ракеты на острове Гуаделупе, у западного побережья Нижней Калифорнии. Мексиканское правительство оказывало мне всяческую помощь. На сегодняшний день готово все до последней детали. В любой момент можно стартовать.

Он закончил и вдруг медленно растаял. Стул, на котором сидел Карсон, оказался пустым. Кроме меня в комнате не было никого. Пораженный, почти испуганный, я неожиданно вспомнил, что Ротмунд напоминал о действии лекарственных препаратов на мой разум. Кроме того, душевнобольные никогда не сознают, что они сумасшедшие. Не сошел ли я с ума? Холодный пот выступил на лбу, ладони стали влажными. Потянулся к кнопке, чтобы вызвать Ральфа. Сомнений, что Ральф нормален, у меня не было. Если он встретил Карсона Нейпера и провел его в мой кабинет, то что же произошло?

Но прежде чем пальцы коснулись кнопки вызова, Ральф торопливо вошел в комнату.

— Мистер Нейпер пришел снова, — озадаченно произнес он и добавил: — Но как он вышел? Ведь вы с ним разговаривали?

Я вздохнул облегченно и вытер пот с рук и лица: если тут и есть сумасшедшие, то их двое.

— Позови его и останься здесь.

Нейпер вошел; взгляд его выражал немой вопрос.

— Вы полностью уловили ситуацию, которую я попытался объяснить? — спросил он, словно наш разговор не прерывался.

— Да, но… — начал я.

— Подождите, пожалуйста, — попросил он. — Понимаю, что вы собираетесь сказать, но позвольте объяснить и извиниться. Видите ли, меня здесь не было… Это последняя проверка. Вы были уверены, что видите Карсона Нейпера и разговариваете с ним, а ведь я говорил с вами, сидя в своей машине. Когда я буду на Марсе, мы сможем так же легко и свободно общаться.

— Но, — перебил Ротмунд, — вы были здесь! Разве я не пожимал вам руку, когда вы вошли, и не беседовал с вами?

— Вам лишь казалось, — ответил Нейпер.

— Ну, и кто из нас сумасшедший? — спросил я довольно резко, однако Ротмунд решил, что мы его разыгрываем.

— Вы уверены, что он сейчас здесь? — обратился ко мне Ральф, включаясь в розыгрыш.

— Не знаю, — огрызнулся я.

— Сейчас это действительно я, — засмеялся Нейпер. — Так на чем мы остановились?

— Вы сказали, что ракета полностью подготовлена к старту и стоит на острове Гуаделупе.

— Правильно! Вижу, вы поняли все… Теперь возможно короче опишу, какую помощь надеюсь получить. Обращаюсь к вам по нескольким причинам, самые важные из которых — ваш интерес к Марсу, ваша профессия (результаты эксперимента должны быть описаны опытным писателем) и ваша репутация честного человека. В течение некоторого времени я тщательно наблюдал за вами. Прошу записать и опубликовать сообщения, которые получите от меня, и вести дела в мое отстуствие.

— Счастлив буду сделать первое, но не решаюсь принять ответственность за второе.

— Я уже сказал, что полностью доверяю вам, — произнес он тоном, не допускающим возражений. Видимо, этот человек не признавал препятствий — пожалуй просто не допускал их существования! — Что касается ваших публикаций, — продолжал он, — то на них вы сделаете себе имя.

— Но это займет большую часть вашего времени, — вставил Ральф, обращаясь ко мне, — а оно очень ценно.

— Разумное возражение, — согласился Нейпер. — Мы с мистером Ротмундом, в случае нашего согласия, обсудим финансовые детали позже.

— Это вполне подходит мне, — обрадовался я, бесконечно устав от переговоров по покупке и продаже.

— Теперь вернемся к самой важной и намного более интересной части нашей беседы: каково ваше отношение к плану в целом?

— Марс далеко от Земли, — заметил я, — Венера на девять или десять миллионов миль ближе, а миллионы миль — это дополнительные часы и дни полета, полного опасностей.

— Да, следовало предпочесть Венеру, закутанную в облака, поверхность которой навсегда закрыта от наших взоров, — тайну, которая будоражит воображение человечества. Но последние исследования астрономов выявили там условия, враждебные любой жизни, подобной земной. Ряд ученых считает, что Венера, более близкая к Солнцу планета, чем Земля, постоянно обращена к нему одной и той же стороной, как Луна к Земле. Если это так, тогда в одном ее полушарии царит страшная жара, а в противоположном — чудовищный холод, что препятствует возникновению и развитию жизни.

Даже если факты не подтвердят предположения сэра Джеймса Джинса, все равно дни и ночи на Венере в несколько раз длинней земных, поэтому температура ночью падает ниже точки замерзания воды, а в долгие дни температура поднимается выше точки ее кипения.

— И все же жизнь способна приспособиться к подобным условиям, — возразил я. — Ведь человек может существовать и в экваториальной жаре и в арктическом холоде.

— Но только при наличии кислорода, — заметил Нейпер. — Великий Джон Гершель подсчитал, что количество кислорода в облачном покрове, окружающем Венеру, — менее десятой доли процента от концентрации кислорода на Земле. И, в конце концов, мы должны преклоняться перед таким человеком, как сэр Джеймс Джинс. Ведь он возражает тем, кто полагает, что Венера — единственная планета в Солнечной системе, кроме Марса и Земли, на которой возможна жизнь. Правда, на ней нет растительности, нет кислорода для высших форм жизни, что, по его мнению, ограничивает возможности исследования планеты.