Ты - моя вселенная (СИ) - Мария Сильвер

— К сожалению, нет. Ей необходим покой, на сегодня посещения запрещены, — огорчает ответом врач.

— До свидания, — прощаюсь, испытывая единственное желание поскорее убраться отсюда и позвонить Стасу. Безумно хочу услышать родной, успокаивающий голос и утонуть в его теплых объятиях.

Еле волочу ноги в сторону выхода, по пути забираю вещи из гардероба. Задыхаюсь, как рыба, выброшенная на берег, хватаю рваными вдохами воздух, потому что тревога вновь возвращается. Не могу потерять и её. Кроме бабушки, заменившей мне мать, и Стаса у меня больше никого не осталось.

Холодный мартовский воздух отрезвляет, приводит в чувство, словно пощечина. Судорожно достаю из рюкзака телефон и через быстрый набор номера отправляю звонок Стасу. Он у меня под номером один. Абонент долго не берёт трубку, хотя должен был быть здесь еще час назад.

Присаживаюсь на одну из деревянных скамеек, выстроенных в ровный ряд вдоль длинного тротуара, ведущих к выходу из больницы. Принимаю решение дождаться Волкова. Знаю, что приедет, потому что обещал. А обещания он всегда выполняет, чего бы это ему не стоило. Пока жду, всплывают болезненные воспоминания шестилетней давности, когда я только узнала, что значит потерять близкого человека.

2006 год. Январь.

С сияющей улыбкой на губах, забегаю домой после школы, желая быстрее рассказать родным, что заняла первое место в конкурсе чтецов, к которому мы с мамой долго готовились. И застываю на пороге, замечая в зале уютной трехкомнатной квартиры толпу.

Не понимаю, что происходит. И что здесь делают люди в форме. Среди них замечаю бабулю. Пожилая женщина осунулась и стоит, подпирая стену шкафа спиной, будто сейчас упадет. Практически не узнаю её, будто за день состарилась на десять лет. Глаза опухшие, с лица сошли все краски, подтверждающие, что она всё ещё живой человек.

Рядом с ней стоит молодой высокий мужчина в черных джинсах и в черном джемпере, в руках держит блокнот и ручку. Что-то спрашивает у бабушки и тут же записывает ответ.

Подбегаю к ним и начинаю взволнованным голосом спрашивать, что здесь происходит.

Бабушка пытается мне ответить, но у неё не получается. Она начинает судорожно всхлипывать, а затем и вовсе переходит на громкие рыдания и отчаянные стоны. Её состояние больно ранит глубоко в сердце, которое понимает, что произошло что-то ужасное и непоправимое. Никогда раньше не видела такого отчаяния в глазах человека.

Откуда-то появляется девушка в медицинском халате и уводит бабушку на кухню, слегка придерживая её за плечи. Люди начинают расходиться. И в скором времени я остаюсь одна в зале с неизвестным мне мужчиной.

— Привет, меня зовут Станислав Викторович, я помощник следователя, — в мягком тоне, обращается ко мне человек стоящий напротив.

— Соня, — с хрипотцой в голосе отзываюсь я — Софья Феникс. Что здесь случилось? И где мама?

— Твою маму забрали в больницу, — с придыханием произносит Станислав.

Впадаю в ступор, только и могу, что смотреть на его хмурое лицо и серьёзный вид. С утра с ней всё было хорошо. Она готовила мне блины с бутербродами на обед.

— Почему она в больнице? — пытаюсь получить ясный ответ.

— Видишь ли, ей стало плохо, — вместо ответа, получаю ещё одну загадку.

— Вы можете мне четко объяснить, что произошло?

— Честно говоря, я не очень компетентен в таких разговорах с детьми и могу быть резким, — делится своими сомнениями помощник следователя.

— Я не маленькая девочка, мне скоро двенадцать, скажите правду, — произношу громко и твердо, с нотками раздражения.

— Хорошо, — короткое согласие следователя облегчает тревожное состояние, в котором нахожусь.

Мужчина долго листает свои записи. Замечаю легкое напряжение во всей его позе. Он медлит. Понимает, что не стоит этого делать, мечется. Смотрю на него в немой искренней мольбе. И получаю победу в маленьком сражении. Находит нужную страницу и тихим, ровным голосом зачитывает:

— Милена Павловна Феникс, 1975 года рождения, уроженка г. Москва, была найдена 27 января в собственной квартире с ножевым ранением. Орудие преступления, по предварительным данным, нож, найденный рядом с пострадавшей. Преступник не установлен, — шумно выдыхает.

Закрывает блокнот и прожигает меня пронзительным взглядом, в попытках определить душевное состояние после обрушенной, как снежная лавина, информации. Но ничего волнительного не замечает, так как мой разум отключается, оставляет за собой лишь пустоту. Эмоции постепенно угасают. Нет слез, нет истерики, меня нет. Только оболочка.

Не знаю, сколько по времени стою в ступоре. Выхожу из замерзшего состояния, когда чувствую теплое и нежное прикосновение чужих рук. Станислав усаживает меня на диван и заботливо укрывает тонким бабушкиным пледом. Встречаюсь с растерянным взглядом и утопаю в синеве чужих глаз, наполненных состраданием и заботой к худенькой девчушке, которой предстоит рано повзрослеть.

Мама впадает в кому и умирает через неделю после случившегося. Организм не справляется с полученной раной.

Позже выяснится, что неопытные грабители собирались обчистить квартиру. Незапланированное появление хозяйки дома спутало карты преступникам. Только справедливое возмездие немного облегчило боль утраты. Их посадили на долгих двадцать лет.

Наши дни.

В жестокую реальность возвращает звук подъезжающего к воротам больницы автомобиля. Черная Мазда останавливается на парковке. Из машины выходит Стас. Внешний вид любимого мужчины действует как самый мощный наркотик, дарит умиротворение и экстаз.

На нем идеально сидит бежевое пальто чуть ниже колен, белый пуловер с высоким воротником и такого же цвета обтягивающие джинсы.

Забываю обо всем. Рой мыслей, терзавший сердце и душу пару секунд назад, бесследно исчезает, как пар, стоит только его увидеть. Такого до острой боли в груди желанного, любимого, но недоступного. Вскакиваю на ноги и бегу как сумасшедшая ему навстречу. Стас подхватывает хрупкое тельце и крепко прижимает к широкой мускулистой груди. В свою очередь встаю на цыпочки и дарю ему легкий, невинный поцелуй в щеку. В ответ он наклоняется ближе и дает моей макушке насладиться мимолетным касанием мягких, горячих губ.

— Привет, маленькая, — произносит ненавистное прозвище. Стас старше на четырнадцать лет. И проблема в том, что для меня разница в возрасте не имеет значения. Но он не замечает во мне взрослую, сформировавшуюся девушку. Через месяц мне исполнится восемнадцать. А я до сих пор остаюсь для упрямца двенадцатилетней тощей девчонкой.

— Привет, — шепчу ему в ответ.

— О состоянии бабушки мне сообщили. Сама как? — интересуется с заметной тревогой в голосе, внимательно рассматривает, заправляет каштановую прядь мне за ухо. От нежного прикосновения передергивает. Но Стас ничего не замечает, как всегда.

— Хорошо, — даю стандартный ответ. Успокаиваюсь в его утешающих объятиях. Стас рядом и я готова смотреть на мир без капли страха. Его присутствие наполняет