Формула любви, или О бедном диэре замолвите слово - Юлия Славачевская

– Во как?! – удивленно вытаращилась я на нее. – И как он меня спасет? На надувном плоту?

– Леля, – укоризненно влезла Лариска, – вот с чем у тебя ассоциируется мачо?

– С мачете и текилой? – наморщила я лоб, пытаясь сообразить, куда она клонит.

– С зажигательным сексом, дурында! – раздраженно всплеснула руками подруга. – А это тебе просто позарез необходимо в данный момент!

– Да? – не поверила я, повернулась к гадалке и вкрадчиво поинтересовалась: – А романтики там не видно? Красивых ухаживаний, романтических рыжих и кудрявых кавалеров, «с первого взгляда и до последнего вздоха»? Мне в этой эскападе точно не светит: «Я твой, а ты моя навеки. Я тебя понюхал, захотел, и мы с тобой теперь по жизни связаны»?

– Нет, – отреагировала та, отбросив карты и поглаживая хрустальный шар. Она всмотрелась в мутное стекло. – Никакой романтики. Только мачо, секс и текила!

– А мачете? – не удержалась я, страшно разочарованная отсутствием столь необходимого элемента ухаживания.

– Это лишнее! – категорично отрезала гадалка и нахмурилась. – В общем, вот мое предсказание, обязательное к выполнению: берешь отпуск и едешь искать мачо. Это будет первый, кто поразит твое воображение! Не перепутаешь!

В результате этого туманного и расплывчатого пророчества Лариска развила бурную деятельность и буквально в считаные часы подыскала мне горящий тур в Мексику.

– Почему туда? – апатично полюбопытствовала я, не в силах сопротивляться бытовому насилию. – Меня Испания тоже вполне устраивает. Судя по фотографиям, там красивые мачо водятся…

– Потому что все мачо в Мексике! – убежденно ответила подруга, ожесточенно запихивая в мой чемодан все шмотки подряд. – Они туда специально иммигрировали, чтобы не вымереть в условиях жесточайшей нехватки мачей на слабый пол!

– Это слово не склоняется, – поправила ее я, индифферентно глядя на летающий по моей квартире мини-ураган.

– А вот это уже не твоя забота! – отбрила Лариска, задорно взбивая свои кудрявые «три волосины» и старательно накрашивая перед зеркалом тушью наращенные ресницы. – Нужно, чтобы твой мачо склонился куда хотелось бы и устроил тебе взрыв эмоций, вынос мозга и африканскую страсть!

– Мексика не в Африке, – слабо улыбнулась я в ответ на такую заботу. – И мозг лучше оставить на месте, я за счет него работаю и существую.

– Недалеко от Африки, – отмахнулась подруга. Она выпрямилась, уперла одну руку в бок, вторую наставила на меня с вытянутым указательным пальцем и заявила: – Я хочу назад свою любимую подругу! Я хочу, чтобы у тебя, черт возьми, снова горели глаза! Я хочу умирать от зависти, когда у твоих ног штабелями падают мужики! Я хочу скрипеть зубами от злости, когда из нас двоих видят только тебя!

Я печально улыбнулась. Дорого мне обошлась дурацкая романтика!

– Потому что в последний раз мне стало страшно, – продолжала Лариса несчастным голосом, – когда к нам в кафе подошел интеллигентный импозантный мужик и попытался познакомиться со мной! Со мной!!! – Еще раз ткнула в меня пальцем и повторила: – Я хочу получить назад свою любимую подругу!

– Сдаюсь! – подняла я руки. – Как скажешь, Лара. Я в твоем распоряжении.

– Давно бы так, – удовлетворенно пробормотала подружка и потащила меня в аэропорт, где быстренько спровадила меня за зеленую линию с напутствием: – Не забудь! Первый, кто поразит твое воображение!

Я кивнула, устав возражать. Ну откуда, откуда мне было знать, что первым мое воображение поразит тот, кого я даже не успею толком рассмотреть?

Собственно, его, скорей всего, никто не успел рассмотреть.

Был уже третий час полета, притушили свет, и многие, в том числе и я, дремали, пытаясь удобнее устроиться в креслах. И вдруг в этой тишине раздался трубный рев:

– Этого не может быть! – и мимо по проходу пронеслось что-то кубическое в ярком одеянии, похожем на гавайскую рубашку ужасающих расцветок, и заперлось в туалете.

Весь оставшийся полет две стюардессы и стюард пытались выманить окопавшегося в кабинке туалетного экстремиста. Ему предлагали все, что только можно было предложить в условиях полета. Включая стриптиз в исполнении второго пилота.

Но мужик крепко держал оборону и даже не подавал голоса. Зато в туалете что-то постоянно искрило и воняло. Все, кто сидел рядом, усовершенствовались в матерном диалекте и узнали много новых, неизвестных науке фигур речи и поз по размножению.

Естественно, спать уже никто не хотел. Пассажиры внимательно следили за развитием событий и тихо молились, чтобы без проблем приземлиться там, куда летели, а не посредине океана или в другой части света.

Даже парочка воздушных ям прошли незамеченными, хотя лично у меня возникло неприятное ощущение, что в это время лайнер махал крыльями как настоящий орел.

– Как вы думаете – это захват самолета? – встревоженно повернулась ко мне сидящая рядом женщина средних лет.

– Не знаю, – индифферентно пожала я плечами. – По мне, скорее напоминает захват туалета. И требований никаких не выдвигает. Может, у него просто не все в порядке с желудком?

– С головой у него не все в порядке! – заявил сидящий сзади пожилой грузный мужчина. – Как это можно лишить нас за наши же деньги нашего туалета! Я напишу жалобу руководству авиакомпании… если выживу!

Судя по взгляду пробегавшей мимо стюардессы, у нее в этом были большие сомнения. В смысле выживания. Потому что спустя какое-то время девушка принесла жалобщику листок и ручку и попросила:

– Напишите сейчас, хоть какое-то отдохновение будет. – Правда, не уточнила – у кого.

Но все когда-то заканчивается, закончился и этот полет. Я отстояла громадную очередь в хвостовой туалет. И ужаснулась себе в зеркале, пока мыла руки.

Землистый цвет лица, синяки под глазами, потухший взгляд. Губы потрескались, волосы, забранные в неряшливый хвост махровой резинкой, потускнели.

– Даже когда меня таскали по лесу на Къяффу, – пробормотала я, брызгая водой себе в лицо, – я и то свежее выглядела. – Посмотрела на себя еще раз и впервые за долгое время улыбнулась своему отображению. – Начинаю новую жизнь! Совсем скоро меня встретит знойный мачо, и мы предадимся буйному сексу! Без всякой, упаси господи, романтики!

Вот так все и началось…

Я сошла с самолета в солнечной Мексике, запрокинула голову и счастливо зажмурилась на яркое солнце. Вот сейчас, с этого момента для меня начнется новая жизнь! Красота-то какая! Море, пальмы, крики экзотических птиц…

Я прямо всеми фибрами своей изголодавшейся по вниманию женской души ощущала, как красивый, мускулистый брюнет с легкостью подхватит мой чемодан одной рукой, меня второй и…

– Дама, – довольно непочтительно толкнули меня сзади, – вы так и будете проход загораживать или мы все же пойдем?

М-да-а-а, очнулась я от мечтаний. Тяжело вздохнула и потащилась в будку иммиграционной службы. Уже стоя в проходе, мысленно зажмурилась от удовольствия. Нужно просто чуть-чуть подождать, и тогда… великолепный брюнет с бирюзовыми глазами…

– Дама, – кто-то решительно взял меня под локоть, – у вас точно все в порядке? Что вы тормозите, как больная!

– Извините, – пробормотала я, понимая, что снова уплыла в мифические эмпиреи. И ускорила шаг, намереваясь найти свое личное брюнетистое счастье.

– Вам точно помощь не нужна? – ни на шаг не отставал от меня непрошеный помощник. – Я все-таки мужчина…

И тут я обратила на него внимание. Ну что сказать… Маленький, с небольшим брюшком сорокалетний широкоплечий блондин с коротким ежиком не то белых, не то седых волос. Когда-то был накачан, а теперь заплыл жирком и стал кубиком, потому что до куба не дорос. Лицо… вполне мужественное: широкие скулы, брови вразлет, римский нос, голубые глаза. Если примет в большой дозе похудин – и черты лица удастся разглядеть.

Вообще, все в нем было выдающееся… вперед: нос, щеки, живот и самомнение, если уж назвал себя мужчиной. А все остальное так себе.

– С вами точно все в порядке? – нахмурился изучаемый объект. – Вы как-то странно на меня смотрите.

– Спасибо, со мной все нормально, – недовольно поджала я губы и быстрым прогулочным шагом направилась на выход, намереваясь встретить свою судьбу. Как я ни оглядывалась по сторонам, чернобрового синеглазого мачо было нигде не видать. Нет, внизу еще что-то мужское мелькало… черненькое, смугленькое. Они чирикали на испанском, гортанно переговаривались, громко смеялись, активно жестикулируя… Но мое эстетическое восприятие категорически отказывалось дать этим мелкашным особям благородное звание мачо. Так, мачики, не больше.

По пути я предалась мрачным размышлениям: гадалка обещала, что я встречу судьбу чуть ли не у трапа самолета, если не на борту. И где, спрашивается? Опять вранье или подстава?

– Девушка… – В поле зрения снова возник квадратный блондин, на корню убивая мое чувство прекрасного дикой расцветкой своей рубашки. Не может быть, чтобы в самолете нашлось еще одно такое цветастое чудо.