Майор милиции - Виктор Попов

Но об этом - только потом, только преодолев процентный заслон.

Так и Василий Федорович.

Ну зачем мне, в частности знать, что в таком-то хозяйстве столько-то машин на ходу, а столько-то - в ремонте? Или - общая грузоподъемность районного автопарка... Совершенно ни к чему знать мне эту грузоподъемность. Но сижу, слушаю, чиркаю в записной книжечке карандашиком. Потому что знаю: негоже обескураживать собеседника невниманием, нельзя преждевременно ставить препону на привычном пути, ибо привычный путь для человека, что для рядового самолета разбег.

Прежде чем не пробежит свое - не взлетит.

В потоке информации иногда проскальзывают любопытные сообщения. Хотя бы такие: в районе приблизительно сто пятьдесят активно работающих внештатных автоинспекторов, за год случилось всего тридцать аварий. Погибло в катастрофах шесть человек, двадцать шесть отделались более или менее легко, из ста процентов аварии на долю пьяных водителей приходится девяносто девять. Цифра впечатляющая, не правда ли?

Только представьте себе: не пригуби человек перед тем, как сесть за руль, чарку, те шестеро были бы живы и поныне. Эти данные я подчеркиваю. С них именно и начну разговор, который в какой-то мере приоткроет человека, сидящего рядом, позволит понять, почему он выбрал в жизни именно эту, а не другую дорогу, почему счшает свою работу и полезной и благодарной. Ведь не с бухты-барахты это к нему пришло. Продумать свое жизненное назначение времени у него хватало - служит он в милиции двадцать с лишним лет. Пришел в нее комсомольцем, здесь вступил в партию, сейчас - заместитель партийного секретаря отдела. Начал старшим сержантом, ныне - майор.

И разговор наш, тот самый, который нужен, возник при самом неожиданном поводе. Возвращались мы после очередного посещения очередного хозяйства в Троицкое. Чуть не доезжая моста через Большую речку, стоял грузовик. Двое, упершись в колесо, натягивали разошедшийся брезент. Василий Федорович затормозил и, приоткрыв дверц", обыденно осведомился:

- Помочь?

- Управимся, - тот, что постарше, махнул головой:

"Поезжайте, мол".

Запылили мы своей дорогой.

- Родственники? - поинтересовался я.

- Почему родственники. Нет. Михаил Григорьич Черных зятя своего в Троицкое перевозит.

- Что за Черных?

- Инструктор по вождению СПТУ-26, один из тех ста пятидесяти, о которых я вам говорил.

- Это активные-то?

- Ну.

- А как это понимать - активные? Значит, и "мертвые души" есть... которые только для отчета?

Василий Федорович промолчал. Не то, что сделал вид, будто не расслышал. Промолчал - и все.

Возобновился разговор уже дома, после обеда, которым нас накормил старший сын Василия Федоровича Борис (Любовь Антоновна, жена, прихворнула и лежала в краевой больнице). Я сидел, смотрел телевизор, хозяин пошел в огород. Вернулся, вывалил на кухонный стол из сумки бородавчатые ядреные огурчики, сказал Борису:

- Ополосни, - и без всякого перехода (чувствовалось, что перед этим долго взвешивал) вернулся к моему вопросу. - Это ведь как считать "мертвые" они души или не мертвые. Я и в отчетах не всех показываю, кто у меня нештатником числится. Поначалу их столько объявилось... Что ни водитель - то и общественник.

Сами понимаете: шоферу хочется с ГАИ дружбу водить.

Но ведь какая дружба. Это не то, что положил в карман удостоверение общественника и - гуляй себе. Были у нас такие... А где их не было? Они быстро себя проявили. В общем, так: сто пятьдесят - это действительно нештатники. А из ста пятидесяти человек на пятнадцать я как на себя положиться могу. Это я сейчас понимаю, а лет десять назад - все ощупью... Теперь накануне жатвы наш райисполком специальное решение принимает такого-то и такого-то нештатного автоинспектора освободить от работы на период уборки. А списки этих людей в райисполком я представляю. Здесь уж не то что семь, двадцать семь раз отмеришь.

- По принципу: меньше, да лучше?

- Само собой. У нас, кстати, с этим легче, чем в городе, здесь люди больше на виду.

Итак, лед тронулся.

ВЕЛОСИПЕД И КОНЬ АНДРЕЙ

...Как я эту работу выбрал? А никак не выбирал. Мне предложили, я согласился. В пятьдесят третьем году.

Демобилизовался я с флота, вернулся в Михайловну.

Из Михайловки уходил, сюда и вернулся. Отгулял положенный месяц, надо на работу устраиваться. РайДОСААФу требовался специалист по автоделу. Пошел.

Работа, хоть и не пыльная, а не по мне. Не люблю я над бумагами сидеть. Учебные планы, конспекты занятий с шоферами, на экзаменах переживаешь, нет, не по мне. Решил уходить на производство. Либо на комбинат, либо в колхоз. Все равно куда, лишь бы не так однообразно. А вышло и не комбинат, и не колхоз. Милиция вышла. Зашел как-то по своим служебным делам в райотдел, дежурный говорит: "Майор велел: как придешь, к нему зайти". Майор - начальник райотдела Михаил Прохорович Осипов. Зашел. В общем, так и стал я милиционером. Как сказал тогда Михаил Прохорович, человеком я для них был самым подходящим:

комсомолец, армию отслужил, дисциплинированный.

Присвоили мне старшего сержанта. Инспектор ГАИ старший сержант милиции Чепурной Василий Федорович. Так я тогда писался.

Что привлекло? Я уже говорил: какого-нибудь живого дела хотелось. Я так думаю: когда мужику двадцать четыре года, а он с бумажками копается и рад до слез, что из кабинета никуда выходить не надо, то в нем мужского одни штаны если. Когда человек в годах, тогда другое дело. Зарплата, говорите? Какая там зарплата.

Сейчас в милиции все-таки деньги платят. А тогда - четыреста десять рублей старыми. Сторож, который ночью у магазина на приступочке сидел, почти столько же получал. И у меня четыреста десять, а из транспорта -велосипед да конь Андрей. Конь, правда, ничего, иногда даже и рысью мог. Так я по переменке - то на нем, то на велосипеде. Поближе - педали поверчу, подальше - на ходке. Но вообще-то поспевал - транспорта тогда мало еще было. Поэтому меня часто в оперативные группы подключали. Тем мне наша работа и нравится - беспокойная она. Лишнее на ней не поспишь.

Помню первое свое такое дело. В каком же это было... Ну да, в тот же год, когда работать начал и было...

Значит, в пятьдесят третьем, осенью, только-только уборка закончилась. Тогда по Кулунде действовала шайка.

Магазины, в основном, грабила. Убивать, помнится, не убивали, но попадется вечерком кто, за так себе не отпустят. Дочиста гберут. Одни потерпевшие говорили, что тех трое было, другие - пятеро... сколько, в общем, в точности - никто не знал. В наш район они как-то еще не добрались. Там магазин возьмут, там, но все не на нашей территории. И вдруг звонок из Джантая: магазин. Джантай - это от МихайловT километров двадцать пять. Собрал нас майор, все наличные силы - пятеро оказалось. Задачу поставил. Старшим группы назначил сержанта Зайцева. Лазарь Иванович из нас самый опытный был: фронтовик, разведчик. Я - за рулем.

По этому случаю нам ГАЗ-51 выделили. Воры, кстати, тоже на газоне были. Угнали из тамошнего колхоза. На этом мы их и засекли. Весь секрет в том, что на правом переднем скате той машины протектор был совсем стерт.

Когда нам шофер с газика это сказал, Лазарь Иванович будто даже помолодел. До того он все ворчал: "Ищи ветра в поле". А как узнал о протекторе, сказал: "Ну, ну". Люди, которые видели машину, дорогу показали.

Выходило, что преступники подались к Челдаю. Точно.

Мы за ними по следу, как по карте ехали. На прямой дороге задок след переднего колеса стирает, а на поворотах - все как на ладони. На пыли ясно видно - правый передний баллон - лысый. Километра три не доезжая Челдая след в лес повернул. Здесь мы и призадумались. Преступники вооружены факт. Люди, которых они ограбили, показывали: есть у них пистолеты.

Два - по крайней мере. Вот и сунься по дороге - они нас как курят перещелкают. Терять им нечего. Когда ясно станет: засекли, у них один шанс уйти. Обговорили мы это дело, хотели сначала цепочкой лес прочесывать, но что это за цепочка - пятеро. Тогда решили так: я веду машину, остальные лежат в кузове. Если увижу брошенную машину, сигналю - раз длинно, раз коротко, и ребята мигом из кузова и за деревья. А дальше - смотря по обстановке. Но план нам не пригодился. Те в лес только поесть да выпить заехали. Тогда мы их не догнали. Они в Павлодаре потом объявились. Там их и взяли.

Только это не наш отдел уже. Ну, что вы. Банда оказалась солидная: девять человек. Вооружены были двумя парабеллумами. Брал их подполковник Полтавец, был у нас такой начальник крайугро. Слышали, наверное...

Давно знакомы... Вот он их и брал.

- Ну а интересно, что вы тогда, когда по лесу ехали, чувствовали? Из-за каждого же куста могли стрелять. Сильно боялись?

- Как здесь сказать: боялся не боялся. Понятно же, на пределе ехал. И в то же время не думалось вроде ни о чем. В такое время моментом живешь. Как говорят, глаза боятся, а руки делают. Это ведь все от работы зависит. Когда, к примеру, геолог в тайгу идет, он тоже о плохом не думает, хотя вернется из поиска или не вернется - неизвестно. Некоторые ведь и не возвращаются. Так и тут. Одно скажу: при нашей работе за всякими там переживаниями на край света ездить не надо.