ОСколково. Ироническая проза - Феликс Даниловский

«Была коптилка да свеча – теперь лампа Ильича», – говорили в народе.

Первоначально понятие «лампочка Ильича» относилось к электрификации СССР по плану ГОЭЛРО.

Электрификация Советского Союза после его развала переросла в лучинизацию Московской Суверенной Республики. На ее просторах в темные зимние вечера граждане этой республики жгли лучину, напевая:

Извела меня кручина,Подколодная змея,Ты гори, гори, моя лучина,Догорю с тобой и я.Догорай, гори, моя лучина,Догорю с тобой и я.

Тоска-кручина отчасти одолела Гавриила Соломоновича Волкова, когда ему доложили об убытках, связанных с воплощением в жизнь его проекта энергосбережения. Оно вышло боком для казны Московской Суверенной Республики, где на складах мертвым грузом осели заморские энергосберегающие лампы, а граждане МСР коротали темное время суток со свечами и лучинами.

Хреномобиль

Тоску-печаль главы МСР по поводу успешно провалившегося проекта энергосбережения развеял Зиннур Дмитриевич Похотов, народный олигарх и по совместительству мошенник, который под лозунгом «Я сделаю свой народ счастливым!» собирался явить на свет божий хреномобиль, работающий на хрене с инновационными тараканами.

Что есть что

Мусульманское имя Зиннур означает «лучезарный».

Зиннур Дмитриевич Похотов считал себя спасителем земли русской от коммунистов и примкнувших к ним пенсионеров. Он был любимцем юношей, обдумывающих коммерческое житье, и веселых дам, приятных во всех отношениях.

Вместе с финансированием работы по созданию хреномобиля в центре инновационных технологий Похотов обещал гражданам МСР райские кущи рыночной экономки, златые горы свободного капитализма и в придачу веселое времяпрепровождение на курорте Куршевель.

Что есть что

Горнолыжный курорт Куршевель расположен в удивительном по красоте регионе французских Альп, называемом Les Trois Vallees («Три долины»), а именно – в центральной части Тарантезской долины.

В сочиненной для Зиннура Дмитриевича «Оде гламурности» популярным пиитом в уста Похотова были вложены такие слова:

Народ вкусит гламурно плоды моих идейИ станет в Куршевели, как я, возить б… ей.В реальность воплощая капитализма стиль,Москве я обещаюСоздать хреномобиль.

Похотов часто коротал время на французском курорте Куршевель, куда наведывался на собственном самолете в сопровождении толпы девиц легкого поведения.

В Куршевеле Зиннур Дмитриевич слыл сибаритом и запомнился хозяевам одного из ресторанов скандалом, который он устроил, когда ему не могли подать к столу бутылку шампанского за пять тысяч долларов, так как в ресторане оказалось шампанское только по тысяче долларов за бутылку. Похотов решил, что ему плюнули в душу и столь низкая цена шампанского оскорбляет его олигархическое достоинство.

Осчастливив сограждан хреномобилем, Похотов рассчитывал прикарманить часть казенных денег, выделенных на создание этого транспортного средства. У Зиннура Дмитриевича уже был опыт опустошения казны с помощью уникальной по доходности схемы кредитования под залог пакетов акций приватизированных доходных домов.

Неуемную тягу к накопительству и почтение к власти Похотов унаследовал от своих предков. Его прадед был рязанским кулаком, а прабабушка по материнской линии – работником Народного комиссариата финансов Дагестана.

Похотов и пахан по кличке «Тамбовский Волк» были одного поля ягода, воруя в родном Отечестве все, что плохо лежит. Но, если вор «Тамбовский Волк» свою бурную молодость провел в хазах да в малинах, занимаясь разбоем, грабежом, душегубством, то вор Зиннур Дмитриевич в молодости воровал культурно, в основном бюджетные деньги, раздавая налево и направо «барашков в бумажках», иными словами, взятки.

Умение Зиннура Дмитриевича заводить нужные знакомства, подкрепляя их тучными «барашками в бумажках», вознесли его на Олимп московского бизнеса и поставили в ряд с видными олигархами МСР, воровавшими казенные деньги без страха и упрека.

Не отставал от них Зиннур Дмитриевич, и когда наворованных денег некуда было девать, решил часть из них истратить на создание хреномобиля.

Принцип его действия заключался в том, что биогаз, производимый тараканами, приводил в действие мощную турбину двигателя хреномобиля. Его топливом стал натертый хрен, генетически модифицированная гречка и породистые тараканы, культивируемые учеными лаборатории инновационной энтомологии «Муромской поляны».

Хрен и гречку заправляли в реактор хреномобиля. Затем туда запускали инновационных тараканов. В результате их бурной деятельности получался биогаз, на котором работал двигатель хреномобиля.

Самоотверженный научный поиск привел к созданию опытного образца машины. По ходу дела конструкторы столкнулись с серьезной технической проблемой – нехваткой тараканов. Насекомые были самым слабым звеном в конструкции хреномобиля, так как имели свойство дохнуть или разбегаться по щелям и углам. Особи, которых удалось привлечь для выработки полноценного тараканьего топлива, явно не справлялись с поставленной перед ними задачей. Надо было срочно увеличить поголовье тараканов, привлекая породистых особей из суверенных среднеазиатских республик, где их было пруд пруди.

Доставка тараканов была быстро налажена негоциантами из образцовых кишлаков, что способствовало заправке тараканами двигателя опытного образца хреномобиля и его публичным испытаниям.

Под аплодисменты собравшейся публики хреномобиль выкатили из ворот гаража, украшенного разноцветными воздушными шарами. После чего за руль машины сел в приподнятом настроении Зиннур Дмитриевич Похотов, отвечая поклонами на овации публики. Стартер дал отмашку, Похотов нажал кнопку запуска двигателя… тот не запускался. Зиннур Дмитриевич еще раз нажал эту кнопку, пытаясь что было сил вдавить ее в пульт управления… хреномобиль не тронулся с места, а из его днища стали сыпаться тараканы. Почувствовав вольный ветер свободы, они разбегались кто куда.

Охранники Похотова бросились к хреномобилю, пытаясь поймать тараканов, но те, хорошо ориентируясь на местности, просочились сквозь забор, окружавший гараж, и растворились в пространстве.

– Измена! – закричал Зиннур Дмитриевич, выскочив из хреномобиля и бросившись вдогонку за тараканами.

Некоторое время спустя в окружении телекамер и журналистов, Похотов заявил:

– Враги демократии, коммунисты и примкнувшие к ним пенсионеры, продырявили реактор двигателя, что вызвало массовое бегство тараканов и невозможность запуска двигателя, но мы назло врагам отремонтируем хреномобиль. Происки врагов демократии не увенчаются успехом! Наше дело правое, с нами хреномобиль! – закончил свою пламенную речь Похотов и, с гордо поднятой головой, под восторженные возгласы его любвеобильных поклонниц, покинул территорию центра инновационных технологий.

Несмотря на попытки недоброжелателей под корень извести инновационных тараканов, их все же хватило на производство опытных образов хреномобилей, и сам Гавриил Соломонович Волков с ветерком и породистыми тараканами проехал на новеньком хреномобиле по нью-муромской дороге.

Баобаб и гречневая каша

В то время как в Нью-Осколково пытались использовать экспериментальных слонов как альтернативный источник энергии, в Большой Москве начались перебои с гречневой крупой. Она в одночасье исчезла с прилавков московских магазинов, что огорчило москвичей, которые в своей массе ели относительно не дорогую гречневую кашу.

В то время, когда в московских ресторанах богатые негоцианты вкушали консоме с профитролями и седло козленка, сваренного в молоке его матери, большинство москвичей жили по принципу «щи да каша – пища наша». Им разносолы были не по карману. Хлеб, гречневая каша, картофель, подсолнечное масло преобладали в скудном рационе коренных москвичей.

Прилавки столичных магазинов ломились от дорогих заморских продуктов, поставляемых в Москву бизнесменами всех мастей. Жадные до денег, они везли в местные магазины купленную по дешевке за границей продовольственную дрянь типа пропитанных химией чипсов, ядовитых гамбургеров, кока-колы, которую можно было использовать вместо краски, протухшего мяса индийских буйволов, зараженной глистами вьетнамской рыбы, китайского риса, кишащего жучками. То, что от таких продуктов москвичи могли околеть, не смущало негоциантов. Они в своей деятельности воплощали в жизнь теорию немецкого философа Карла Маркса, считавшего, что за триста процентов прибыли капитал идет на любые преступления.