Психологическое время личности - Евгений Головаха

В феноменологии, философии жизни, экзистенциализме акцент ставится не на существовании человека во времени, а на существовании времени в человеке как субъекте собственного жизнеосуществления. Благодаря усилиям представителей этих философских школ «бог времени Хронос» вынужден был покинуть свое привычное место и поселиться в беспокойном жизненном потоке. Хроносу пришлось претерпеть серьезные трудности и неопределенность положения, поскольку выраженный иррационализм побеспокоивших его философов оказался камнем преткновения в научном решении проблем человеческого времени.

Социальное познание прошло долгий путь, прежде чем выкристаллизовалось ясное понимание того, что для круговращения небесных тел и движения общественных процессов не существует единой универсальной временной меры. И если в масштабе античной и средневековой вечности или бесконечного абсолютного времени Ньютона «временность» индивида может восприниматься лишь в качестве ограниченности возможностей его самореализации, то в масштабе неограниченного времени общественного прогресса оптимальная реализация жизненного времени становится для человека условием преодоления собственной ограниченности. Поэтому развитие теории социального прогресса находится в тесной связи с дальнейшим исследованием социального времени, его различных уровней и масштабов. На рубеже 1960–70-х годов появился ряд крупных работ по проблеме социального времени в социологическом аспекте (Болгов, 1970; Елизарьев, 1969; Зборовский, 1974), главным образом в связи с изучением бюджета времени. Активно разрабатывается категория исторического времени в исследованиях философов, историков, культурологов (Грушин, 1961; Гуревич, 1969; Есипчук, 1978; Лосев, 1977; Поршнев, 1974). В последние годы опубликованы монографии (Лой, 1978; Яковлев, 1980; Яценко, 1977), в которых определена специфика общефилософского подхода ко времени как форме социального бытия и категории человеческого сознания. Рассмотрены также вопросы времени индивидуального бытия, собственного времени личности во взаимосвязи его объективных и субъективных компонентов (Сэв, 1972; Яковлев, 1980).

Таким образом, современному уровню научных знаний о природе и обществе соответствует представление о том, что временные закономерности различных процессов обусловлены качественными характеристиками этих процессов, что хронологическое время, отражающее равномерные циклические процессы в физических объектах, является условной мерой для развивающихся систем, в том числе и социальных, с присущим им собственным временем, соответствующим специфике практической деятельности и сознания людей. Следовательно, особый характер приобретает и время психических процессов, время в восприятии, переживании и сознании человека, которое получило название субъективного, или психологического. Однако, если это время обладает собственными свойствами, отличительными от тех, которые мы привычно фиксируем во времени хронологическом,то в чем они проявляются и каким образом могут быть обнаружены?

Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к примеру: проследив за полным оборотом секундной стрелки, каждый наблюдатель сделает вывод о том, что прошедшее за этот период время исчисляется шестьюдесятью секундами, или одной минутой. Вывод правильный для всех, кто имеет точный хронометр и умеет с ним обращаться. Теперь же попытаемся отмерить одну минуту, не глядя на часы, или оценить в хронологических терминах небольшой временной интервал неизвестной нам длительности, то есть обратимся к внутренним часам, механизм которых заключен в определенных психических процессах, а циферблат – в субъективных шкалах переживания времени. Оказывается, отмеривание и оценка интервалов (методы исследования, используемые в нашем примере) обнаруживают достаточно устойчивую тенденцию несовпадения объективных временных интервалов и субъективных данных. Одни испытуемые склонны переоценивать длительность интервалов в пределах минуты, при этом, отмеривая, как правило, более короткие, чем заданные, промежутки времени; для других испытуемых характерна противоположная тенденция – недооценка, а также отмеривание больших интервалов (Рубинштейн, 1946, с. 266; Лисенкова, 1968). Следовательно, для одних людей небольшие интервалы времени субъективно растягиваются, а для других – сжимаются, и это, по-видимому, объясняется существованием относительно устойчивых индивидуально-психологических единиц отсчета времени. Некоторые исследователи в связи с этим говорят о существовании собственного эталона времени – «индивидуальной минуте», являющейся достаточно устойчивой величиной, свойственной каждому конкретному лицу и отражающей индивидуальные особенности отсчета временной длительности (Моисеева, Сысуев, 1981, с. 104).

До сих пор речь шла о так называемых пустых интервалах времени безотносительно к деятельности индивида и его психическим состояниям. Многочисленные исследования, однако, обнаруживают связь между субъективной длительностью времени и характером деятельности испытуемых, их отношением к последней, уровнем мотивации и эмоциональным состоянием. Были установлены общие закономерности: чем выше уровень активности и мотивации, чем больше интереса вызывает работа, чем более целостной, интегрированной является задача, тем относительно короче при прочих равных условиях кажется длительность времени (Фресс, 1978). Надежность полученных данных служит основанием для постановки вопроса о специфической природе и свойствах психологического времени. Вместе с тем полученные результаты, на наш взгляд, не слишком впечатляющи, поскольку они касаются лишь одного аспекта проблемы психологического времени – восприятия и оценок длительности интервалов, как правило, не превышающих нескольких минут. Однако данным аспектом проблема субъективного времени не исчерпывается. Не менее существенным является другой, связанный со всей полнотой переживания времени и отражающий содержание духовного мира индивида, формирующегося в мире социальных отношений. Благодаря этому время в сознании людей «летит» или «тянется», может быть «обретенным» или «потерянным», «сжатым» или «растянутым», «счастливым» или «недобрым», «организованным» или «хаотичным», «застывшим» или даже «текущим вспять». Такого рода характеристики времени широко представлены в художественных произведениях и в наших обыденных высказываниях. В психологии они практически не исследовались, хотя в ряде работ по истории культуры показано, как под воздействием концепций времени, свойственных различным историческим эпохам и культурам, формируется специфика и многообразие индивидуальных переживаний времени (Гуревич, 1971; Лосев, 1977; Лихачев, 1979).

Приведенные выше результаты психологических исследований касались лишь одного, наиболее ограниченного масштаба психологического времени – ситуативного, в котором осуществляется непосредственное восприятие и переживание коротких временных интервалов. На основе закономерностей, проявляющихся при возникновении и смене непосредственных форм переживания времени в различных жизненных ситуациях, в сознании человека может сформироваться определенная система обобщенных временных представлений, являющаяся своеобразной концепцией времени личности в масштабе ее жизни. Это – биографический масштаб, который задается временем жизни в целом, то есть хронологическими границами индивидуального существования человека и его представлениями о наиболее вероятной продолжительности своей жизни. В основе этого представления лежат такие факторы, как средняя продолжительность жизни человека в конкретных социально-исторических условиях, продолжительность жизни старшего поколения семьи, состояние здоровья и общее, оптимистическое или пессимистическое, умонастроение человека. Время жизни задает границы индивидуального жизнеосуществления, но кроме «времени для жизни» у человека есть и «время жить» (Сэв, 1972, с. 481), которое связано с реальным использованием «времени для жизни» и является не абстрактной продолжительностью жизненного процесса, а собственным временем личности. Концепция времени личности отражает психологические закономерности, обусловленные реальным использованием времени жизни.

В биографическом масштабе суждения об отдельных переживаниях времени в интегративном виде распространяются на жизнь в целом или на ее отдельные этапы. Примерами такого рода суждений являются распространенные в обыденном сознании высказывания о скоротечности молодости, о том, что время с годами движется все быстрее; концептуальное отношение ко времени в биографическом масштабе может выражаться в идиоматической форме, например, в суждениях типа «прожил много, да пожил мало» и т.п. Глубина концептуального осмысления времени1 зависит от общего уровня развития индивида, содержания его духовного мира. В связи с этим существенно различаются концепции времени взрослого и ребенка, представителей различных социальных общностей, культур и исторических эпох (Кон, 1978а, с. 287–294).