Академия пяти стихий. Иссушение - Ирина Матлак

Оставшись довольной своим безупречным внешним видом, Джолетта улыбнулась отражению и поспешила спуститься вниз. Она собиралась глотнуть воздух свободы, отправившись на ежегодную ярмарку, проводимую на Малой площади. Будь здесь герцог, вряд ли бы он позволил Джолетте осуществить этот план. Нет, разумеется, посещать ярмарку леди не запрещалось, но только в экипаже и в сопровождении компаньонки и личной охраны.

Однако любимого папочки сейчас нет, а это значит, что никто не помешает ей прогуляться по городу пешком. Конечно, идти в полном одиночестве было бы неразумно, поэтому Джолетта решила взять с собой пару охранников. Так, на всякий случай.

Отделаться от компаньонки труда не составило. Не поскупившись на выражения, Джолетта во всех красках расписала ей опасности предстоящей прогулки – большое расстояние, которое предстоит преодолеть на своих двоих, темные подворотни с криминальными элементами и толпы простолюдинов, снующих по Малой площади. Причем, кажется, последних почтенная матрона испугалась гораздо сильней воображаемых преступников.

Как бы то ни было, от назойливой опеки Джолетте удалось избавиться. В город с хозяйкой отправились двое самых верных телохранителей, которые последовали бы за ней даже без ее согласия. Они подчинялись только прямым приказам герцога, что в свое время сильно выводило Джолетту из себя. Эти двое следовали за ней молчаливой тенью столько, сколько она себя помнила, так что дочь герцога уже давно стала относиться к охранникам как к чему-то само собой разумеющемуся.

На улицах пахло августом – поздним, но по-прежнему теплым. А еще спелыми яблоками, коих в этом году уродилось очень много. Город походил на оживленный пчелиный улей, а снующие повсюду горожане представлялись Джолетте суетливыми пчелами.

Она уже и не помнила, когда в последний раз вот так просто шла по мощеным улицам, ощущая себя больше простым человеком, чем титулованной особой. Да и вообще, было ли когда-то такое? Может, в глубоком детстве, так давно, что она уже и не помнит?

Леди. Единственная дочь и наследница древнего рода. От нее ждали и требовали определенного поведения, и с давних пор она научилась оправдывать ожидания. Или делать вид, что оправдывает.

Чем ближе они подходили к площади, тем оживленнее становилось вокруг. Джолетта накинула темный плащ, скрыв лицо под глубоким капюшоном. Не хватало, чтобы ее кто-нибудь узнал – такой скандал разгорится, что отец даже на милое личико не поведется! В телохранителях девушка была уверена – эти не станут болтать без надобности и по собственной инициативе. А у отца просто мысли не возникнет спросить, нарушала ли Джолетта правила, предписанные истинным леди.

В небе раздался громкий лязгающий звук, и воздух вмиг наполнился запахом железа. На площадь набежала гигантская тень, и Джолетта, как и прочие горожане, запрокинула голову вверх.

Так и есть – над площадью пролетал новый эксперимент техномагов. Несмотря на то что идея соединить механику с магией квинтэссенции пришла в светлые головы местных ученых еще несколько веков назад, реализовываться она начала лишь недавно.

По мнению Джолетты, эти новейшие разработки были полнейшим уродством. Куча металлолома, лязгающая и громыхающая так, что хочется закрыть уши, кривые железные трубы, из которых валит серый дым… И на кой дарх королевству эти отвратные штуковины, в простонародье прозванные «свалками»? До транспорта им – как Джолетте до посудомойки! И чем местным властям экипажи с порталами не угодили?

Джолетта отвела взгляд от пролетающей груды металлолома и заметила, что охранники тоже отвлеклись и сейчас с интересом смотрели в небо. Она мысленно фыркнула – и эти туда же, дети прогресса…

– Доченька, не подашь ли на пропитание? – неожиданно прозвучал позади скрипучий старушечий голос.

Джолетта и не подумала обернуться. Да ей даже в голову не пришло, что обращаются к ней!

– Доченька, не подашь ли на пропитание? – вновь повторился вопрос, и тонкие сухие пальцы тронули ее за плечо.

От неожиданности Джолетта вздрогнула и на этот раз обернулась. Перед ней стояла древняя как мир сгорбленная старуха с запавшими щеками и испещренным морщинами лицом. Из-под капюшона выбивались редкие пряди седых волос, а пытливый взгляд был направлен прямо на растерявшуюся дочь герцога.

Впрочем, эта растерянность длилась не дольше пары секунд. Поняв, что перед ней стоит обыкновенная нищенка, Джолетта брезгливо отряхнула ткань платья, где ее коснулась старческая рука.

– Нет у меня ничего! – сухо ответила она, желая поскорей избавиться от неприятного общества.

– Врешь, – тихо, но уверенно возразила нищенка, смотря Джолетте прямо в глаза. – У тебя в кошельке лежит тридцать семь золотых монет.

Не то чтобы Джолетта была жадной, но отдавать какой-то оборванке целый золотой?! Да это просто смешно! Когда нужно было изобразить щедрую благотворительницу, Джолетта раздавала нищим медяки и свежий хлеб. Конечно, это происходило лишь в том случае, если у представления имелись достойные зрители. Например, горячо любимый папочка, или подруги, или даже толпа простых горожан, взирающих на Джолетту с неподдельным восхищением.

А сейчас? Сейчас все заняты созерцанием пролетающей «свалки», и на щедрость Джолетты никто не обратит внимания – это раз. Нищенка могла узнать о количестве монет в кошельке, только заглянув туда, а это почти то же самое, что украсть, – это два. Ну и, наконец, целый золотой в качестве милостыни – это и впрямь слишком много!

Мысленно насчитав целых три пункта, Джолетта пренебрежительно бросила:

– Нужно самой зарабатывать себе на жизнь, а не приставать к прохожим с неприличными вопросами!

Ей подумалось, что, помимо прочего, эта нищенка ужасно некрасива. Длинный крючковатый нос, бородавки на выступающем остром подбородке… до чего же мерзко!

Лицо старухи исказилось понимающей усмешкой, словно она заглянула в самые потаенные мысли Джолетты. Нищенка продолжала неотрывно смотреть ей в глаза, и внезапно от этого взгляда дочери герцога стало не по себе. Она хотела развернуться и уйти, но ноги словно приросли к земле. Хотела позвать охранников, но язык будто распух и отказывался слушаться. Джолетта не понимала, что происходит, но видела, что воздух вокруг сгущается и темнеет, в нем отчетливо ощущается запах озона.

Последнее, что она успела увидеть, прежде чем потерять сознание, – это насмешливые голубые глаза…

Вообще-то Ника любила дождь. Любила забраться с ногами на подоконник, взять в руки кружку горячего кофе и смотреть на стекающие по стеклу причудливые капли. В дожде было все – и романтика, и одиночество, и особый уют, который невозможно ощутить при свете солнца. Да и осень она любила – горький запах увядания, пропитавший воздух, тонкие прожилки на почерневших листьях… Нескончаемая сизость тумана, перемешанная с выхлопами спешащих куда-то машин, и своеобразная меланхолия тоже бывали ей приятны. Не всегда, конечно, а так, под настроение.

К сожалению, если бы в настоящий момент кто-нибудь вздумал нарисовать ее настроение, его выбор ограничился бы монохромной палитрой, точнее одной черной краской. А все потому, что, как бы Ника ни пыталась найти хоть что-то положительное в сегодняшнем вечере, он все равно оставался отвратительным.

Это когда сидишь в теплой квартире, город кажется идеализированно поэтичным и меланхолично возвышенным, а снаружи дело обстоит совсем иначе. В лицо бьет ошалелый промозглый ветер, перемешанный с колючими дождевыми каплями; пальцы рук коченеют, несмотря на кожаные перчатки; до отказа набитая сумка, перекинутая через плечо, вызывает острое желание сбросить ее на землю, вернее сказать, в одну из разлитых по асфальту луж.

Хотя сейчас всего около семи вечера, город уже давно погрузился в глубокие сумерки. Так всегда бывает в ноябре – солнце уходит в долгий отпуск, уступая место нескончаемой мокроте и серости.

Нет, Ника вовсе не была меланхоликом, напротив – человеком оптимистичным, временами любящим даже серость. Но только не сегодня. Только не в этот вечер, когда погода усугубляла и без того паршивое настроение.

Она свернула в знакомый переулок и прибавила шаг. Скорее бы оказаться дома! Там можно закутаться в теплый плед, включить любимый сериал и запить собственную хандру свежесваренным кофе.

Нет, ну надо же! Кто бы мог подумать, что сегодняшняя клиентка так выведет ее из себя? Вообще Ника была человеком уравновешенным и в силу профессии привычным ко всякому, так что вызвать в ней столько отрицательных эмоций было трудно. Однако та дамочка сумела расшатать даже ее железные нервы. Причем настолько, что Ника до сих пор не могла усмирить клокочущую внутри злость.

Где-то на задворках сознания мелькала мысль послать все к чертям и сменить род деятельности. Вот только чем в таком случае заниматься?