Шкатулка для солнечных зайчиков. Часть 1 - Шах Дани

– Но если правильно загадать заветное желание, оно обязательно сбудется! – справедливо считала Камилла и в прошлый день рождения, задувая свечи на торте, так и сделала.

Однако время шло, а братик всё не появлялся. И вот, наконец, сегодня, когда она уже почти разуверилась в чудодейственной силе заветных желаний, папа с мамой сообщили, что уже зимой у неё появится свой собственный, родной братишка. О, это был лучший подарок на день рождения!

А кроме того, это означало, что ОНО работает, и значит, пришло время для заветного желания №2. Поэтому сегодня, задувая свечи на пышном торте, украшенном шоколадной глазурью, дольками клубники и белоснежными пирамидками безе, Камилла затаила дыхание, зажмурилась и тихонько произнесла:

– Я хочу попасть в сказку…

Разумеется, она сказала это про себя. Кто же в столь солидном возрасте мечтает о сказках и грезит о чудесах? Как-никак семь лет!

Глава 2. Сказочное чутьё и небесная битва

«Тинь-тили-динь-тинь!» пропели старинные часы новую, совершенно не знакомую Камилле, мелодию. Однако кое-кому эта мелодия была знакома, и этот самый кое-то именно в эту секунду стремился к часам изо всех сил. Часы-то не простые, а волшебные. Они стоят на полу в гостиной, ростом почти с папу. Наверху лакированный корпус украшают резные виноградные гроздья, а внизу за стеклянной дверцей покачивается широкий круглый маятник.

Честно говоря, Камилла догадывается, что часы не простые. Каждый раз, когда папа подтягивает латунные гири-цилиндры, чтобы завести механизм, часы задерживают дыхание, да-да, Камилла точно знает – они замирают, раздумывая, идти им дальше или не идти. К счастью, всякий раз, когда папа отнимает руки от цепи, часы снова неслышно вдыхают и продолжают мерно отстукивать секунды.

Иногда Камилле кажется, что на самом деле это её папа управляет временем. Конечно же, это не так, и папа однажды принялся объяснять дочке, как гири силой тяжести заставляют двигаться все эти шестерёнки и колёсики, которые скрываются за циферблатом. Но Камилла принялась задавать столько вопросов! В самом деле, почему маятник двигается так быстро, а стрелки – так медленно? А если подтягивать гири чаще? Или реже? Или не подтягивать их вовсе? А если повесить вместо них, к примеру, тыкву или кашпо? Или просто повиснуть на них, как будто ты сам – гиря? В общем, папа очень быстро сдался и бросил затею с объяснениями. Это ещё больше укрепило веру Камиллы в то, что часы волшебные. Что ж, очень скоро ей предстоит в этом убедиться.

Итак, часы пропели «тинь-тили-динь-тинь», и девочка вскочила с кровати.

– Надо быть готовой к сказке! – решительно заявила она и начала переодеваться, строго добавив: – Сказка может начаться в любую минуту!

Комнату освещали цветные пятна света, которые разбегались от витражных светильников над книжной полкой. Камилла старалась одеваться аккуратно, чтобы случайно не задеть стоящую на столике вазу с алой розой и дольку именинного торта, из которой торчала жёлтенькая свечка.

Очень скоро девочка уже была во всеоружии – любимое платье, белые носочки с кружевными краями, синие туфельки с тонкими ремешками и блестящими застёжками. Волосы она прихватила маленькими заколками. В кармашке разместился Бернард – любимый плюшевый медвежонок.

Что? Ты спрашиваешь, почему Камилла решила, что попадёт в сказку именно сегодня? Как бы тебе объяснить… Понимаешь, у всех детей очень развито Чувство Волшебного. Это такое сказочное чутьё, когда точно знаешь, что скоро непременно произойдёт что-нибудь чудесное. С возрастом у большинства людей это чувство исчезает. Хотя изредка встречаются взрослые, которые так и не утратили его. К сожалению, всё чаще встречаются и такие дети, которым Чувство Волшебного словно никогда и не было знакомо.

Но Камилла – обыкновенный ребёнок, и сказочное чутьё развито у неё очень сильно. Как раз сейчас оно подсказывает ей, что чудеса начнутся совсем скоро.

Так и есть, за окном прозвучала дивная музыка, и улицу озарило яркое сияние. Это была первая сказочная странность.

Камилла подбежала к подоконнику. Небо за окном разделилось на две половины. Слева – звёзды прильнули друг к дружке и вытянулись длинной полосой в форме золотого Дракона. Справа они расступились, освобождая место чёрной дымчатой мгле, которая сгустилась и приняла форму извилистого Чёрного Змея. Через секунду он набросился на Дракона. Завязалась битва!

– О нет, – огорчённо воскликнула девочка, наблюдая, как Дракон с трудом отбивает атаку. – Я вовсе не такую сказку просила! Я хотела добрую, с весёлыми приключениями. А тут… ну что же ты, Дракон? Не сдавайся!

Изворотливый Змей стегнул хвостом по звёздному телу, и Дракон в прямом смысле слова потерял форму, превратившись в светящийся шар. Змей ещё раз взмахнул хвостом и ударил им по шару, словно теннисной ракеткой по мячику. Тот отскочил, и направился прямиком… к Камилле.

– Он летит прямо на нас! – вскрикнула девочка и отбежала к кровати, юркнув под одеяло.

Она накрылась с головой и зажала уши в ожидании грохота и звона разбитого стекла. Но никакого шума не последовало. Змей беззвучно застыл перед окном, глядя перед собой холодными глазами. Чёрные клубы окружали его голову. Красноватые рожки плавно качались, словно антенны. Он остановил взгляд на огоньке свечи, потянул воздух ноздрями, покачал головой и… медленно растворился в клубах чернильной дымки. К счастью, Камилла этого не видела. Ей и без того стало не по себе. Холод сковал сердце на мгновенье. Но вскоре страх развеялся, а негромкий звон заставил девочку высунуть нос из-под одеяла.

– Дзззынь! Дзззынь! – тихо звенела свеча.

От пламени отделился маленький красноватый огонёк. Он подлетел к лицу девочки, призывно подпрыгнул в воздухе.

– Тинь-тили-тинь-динь! – пропел огонёк, подпрыгнул в воздухе и настойчиво повторил: – Тинь-тили-тинь-динь! – что означало: Я Летящая! Я Летящая!

Это была вторая сказочная странность. А дальше они понеслись одна за другой, как птицы в стае.

Глава 3. Летящая Звезда и чудесная лесенка

Известно ли тебе, читатель, что каждая звезда на небосклоне имеет свой путь? Стоит ей хоть чуточку отклониться от курса, как учёные-астрономы сразу принимаются чертить схемы и формулы, составлять научные доклады и статьи. После чего они долго совещаются и, наконец, дают новому явлению какое-нибудь имя, а иногда – даже фамилию. Самую неугомонную звёздочку, которая просто не может усидеть на месте, они прозвали – Летящей. А в честь астронома, который её открыл (этого почтенного джентльмена звали Эдвард Эмерсон Барнард), дали ей имя. И теперь звёздочку так и зовут – Летящая Звезда Барнарда. Любой астроном на вопрос, какая звезда является самой подвижной, несомненно ответит – Летящая звезда Барнарда из созвездия Змееносец, одна из ближайших к Земле звёзд, из отряда красных карликов. Нет-нет, это вовсе не обидное прозвище, а строго научное и весьма уважительное название. Да об этом написано в любом учебнике по астрономии!

Но Камилла астрономических справочников не читала, и не могла понять, о чём поёт ей на Звёздной Азбуке красноватый огонёк. Она весело хлопнула в ладоши и восторженно прошептала:

– Цветомузыка, мне подарили цветомузыку! – она огляделась в поисках упаковки, но ничего не нашла. – А где же пульт управления?

Огонёк обиженно фыркнул, отбросив горящие искорки, и отлетел к двери, застыв у замочной скважины.

– Куда? – возмутилась девочка, вылезая из кровати, но огонёк уже выскользнул в коридор.

«Тинь-ли-тинь!» прозвенел он из коридора, что означало «следуй за мной!». Тут перевод не требовался, Камилла и так отправилась бы следом – разве можно оставлять без присмотра интерактивную новую цветомузыку, да ещё без пульта управления?

Она проследовала за огоньком в гостиную и увидела его перед часами. Он ти-ли-линькал и носился вокруг часов в поисках лазейки.

– Тебе надо внутрь? – сказала Камилла, начиная догадываться, что никакая это не цветомузыка. И, хотя ей ещё не разрешалось открывать часы, подняла крючок и распахнула стеклянную дверцу.

Огонёк тут же скользнул внутрь, и в тот же миг всё в корпусе часов исчезло: и маятник, и гири, и цепи… а деревянные стенки корпуса стали прозрачными. Оказалось, что из часов вниз ведёт узкая каменная лесенка. Высокие стены по обеим сторонам утопали в пугающей темноте, но внизу светлела приоткрытая дверца. Раздался щелчок, предвещающий пение курантов, длинная стрелка на циферблате дёрнулась, примкнула к короткой, и они обе застыли на цифре двенадцать. Но куранты почему-то не запели. Воцарилась тишина, в которой прогремел голос:

– Ка-ма-мил-ла!

Голос почему-то заикался, окликая девочку. Он раздавался из-за дверцы внизу коридора. Немного помолчав, голос повторил её имя и позвал медвежонка: