Сказки прежних времен - Сванте Свантесон

Авис побежал домой и рассказал об исчезновении Нависа, умолчав, правда, о том, что мальчики нарушили древнюю присказку и обернулись к фонарю спиной. Родители мальчиков подняли на ноги весь Гротборг; жители, вооружившись факелами, отправились на поиски Нависа. Поиски продолжались всю ночь, весь следующий день и еще много дней и ночей, но Нависа так и не нашли. Через какое-то время только родители мальчиков продолжали искать Нависа, но однажды пришел день, когда и они прекратили поиски. Только Авис не терял надежды: ведь он знал, что Нависа увела тень. Значит, его, наверное, можно вернуть, однако сделать это, вряд ли будет так уж просто. И Авис все ломал себе голову над тем, как ему найти своего брата-близнеца.

Однажды, блуждая по лесу к югу от Гротборга, Авис встретил на тропинке Господина Фонарщика. Он сразу же вспомнил, что в тот вечер, когда они с Нависом так опрометчиво повернулись к фонарю на рыночной площади спинами, они встретили Господина Фонарщика и крикнули ему «Ату его!».

– И как я раньше об этом не подумал! – сказал себе Авис и почувствовал одновременно и стыд, и надежду. Он подошел к Господину Фонарщику, поклонился ему в ноги и попросил прощения за свой поступок. А когда Господин Фонарщик сказал Авису, что он не сердится на выходку мальчиков, Авис внезапно зашелся в рыданиях, а когда немного успокоился, рассказал старому господину Фонарщику все.

Господин Фонарщик выслушал рассказ мальчика, погладил его по голове легкой и теплой стариковской ладонью и сказал:

– Да, дела! Видишь, к чему привел один маленький и легкий шаг? А теперь, чтобы вернуть Нависа, придется сделать большой и трудный шаг.

– Так Нависа можно вернуть? Я на все готов, помогите мне, господин Фонарщик, умоляю вас, помогите! – закричал Авис.

И вот что господин Фонарщик рассказал Авису:

«Давным-давно, так давно, что этого уже никто в Гротборге не помнит, жили-были в этих горах тролли. Они не были ни злыми, ни добрыми – просто тролли. Но потом в эти места пришли люди. Поначалу тролли пытались ужиться с людьми, потом они воевали с людьми, но наступил день, когда троллям пришлось навсегда покинуть эти места – людей становилось все больше, троллей все меньше, но даже для небольшого и не очень заметного народа троллей места в окрестностях не осталось совсем. Никто не знает, где они теперь; поговаривали, что они ушли на север в самые неприступные леса и горы Берголанда.

Когда тролли уходили, их предводитель наложил заклятие на это место. Он пришел ночью, когда весь городок спал, на рыночную площадь и установил там фонарь. Фонарь был защищен колдовством – его нельзя ни убрать, ни сдвинуть, ни уничтожить; с наступлением сумерек этот фонарь сам загорался и сам угасал с наступлением рассвета. Тролль сказал так:

«Всякий в Гротборге, кто с наступлением ночи обернется спиной к горящему фонарю на рыночной площади, будет уведен своей тенью туда, куда уходим все мы, и там станет одним из нас. А когда все жители Гротборга превратятся в троллей, мы снова вернемся в эти края и завладеем ими, как владели при дедах-прадедах! Да будет так!»

Вот так и родилась наша местная присказка – «спиной к фонарю не оборачиваются» – хотя теперь никто уже не знает, какая за ней кроется тайна.

Я тогда был мальчишкой, но помню все это очень хорошо, потому что это заклятие… это заклятие… – тут старый господин Фонарщик немного помолчал, пожевал губами, но потом повел свой рассказ дальше:

– Слушай же! У меня был друг. Однажды мы загулялись допоздна и возвращались домой, когда уже темнело. Наш путь лежал через рыночную площадь. Мы принялись потешаться над глупыми троллями – мы, как и прочие горожане, считали себя победителями в войне с троллями и по-настоящему не верили в их заклятие. Ведь если тролли такие могущественные волшебники – почему они потерпели поражение? Но случая проверить, действительно ли существует колдовство, все не выпадало: никто не рисковал стать первым, кого тень уведет в страну троллей. Люди – они такие: часто не признаются даже самим себе, что верят во что-то, и даже потешаются над тем, во что на самом деле верят.

Да, так вот. В какой-то момент я совершил глупость: я схватил своего друга за плечи и повернул его спиной к фонарю. Никогда себе этого не прощу – из-под ног мальчика вырвалась его тень, оттолкнула меня, схватила моего друга и утащила куда-то – да так быстро, будто ветер его унес.

Я поднял тревогу и рассказал горожанам, что мальчика увела тень. Мы обыскали все окрестные горы и леса, все ручьи, озера, колодцы, сараи и погреба, но никаких следов не обнаружили. Через какое-то время искать мальчика перестали; только я да убитые горем родители мальчика не теряли надежды и продолжали безуспешно обшаривать окрестности.

И вот однажды я наткнулся в лесу на хижину, а в ней обнаружил тролля. Он был так стар, что уже почти превратился в камень – ведь тролли в наших краях не умирали, а превращались в камни. Я тогда решил, что он из-за старости и слабости не ушел с прочими троллями, когда те двинулись на север. Терять мне было нечего – и я обратился к нему со своим горем и рассказал об исчезновении мальчика:

– Господин тролль, помогите мне, если можете, я на все готов, чтобы вернуть своего друга из страны троллей, – умолял я наполовину окаменевшего старика.

Тролль выслушал меня, помолчал и сказал:

– Я бы никогда не стал помогать человеку, это было бы предательством. Но мой народ предал меня первым: они ушли, а меня бросили здесь одного, потому что я слишком стар и слаб для путешествия. Поэтому не будет предательством помочь тебе в твоем горе – это будет местью и расплатой! Слушай же, маленький человек, что я тебе скажу: чтобы вернуть твоего друга, кто-то должен стать Фонарщиком. Если найдется человек, который согласиться в течение десяти лет зажигать фонарь каждый вечер и гасить его каждое утро, то через десять лет мальчик вернется, и ни он сам, и никто другой не будет помнить об этом происшествии. Все будет так, словно этот мальчик никогда не исчезал. Об этом будет помнить только тот, кто согласится стать Фонарщиком, и никто не вспомнит о том человеке, который стал Фонарщиком. Но если хотя бы один раз за эти десять лет такой человек забудет или не сможет погасить или зажечь фонарь, мальчик не вернется никогда, а если Фонарщик перестанет зажигать или гасить фонарь после возвращения мальчика, то тень снова уведет мальчика в страну троллей, как и самого Фонарщика. Сам же Фонарщик сможет получить свободу от своей службы только тогда, когда добровольно вызовется человек, чтобы занять место Фонарщика. А до тех пор вечно жить Фонарщику, вечно зажигать и гасить фонарь на рыночной площади Гротборга! – и с этими словами тролль окончательно окаменел. А я… а я стал Фонарщиком и несу эту службу до сих пор».

Тут Господин Фонарщик посмотрел Авису прямо в глаза. Авис обмер и сам чуть не окаменел от ужаса, а в глазах его снова заблестели слезы: похоже, что для возвращения Нависа нужно действительно совершить по-настоящему страшный шаг.

– А как же мои родители, если я соглашусь? Ведь Навис вернется, а родители станут горевать обо мне? – всхлипывая, спросил Авис Господина Фонарщика.

– Если ты отважишься, Навис вернется, и никто никогда не вспомнит, что Навис пропадал, и что у него был брат-близнец Авис, и никто, кроме тебя, не будет горевать о новом Фонарщике, точно так же, как никто, кроме меня, не горюет о фонарщике старом, – и Господин Фонарщик обнял Ависа за плечи. – Я знаю, мой мальчик, какое это бремя. И я пойму, если ты не согласишься.

Конец ознакомительного фрагмента.