2012. Загадка майя - Жорди Сьерра-и-Фабра

2

Минут десять или пятнадцать она находилась в полной прострации, уничтоженная известием и неспособная что-либо предпринять. Взгляд замер на телефоне, который оттягивал руку, будто весил тонну. Слова атташе по культуре проникли в каждую частичку ее существа и эхом повторялись в голове.

Она отказывалась понимать.

Пропал. Пропал. Пропал.

В улыбающихся лицах на фотографии ей мерещилась издевка.

Неужели это повторилось?!

Опять?

И именно 27 ноября, накануне маминого дня рождения…

Все хладнокровие Джорджины, вся ее рассудительность и хваленые способности испарились в мгновенье ока. Она ощущала себя маленькой девочкой — напуганной, в ожидании беды.

Собравшись с силами, она вошла в список контактов и нажала кнопку, соответствующую первому номеру.

Где-то почти за десять тысяч километров от нее зазвонил телефон отца, с той лишь разницей, что отец не брал трубку. Спустя десять долгих секунд автоматически включилась голосовая почта и прозвучал записанный на автоответчик голос:

— Оставьте свое сообщение. Спасибо.

— Папа… — Она запнулась, не зная, что сказать.

На сей раз она не позволила панике овладеть собой. Взяла стационарный телефон и набрала нужный номер.

— Университет. Слушаю вас, — приветствовал ее женский голос.

— Будьте любезны, соедините меня с профессором Дураном.

— С каким из Дуранов, Мигелем или Хуаном Марией?

— С Мигелем.

— Соединяю вас с департаментом.

Перед глазами Джорджины возник образ друга ее отца. Оба — яркие личности, но каждый на свой манер. К тому же Мигель Дуран был значительно старше и перестал заниматься полевой археологией. Ей всегда приятно было вспоминать Мигеля, его громадную гриву седых волос, доброжелательность во взгляде, увлеченность и преданность науке. Один из тех исключительных людей, что входили в академический и профессиональный круг Хулиана Мира, а также в круг личного общения — эта кучка влюбленных в археологию и историю безумцев, пребывающих в вечном поиске тайн минувшего. Того минувшего, что помогает понимать настоящее.

— Да! — ответил мужчина на другом конце провода.

— Будьте добры Мигеля Дурана.

— Он в музее. — Ответ был до сухости краток.

Поблагодарив за информацию, она нашла номер музея антропологии и, горя нетерпением, набрала его. Женский голос напевно произнес название музея.

— Будьте любезны, соедините меня с профессором Дураном.

— Сегодня его нет. Он остался дома, неважно себя чувствует.

Третья попытка. Она набрала последний из имевшихся у нее номеров. Мобильного у Мигеля Дурана, похоже, не было. Во всяком случае, в телефонной книжке отца напротив этого имени не значилось номеров мобильной связи.

— Что делать, если не удастся с ним поговорить?.. Но трубку снял сам ученый.

— Да, слушаю вас.

— Это Джоа, дочь Хулиана. — Она назвалась именем, которым ее обычно называли друзья отца.

— О, как я рад! — хотя голос звучал глуховато, с хрипотцой, в нем слышалась неподдельная радость, — Как ты, девочка?

Он явно ничего не знал.

Как ему сказать?

— Мигель, ты не знаешь, где отец?

Он не ожидал такого вопроса.

— Как это где?

— Скажи, он выполняет какую-нибудь работу для музея?

— Сейчас нет. Пару месяцев назад он сказал мне, что нащупал что-то важное и собирается заняться этим, однако чем именно, предпочел не говорить, пока не получит доказательств. Это был последний раз, когда я с ним разговаривал. — В голосе собеседника слышалась озабоченность. — А что произошло?

— Мне позвонили из нашего посольства в Мексике и сообщили, что три или четыре дня назад папа пропал.

— Что?!

На этот раз она совладала с собой. Слезы оставила на потом, когда никто не увидит и не услышит.

— В последний раз, когда я говорила с папой, об сказал, что находится на Юкатане, а, по словам культурного атташе посольства, исчез он в Паленке.

— Ну, Чиапас расположен рядом с полуостровом Юкатан, и это тоже центр культуры майя.

— Мигель, ты правда не представляешь, что могло случиться?

— Нет, малыш, клянусь тебе. Может… Ты не звонила ему на мобильный?

— Не отвечает.

— В посольстве тебе больше ничего не сказали?

— Только то, что его вещи остались в гостинице поблизости от развалин Паленке. Ты же знаешь, он во всем любит порядок. Когда в гостинице обнаружили его исчезновение, они сразу связались с посольством.

— Боже мой, Джоа, сначала твоя мать, а теперь!..

— Не может он так же исчезнуть! — со стоном произнесла она. — Я отказываюсь в это верить, Мигель! Это… черт знает что такое!

— Что ты собираешься предпринять?

— А ты как думаешь? Разумеется, ехать туда.

— Ты поедешь в Паленке?

— Я не могу сидеть сложа руки. Я уже не ребенок. Вещи отца остались там. Хоть мы и не знаем, что он исследовал, ответ надо искать в Паленке.

— Я могу быть чем-нибудь полезен?

— Спасибо. Я ведь уже совершеннолетняя, имею право подписи и могу распоряжаться средствами на счете.

Целым состоянием, причем немалым.

— Джоа, не знаю, что еще сказать. — Мигель Дуран был подавлен.

— Если вдруг что-нибудь придет в голову, звони, у тебя есть номер моего мобильного.

— Хорошо, солнце мое!

Для отца и Мигеля она всегда оставалась маленькой девочкой.

— Я тоже позвоню тебе, если что-то выясню.

— Вот увидишь, все будет хорошо, — попытался подбодрить ее Мигель. — Видимо, твой отец обнаружил что-то важное, неожиданное, и с головой ушел в находку, потеряв счет времени. Он уже не первый раз пропадает на несколько дней.

Больше чем на два дня Хулиан Мир никогда не пропадал.

— Конечно, — подыграла она собеседнику, тоже желая его подбодрить.

— Береги себя, Джоа.

И она принялась обдумывать свою предстоящую поездку в Мексику — сердце цивилизации майя.

Паленке.

Однако прежде надо было пережить ночь, мучаясь вопросами без ответов.

3

Эстер была на год старше Джоа и жила одна, снимая небольшую квартиру на паях с другой студенткой. Все подруги Джоа были немного старше ее, а ближе всех к ней была Эстер. Джоа нравились заводной характер подруги, неизменно отличное настроение, которое передавалось окружающим, и неутолимая жажда приключений. Как порыв свежего ветра. Их знакомство состоялось на скучнейшей тусовке. Собираясь незаметно удрать, Джоа вдруг заметила Эстер, буквально излучавшую потоки энергии, и пленилась ее естественной раскованностью посреди этого чинного сборища.