Покорители неба (СИ) - Джендели А.

Простая механика воды — накатывать друг на друга, погружаться и снова вздыматься под силой течения и порывами ветра. Доран бы позавидовал этой простоте. С протезами все было сложнее.

С человеком всегда было сложнее.

Но Доран не отчаивался. Он не всегда будет спотыкающимся недокиборгом. В скором времени ему должны заменить эти бесполезные ходули на настоящие биопротезы. И тогда он восстановиться, и даже станет лучше.

***

Над ним шелестели сосновые ветви. Погруженные в мысли, Доран не обратил внимания, что на набережной он не один.

На соседней скамейке по правую руку от него сидел мужчина в серых одеждах. Но с его лицом что-то было не то. Присмотревшись, Доран понял, что его кожа сплошь испещрена складками, как трещинами на разбитом стекле.

Доран отвел взгляд, чтобы не пялиться. Человек заметил это и негромко рассмеялся:

— Впервые видишь пожилого человека?

Доран смутился. Может, ему стоит извиниться? Но старик не выглядел оскорбленным, скорее, заинтересованным.

Глаза старика были пронзительные и светлые, почти бесцветные. Белые волосы тонкими прядями падали на исхудавшее бледное лицо. На фоне цветущего парка, полного пышной зелени и могучих, налитый силой сосен, он выглядел как неправильный кусочек в пазле.

Дорану стало не по себе. Он заговорил, косясь на старика:

— Нет, не впервые. Нам показывали то, как выглядели люди разных возрастов… Я имею в виду, еще до Эпохи катаклизмов.

Руки незнакомца также были со старой кожей, с темными пятнами, узловатые и слабые. Это вызвало у Дорана отвращение со смесью жалости.

— А почему вы не… — Доран замолк, посчитав, что это не его дело.

Старик понимающе усмехнулся.

— Не обновляю кожу? Что ж, я натура сентиментальная. Предпочитаю носить старое, хоть и могу позволить себе любую операцию.

— Ваш голос совсем не старческий.

— Наблюдательный юноша.

— Тогда сколько вы так уже… ну, сколько вам лет?

Старик наклонил голову.

— Лет? Здесь лето вечное. Поэтому вопрос сам по себе некорректен.

“Не хотите отвечать, ну и ладно”, — подумал Доран.

— Я видел, как ты упал, — сказал старик. — Похоже, протезы ног еще не до конца синхронизированы?

Доран закивал, про себя удивившись его догадливости.

— Это обычные протезы, — сказал он. — Но когда у меня будут биопротезы, то смогу восстановиться. Эти плохо приживаются.

Старик переплел пальцы и уставился на реку.

— Неудивительно. Железо чуждо твоей плоти. Твой земляной сосуд нельзя преображать. Это противоестественно. Вот оно, поколение птенцов, что никогда не вылупятся из своих яиц.

— Простите?

— Это метафора. Хотя, вы ведь не изучаете метафоры. Вам не интересно то, что не логично. Как вас называют? “Научно ориентированное общество”?

— “Вас”? Так вы не из станции "Юхэ"? Извините за любопытство, но вы откуда?

Старец улыбнулся идеальными здоровыми зубами. Всё его лицо исказилось, сморщилось, и со старой кожей это выглядело жутко.

— Любопытство… Моя любимая черта в человеческой натуре. Возможно, сны сбываются…

Казалось, что он говорит сам с собой.

— Но даже во снах мы остаёмся людьми. Земляной сосуд — твоё тело. Воздушный сосед — твой разум. Материнский сосуд — наследие, культура. Чтобы быть полноценным человеком, нужно чтобы все три твои сущности жили в гармонии. Но теперь всё стало искусственным, заветы предков отвергнуты, а люди уродуют себя, в угоду демонам-пожирателям. Эти железки, что заменяют тебе ноги… — старик презрительно фыркнул. — Нужны ли они тебе?

— Что за вопрос? — процедил Доран, мрачнея.

Где же дежурный дрон, когда он так нужен? Похоже, этому человеку (человек ли он?) нужна помощь.

— Пойми, птенец. Тело и душа связаны. Ты лишился ног. Но твой мозг отказывается это осознавать. И ты чувствуешь боль там, где не должен.

— Да, это синдром фантомной конечности и не имеет ничего общего с… — Доран запнулся, — душой. Нейроны мозга…

— Да-да нейроны твоего мозга связаны с системой протезов, делая их мягкими или твердыми в зависимости от твоего желания и потому удобны в пользовании, не так ли? Тебе подробно рассказали о каналах связи, синхронизации и регистрах. Но это бессмысленные понятия. Они относятся к технике, но не к человеку. Ибо человек не механизм, как пытаются внушить нам учёные. Человек — это гармония воздушного сосуда и материнского сосуда, разума и культуры. Ты не механизм. Ты человек, и потому железо будет чуждо твоей плоти. Даже биопротезы, о которых ты так мечтаешь, не станут достойной заменой.

— И что теперь? — с вызовом спросил Доран. — Отказаться от всего и лежать дома?

— Это один из выходов. А можно обрести идеальное тело.

И старец замолк, ожидая, что скажет Доран. Но парень молчал, пытаясь понять, не шутка ли это. Старец продолжил:

— Идеальное тело — то, что соответствует твоему разуму. Разум сам способен создать себе оболочку, чтобы существовать.

Опять метафоры? Доран раздраженно вздохнул.

— Вы можете говорить конкретнее?

Старик наклонился к нему, и его глаза загорелись, а морщины как будто сгладились, сделав его лицо моложе.

— Оцифруй себя. Сделай свой разум вечным, стань волной в информационном океане! Обрети власть над материальным, и тогда ты обретешь гармонию.

— Но…

— Ты уже не идеален. И никакие железки не помогут тебе заполнить эту пустоту. С протезами и без, ты всегда будешь чувствовать себя неполноценным. Это факт. Так обрети же цифровую душу. И сможешь создавать себе любую оболочку, которую ты достоин!

Старик смотрел ему в глаза пристально, почти агрессивно. Доран выдержал взгляд незнакомца, но мышцы рефлекторно напряглись. Что-то в этом пожилом человеке, одетом в бледные одежды, вызывало в нем тревогу.

— Вы имеете в виду жизнь в симуляции? — Доран старался говорить равнодушно. — Это выход для психически слабых людей. Не для меня.

— Почему же слабые? — он произнес это задумчиво, как преподаватель, обсуждающий теорию с учеником. — Слышал ли ты о кодерах, которые посвящают жизнь попыткам взломать программный код реальности?

— И как, им удалось? — Доран не смог скрыть насмешку в голосе.

— Кто знает. Никто из них не вернулся.

— Значит, нет. Потратили жизнь зря.

— В этом и смысл оцифровки души. Жизнь жестока и скучна. Так много ограничений и условностей… Но вот ты уходишь в виртуальный мир и становишься могущественным! Зачем отказываться от такого?

— Если все могущественные, значит никто таковым не является, — Доран с победоносным видом добавил. — Обычное логическое умозаключение. Вот чему учат “нас”. Поэтому не вижу смысла в том, чтобы оставить свое тело и оцифроваться. Звучит красиво, но только для социофобов и маргиналов.

— Какая удивительная однозначность юности, — протянул старик и покачал головой.

— Значит, вы предпочитаете жить в Сети? Поэтому вы запустили свое собственное тело?

— Я не говорил, что это мое тело, — жутко улыбнулся тот.

“Вот это уже не смешно”, — Доран глянул на свои смарт-часы. Синхронизация 67 процентов… Еще немного, и можно будет уйти.

Старик снова откинулся на спинку скамейки, и его лицо приобрело прежнее расслабленное выражение умудренности.

— Мы бродим и ищем… Пока живы, — нараспев протянул он. — Пока нули и единицы рисуют нас в океане…

Еще взгляды на часы — 70 процентов!

— О, мне нужно идти, — Доран встал со скамейки. — Продуктивного дня.

Старик будто вынырнул из раздумий и глянул на него отрешенно, без прежнего напора. Дорана охватило ощущение, что его отпускают.

— Иди, птенец Юхэ. Надеюсь, ты окажешься достаточно сильным, чтобы разбить скорлупу лжи. И тогда ты вылупишься из своего яйца и взлетишь…

Старик замолк. Доран, пользуясь случаем, кивнул ему и торопливо заковылял к воротам. Левая нога отдавала острой болью каждый раз, когда он наступал на нее. Но он не замедлял шага.

У ступенек Доран обернулся — человек со старой кожей все еще любовался рассветом. Старец поймал его взгляд, по-дружески улыбнулся. Указал на него крючковатым пальцем, потом прижал палец к губам, прося сохранить их беседу в тайне.