Вышел зайчик погулять - Мария Бершадская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще-то дрессировщиков тоже надо кормить, чтобы у них были силы укрощать своих тигров, собак или змей. Поэтому мы решили, что по-честному будет разделить горошек на троих!
Ночью мне приснился наш приз. Мишке вручили мешок с апельсинами и большущего зелёного зайца. Заяц лизнул Мишку в щёку мокрым собачьим языком. Все вокруг засмеялись и радостно захлопали. Собачка Любочка тоже стала аплодировать Мишке, но хозяйка сердито закричала ей:
– Любочка, фу!
…Кажется, у этой Любочки ужасно мокрый язык.
Она лижет мне пятку… щекотно…
– Любочка, фу! – кричу я. И просыпаюсь.
За окном темно. И очень тихо. Небо, как одеяло, накрыло луну и звёзды, птичьи голоса и гуденье машин.
Ветка спит в моей кровати. Во сне она быстро-быстро перебирает лапами и лижет мне ногу.
Интересно, какой приз-сюрприз приснился Ветке?
Утром мы с Мишкой снова засунули Ветку в заячий костюм.
– А что она будет делать? – спросил Мишка.
– Ну-у… – я задумалась. – За морковкой бегать!
– Думаешь, побежит? – Мишка недоверчиво посмотрел на Ветку, которая, рыча, пыталась содрать с себя меховую шкурку.
– Ещё как побежит! Сделаем морковку с секретом.
– Это как? – удивился Мишка.
– А вот так!
Морковка с секретом
(чертёж)
Когда я протянула нашу морковную сосиску Ветке, она принялась прыгать, как ненормальная. Отталкивалась от пола всеми четырьмя лапами, помогала себе хвостом и ушами и громко лаяла. Кажется, она решила установить мировой рекорд по прыжкам за едой.
– Я знаю, – обрадовался Мишка. – Зайчик будет прыгать за морковкой и охотника пугать.
– Почему пугать? – удивилась я.
– Так надо. Ты будешь охотником. А я буду считалку говорить.
Весёлая считалка (которая получилась из старого грустного стихотворения)Раз, два, три, четыре, пять,Шёл охотник погулять.Хитрый зайчик выбегаетИ охотника пугает,Гав, прыг, ой-ой-ой,Убежал охотник мой!
Всё это Мишка здорово придумал.
Только наш зайчик никого пугать не хотел. Он увидел себя в зеркале и завыл на весь дом:
– О-у-у-у-у-у!!!
И тогда мы решили…
Не помню, кто это придумал первый.
Нам казалось, это отличная идея.
Короче, мы с Мишкой…
…вышли с зайчиком гулять!
На улице Ветка немного успокоилась. Вертела головой из стороны в сторону, нюхала воздух. На первом этаже жарили котлеты – от такого вкусного запаха у кого хочешь улучшится настроение.
И тут появился Люк. Этот большой чёрный пёс был самым лучшим Веткиным другом. Они каждый раз друг дружку обнюхивали, а потом говорили о чём-то своём – может быть, обсуждали, какого цвета ботинки вкуснее грызть. Или жаловались на хозяев.
Хозяин Люка был старым, и его пёс гулял один. Чаще всего он спал под горкой у нас во дворе и дожидался Ветку.
Люк увидел меня и Мишку и радостно завилял хвостом.
Ветка натянула поводок.
Люк замер. Он не бежал нам навстречу, как обычно. Он стоял и смотрел.
И чем ближе к нему подходила Ветка, тем громче у него внутри раздавалось рычание. Как будто в животе у Люка сам собой заводился старый мотоцикл.
Ветка радостно тявкнула.
Мотоцикл внутри Люка наконец-то завёлся, взревел на всю улицу «Тр-р-р-р-р!» и… поехал.
Когда внутри тебя едет мотоцикл, невозможно стоять на месте.
Поэтому Люк мчался, не разбирая дороги.
Обиженная Ветка рванула следом за ним, и Мишка не удержал поводок.
– Сто-о-ой!!!
Мы бежали за ними.
И чем быстрей удирал Люк, тем больше Ветка хотела его догнать.
И чем дальше от нас она убегала, тем громче мы с Мишкой кричали:
– Ветка, ко мне!
– Лежать!
– Сидеть!
– Ветка, фу!!!
Но она нас не слушала. Раз – и скрылась за поворотом.
Прыг, скок, ой-ой-ой… И никакого зайчика.
Кажется, сердце у меня стало в десять раз больше. Я хотела сделать вдох – а оно мне мешало. Я села прямо на асфальт, прямо на микробов, про которых папа говорит, что их там сто миллионов.
Мишка сказал:
– Не реви!
Вот интересно – я не реву, проглатываю слёзы, чтоб они не выскочили наружу, а Мишка всё равно всё про меня знает.
– Мы её точно найдём. Такую собаку если кто увидит – никогда в жизни не забудет!
Мы с Мишкой сразу догадались, что старушка на трамвайной остановке видела нашу Ветку.
Она стояла среди рассыпанных по асфальту помидоров и громко рассказывала:
– Я смотрю, оно бежит… такое… серое. Длинное, как крокодил, а уши вверх торчат, как у зайца. И морда – ну прям собака!
– Да-а… – вздохнул толстый дяденька. – Это всё от мобильных телефонов и от машин. Вон чего с природой делается. Охранять её от людей надо!
Под мышкой у дяденьки торчал букет. Лохматые оранжевые цветы были завернуты в старую газету – как будто дяденька уже очень долго носил их с собой и, как природу, ото всех охранял.
– Я пакет выронила, – продолжала старушка, – а оно как подскочит, помидор в зубы схватило – и бежать!
– Да-а… – снова вздохнул толстый дяденька. Он хотел сказать что-то ещё, но не успел. Потому что увидел меня, поперхнулся и замер с открытым ртом.
– Бабушка, а куда оно побежало? – спросил Мишка.
– Туда! – старушка вытянула руку в сторону трамвайных путей.
По-моему, они шли через весь город, огибали Землю и возвращались обратно.
И мы с Мишкой рванули туда.
Я только услышала, как дяденька вздохнул третий раз и сказал старушке:
– Да-а… Вон чего с детьми делается. Охранять их надо… от такой природы!
Мы с Мишкой бегали уже целый час. Ужасно хотелось пить. Я попробовала высунуть язык – так, как это делает Ветка, – но легче не стало. Хорошо, что у Мишки в кармане нашлось десять рублей.
На Вокзальную улицу рядом с музыкальной школой каждое лето привозят большущую жёлтую бочку с квасом.
Мы шли и мечтали, как выпьем стакан пополам, и он будет такой вкусный, такой холодный, такой…
…Но потратить Мишкины десять рублей мы не смогли. Потому что на месте пузатой бочки стояла… лошадь.
– Проход закрыт!
Человек в старинной одежде кормил свою лошадь фигурным сахаром с корицей. Я тоже такой очень люблю. Мама покупает сахар для кофе, а мы с Анькой сгрызаем его просто так.
Этот человек появился как будто из другого времени, и было странно, что за его спиной толпятся обычные люди. И тут мы услышали ГОЛОС. Кто-то сердито и гулко кричал, как будто в железную банку:
– Внимание, мотор-р-р-р! Камера пошла-а-а-а!
– А здесь кино снимают, да? – затараторил Мишка. – А можно мы посмотрим? Мы немножечко!
И, не дожидаясь, что там ему ответят, он схватил меня за руку и стал проталкиваться вперёд.
На Вокзальной улице была зима.
Снег лежал на булыжной мостовой. Зелёные листья деревьев спрятались под снежными шапками. Это было так странно – как будто знакомая улочка рассыпалась на кусочки, на цветные осколки, а потом собралась совсем в другую картинку. Как в мамином старом калейдоскопе.
Вдруг из арки вышла настоящая дама, в белой пушистой шубке и платье до самой земли. Следом выбежал мужчина в распахнутом чёрном пальто. Лицо у него было какое-то злодейское, и я даже испугалась за даму. Он схватил её за руку. Дама вырвалась и что-то сказала. Но что – мы с Мишкой так и не услышали.
– Стоп, стоп! – закричал сердитый голос.
– Это режиссёр, – шепнул мне Мишка.
Кругленький режиссёр, смешно подпрыгивая, бежал по снегу. На его животе топорщился жилет, сшитый как будто из одних карманов.
– Ничего не слышно! – закричал режиссёр, так громко, что с дерева свалился снежный ком и упал ему в карман.
Дама опять что-то тихо сказала.
Злодей, стоящий с ней рядом, крикнул страшным голосом:
– У неё горло болит!!!
– Значит, несите удочку! – скомандовал режиссёр.
– Что же это за кино такое? – удивился Мишка. – Засыпали всё снегом и теперь чего – будут тут рыбу ловить?
Но удочка оказалась длиннющей палкой, на конце которой была какая-то штука, куда режиссёр сказал: «Раз, раз…» – и оказалось, что это – микрофон.
Режиссёр задумчиво огляделся. Лицо его было усталым и мрачным. И тут он заметил меня.
Сначала он смотрел на мою майку с крокодилами и надписью «Улыбайся!». А потом всё выше и выше запрокидывал голову, пока наконец не увидел меня целиком.
И тогда режиссёр улыбнулся.
– О! – сказал он. – Именно тебя мне и не хватало! Подержать сможешь?
