Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти - Элизабет Уайт

Все это время никто не подозревал, что бесстрашная графиня, такая уверенная и аристократично-надменная, на самом деле не графиня и не Суходольская. В действительности ее звали Янина Спиннер-Мельберг, она была блестящим математиком, офицером подпольной польской Армии Крайовой – и еврейкой.

Введение

В декабре 1989 года историк Элизабет «Барри» Уайт неожиданно получила посылку от незнакомца. Там лежала копия рукописи без названия, отпечатанной на машинке. Отправитель, американский профессор истории Артур Функ из Университета Флориды, объяснял, что это мемуары Янины Мельберг, польской еврейки, пережившей Холокост в Люблине и пользовавшейся псевдонимом графини Янины Суходольской. В мемуарах рассказывалось о том, как она убедила эсэсовские власти разрешить доставку продуктов тысячам заключенных в концентрационном лагере Майданек и как использовала эти доставки для передачи записок и оружия заключенным бойцам Сопротивления.

Функ добавлял, что после войны Янина Мельберг эмигрировала в США. Она умерла в 1969 году в Чикаго, где работала профессором математики в Технологическом институте Иллинойса. После смерти Янины ее муж, философ Генри Мельберг, безуспешно пытался опубликовать ее мемуары. Незадолго до собственной кончины в 1979 году он передал мемуары Функу в надежде, что историк сможет найти издателя. Функ попытался, но у него ничего не вышло. Издательства мемуарами не заинтересовались. Тогда он решил отослать их Барри, которая не так давно выступила с докладом о Майданеке на съезде Американской исторической ассоциации. Функ надеялся, что ей удастся обнародовать воспоминания Янины Мельберг.

Барри знала, что во время Второй мировой войны в Люблине, оккупированном немцами, действительно жила графиня Янина Суходольская. Послевоенные исследования по Майданеку подтверждали, что она, как сотрудница Главного опекунского совета, лично осуществляла регулярные доставки продовольствия заключенным и, как член подпольной Армии Крайовой, участвовала в поддержке лагерного Сопротивления, обеспечивая циркуляцию корреспонденции. Многие бывшие заключенные Майданека помнили графиню, храбрую и добрую «женщину с грустной улыбкой», которая привозила им пищу, новости с фронта, украшенные рождественские елки, пасхальные яйца и облатки для причастия. Заключенным запомнилось, что она никогда не отступала, если эсэсовцы выкрикивали ругательства и угрозы ей в лицо; они поражались тому, как ей удавалось добиваться послаблений для них от нацистских властей, и приписывали эти успехи ее знанию немецкого менталитета. Бывшие узники испытывали к ней признательность не только за доставку еды, но также за надежду, которую она им дарила. Однако ни в одном из исследований и воспоминаний не говорилось, что графиня использовала псевдоним или тем более была еврейкой.

Хорошо представляя себе, каким адом на земле являлся Майданек, Барри читала рукопись с нарастающим изумлением – и скептицизмом. В Люблине находился штаб самой массовой акции по уничтожению евреев, «Операции Рейнхард». В рамках операции как минимум 63 тысячи евреев были казнены в газовых камерах Майданека или в расстрельных рвах[1]. Тысячи поляков также попали в заключение и были убиты. И при этом в мемуарах рассказывалось о том, как миниатюрная женщина-еврейка вела переговоры с нацистской верхушкой в Люблине, часто встречалась с эсэсовским начальством в Майданеке, общалась с охраной лагеря и регулярно бывала на его территории. Она оказывала постоянное и регулярное давление на немецкие власти с целью добиться для своей организации разрешения на еще более широкий и разнообразный спектр помощи узникам Майданека. Судя по ее воспоминаниям, она никогда не принимала «нет» в качестве окончательного ответа, а «да» считала за повод просить больше. Что еще более невероятно, она использовала гуманитарную помощь как прикрытие для передачи участникам лагерного Сопротивления корреспонденции, оружия и средств для побега. Помимо своей деятельности в Майданеке, она также спасала поляков, схваченных для отправки на принудительные работы в Германию, и детей, отнятых у семей. Гестапо угрожало ей, вело за ней слежку и посылало шпионов; она неоднократно чудом избегала ареста, пыток и смерти.

История, рассказанная в мемуарах, показалась Барри слишком фантастической, чтобы быть правдой. С другой стороны, автор явно обладала детальными знаниями о Майданеке, его персонале и заключенных – знаниями, которыми не мог обладать тот, кто не был связан с лагерем лично. Получалось, что если мемуары правдивы, то они содержат исторически важные сведения, которые необходимо предать огласке. Но если они правдивы, почему же Янина Мельберг не заявила о себе сразу после войны? Она написала мемуары только в 1960-х, давно уехав из Польши и прожив значительное время в США. Если же мемуары лживы, зачем Янине и Генри Мельберг понадобилось идти на столько ухищрений ради подделки? Барри решила, что не может давать мемуарам ход, не убедившись, что Янина Мельберг действительно была графиней Суходольской.

Однако в те времена Барри не нашла способа удостовериться в их подлинности. В 1989 году интернет находился в зачаточном состоянии; изучение жизни Янины Мельберг требовало длительного сидения над пыльными папками и просмотра микрофильмов в архивах. Барри недавно родила ребенка и работала в Департаменте юстиции США над расследованиями и обвинениями нацистских преступников. У нее не было ни времени, ни возможности проводить исследования в Польше, к тому же она не знала польского языка. Поскольку Функ планировал передать копии мемуаров в несколько архивов, включая Мемориальный музей Холокоста, Барри понадеялась, что какой-нибудь более квалифицированный ученый займется их верификацией и опубликует эту историю.

Прошли годы, потом десятилетия, но мемуары так и не были опубликованы. Функ скончался в 2007 году. Мысль о том, что она может быть единственным историком, знающим о мемуарах, не давала Барри покоя. Что, если там рассказана правда? Разве на ней не лежит ответственность убедиться в этом и обнародовать их?

В 2017 году, став штатным историком Мемориального музея Холокоста, Барри вернулась к проверке воспоминаний Мельберг и обнаружила упоминание о ней в книге, написанной в 1975 году бывшим членом польского Сопротивления. Говоря о вкладе в Сопротивление в Майданеке «Янины Суходольской-Мельберг», он упоминал о том, что ее мемуары пока не нашли своего издателя[2].

Хотя это открытие убедило Барри, что Янина Мельберг могла быть графиней Суходольской, она пришла к выводу, что перед публикацией требуется собрать больше доказательств. Решив привлечь к работе историка, обладающего необходимой квалификацией для обработки и выпуска мемуаров Янины Мельберг, она отправила рукопись Джоанне Сливе, специалисту по Холокосту в Польше. Прочитав мемуары, Иоанна предложила в сотрудничестве с Барри изучить биографию Янины Мельберг и рассказать миру ее историю.

Благодаря исследованиям в архивах, интервью, фотографиям и контактам в девяти странах на трех континентах мы смогли не только проверить подробности мемуаров, но