НЕЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР - Ирина Солодченко

Сон не возвращался… И покрутившись еще минут двадцать, он по-молодецки соскочил с топчана, оделся и, покряхтывая, вышел во двор.

Уже два года Олег (так звали мужчину) строил эту дачу и считал ее своим домом. Теперь двухэтажная красавица была почти готова. На первом этаже – огромный зал с хрустальной люстрой и кухня с барным прилавком, напичканная всевозможной бытовой техникой вплоть до посудомоечной машины. «Прорабская» комнатой не считалась, и жена собиралась сразу же после завершения строительства превратить ее в кладовку. В зале – два огромных зеркальных окна. Сколько птиц разбилось об эти хамелеонские стекла знал только он один, потому что каждую неделю хоронил их в ближайшем овраге… Наверху четыре комнаты с балконами, а одна из них еще и с мраморным камином. На каждом этаже – санузел с «теплым» полом, а в подвале расположились сауна, техническое помещение и гараж. Сауна состояла из трех комнат: в первой – раздевалка, во второй – котел АОГВМ для подогрева воды и душевая, а в третьей – парилка с полочками. Недавно подвал оборудовали централизованным отоплением, кондиционированием и двухтонным нержавеющим баком для запаса воды. Снаружи дача тоже выглядела богато: крытая красной глазурованной керамической черепицей двухскатная крыша отчетливо выделялась на фоне стен, облицованных натуральным камнем "аглай" нежных кремовых цветов с едва заметными разводами.

Фактически строительство находилось на завершающей стадии. Не хватало малого – заказать кованые перила к лестнице. Где-то жена увидела эти чертовы перила, и приспичило ей точно такие. А вдобавок еще и балконы облепить коваными цветами! И все эта мура, по ее мнению, должна была придать их коттеджу аристократического гламура.

А на улице его ждал другой «головняк» – строительство капитального железобетонного бассейна с водопадами, подсвечиванием и гидромассажем. Надо признать, что он затягивал немного с этими проклятыми бассейном и перилами, ощущая, что когда стройка закончится, для него начнется другой отсчет времени. Пока он сооружает эту дачу, наблюдает за рабочими, то он как бы при делах. Жене удобнее иметь прорабом-охранником своего человека, чем нанимать посторонних, с которыми всегда немало хлопот. А дальше?

Мужчина вышел во двор и подошел к рукомойнику. Еле он отвоевал себе право на этот рукомойник! Жене не нравилась простота его конструкции. «Зачем тебе это дерьмо, когда в доме две ванны и душевая в подвале? Так сельское из тебя и лезет! Ты бы еще мойдодыр приволок», – шипела она. А ему за счастье похлюпаться, банально пофыркать и почмыхать на свежем воздухе. Разве можно это сравнить с душем в подвале? Селом его жена попрекала за то, что в детстве он каждое лето гостил у бабушки и перенял много сельских привычек. Его родная Томашовка, основанная запорожскими казаками, располагалось на извилине Днепра. Все мужики там были рослыми крепкими красавцами, но и крепкими красавцами, правда и хлестали эти красавцы добряче, через что почти перевелись … А вот потомок их не злоупотребляет и с удовольствием вспоминает, как утром бабушка ставила на стол кувшин теплого парного молока с куском черного хлеба, и эта еда до сих пор ему кажется вкуснее любых ресторанных блюд. Эх! Сейчас бы молочка парного! Но дачу жена выстроила в пригороде, откуда селян постепенно выкуривают городские толстосумы. И потому ближайшая корова пасется где-нибудь в Калиновке, до которой автомобилем ехать минут двадцать. Другой вариант – плестись туда пешком через хвойный лес три километра. Но машина осталась в городе (жена сегодня после обеда на ней приедет), а тащиться ради кружки молока на своих двоих, да еще и мокрым лесом, это уже слишком.

… После ночного дождя постепенно выяснялось. Вдруг загавкала собака Марека, и Олег подошел ближе к забору. Впрочем, причину, по которой разрывался тот гавкун – так и не выяснил. Марек был его лучшим другом за последние два года. С ним можно было и поговорить, и в карты сыграть и – чего греха таить! – выпить чарку дома или в местному ганделыке. Юркий, среднего роста и уже немного лысоватый, Марек был моложе пятидесятилетнего Олега на 12 лет. Работал он в городе в какой-то строительной компании, а жил в старом отцовском доме с ранней весны до глубокой осени. Несмотря на разницу в возрасте все у них было, как у настоящих друзей. Случалось и до драки доходило, особенно когда спорили за политику. Олег несколько раз под пьяную руку брал Марека за петельки и с криком: «Ах ты ж, морда жидовская!» старался его в чем-то убедить. Марек в ответ горланил, что лучше быть «жидовской мордой» чем сторожить это „собачье дерьмо”, как он окрестил их «аристократическую» дачу. Потом мирились, конечно. Их взгляды на политику отличались коренным образом. Во время Помаранчевой революции 2004-2005 года Марек взял отпуск за свой счет и две недели просидел в палатках на киевском Майдане. Он всегда упрекал Олега за то, что гребаный «потомок запорожских козаков» задницу свою боялся застудить и всю революцию просидел в своей „прорабской”. А вот Марек – «жидовская морда» – вместе со всеми сознательными украинцами был на Майдане даже в ту самую страшную ночь, когда нервы сторон сдавали конкретно, когда люди падали на колени и молились с образами в руках, и когда каждый понимал, что это – не кино, а сейчас в тебя начнут стрелять настоящие пули. Олег занимал скептически-нейтральную позицию и утверждал, что все эти помаранчевые и голубые – одна банда. Тем не менее, Марек плевал на его позицию и называл ее позицией жлоба, который старается поставить себя “над ситуацией”. Словом, несмотря на некоторые недоразумения, Марек был для «дачного отшельника» отдушиной, и с ним можно было поболтать на разные темы, включая любимые исторические.

Олег перестал прислушиваться к брехне марековой собаки. Через высокий забор ничего не увидишь, а ворота отворять – незачем. Прошелся, мягко ступая по мокрой блеклой траве – тоже объекту бесконечных пререканий. Только жене вожжа под хвост – сразу принимается за этот спорыш. Она хотела выложить двор плиточкой, чему душа его нещадно противилась. Он тайно подсевал по весне травку, так как не мог отказать себе в удовольствии походить летом босиком по зеленому одеялу, которое так приятно щекотало пятки. Но это до поры до времени…. Пока бассейн не вырыли…

Да, окружение у них было солидное, возвратился он мыслями к соседям. За Мареком – дача банкира Латынина, которого на работу и с работы доставляли вертолетом. Марек уверял, что Латынин, хлипкий двадцатитрехлетний молокосос, – самый настоящий «лыжник». Олег согласился с товарищем только после того, как его как-то подрезали по дороге в город. Сначала он не понял что к чему, но когда увидел, как Латынин пошел на двойной обгон, у него волосы стали дыбом: оказалось, псевдобанкир со своим кортежем на трассе гонки устроили. Еле он тогда ноги унес от этих головорезов…

Но Латынин – сопляк по сравнению с их соседом справа. Этот мутный делец был одним из первых дачников. Купил у деда дом с участком, привел «канкретных ребят», которые вырубали под корень все дедовы груши, вишни и яблони, славившиеся на всю округу, и оградился от всего мира пятиметровым цементным забором. Потом завезли технику, хату снесли, а на ее месте стали возводить длинное двухэтажное сооружение. А прямо на огороде, где дед когда-то сажал картошку с кукурузой, заложили фундамент для теннисного корта. Как только этот мутный деляга забетонировал дедов огород, его сразу же посадили в тюрьму. Не за нецелевое использование земли сельскохозяйственного назначения, конечно, а за другие темные делишки. Сейчас в этом недостроенном каркасе только охранник живет: сделали ему на первом этаже будку, установили обогреватель, и сидит дядя, следит за добром и ни с кем не общается. Запретили, наверное.. Всезнающий Марек утверждал, что корт строят с целью бизнеса, поэтому и особняк такой длинный и похож на гостиницу. Позади огорода забор был немного ниже, и когда Олегу случалось его обходить, то у него мурашки по спине бегали при виде этого забетонированного сельского огорода.

Правда, Марек и тут колол ему глаза тем, что сам он тоже картошку не сажает. Что уж тут скажешь?… Не в бровь, а в глаз. Дача супругов Томашенко предназначалась исключительно для отдыха ее лучшей половины после тяжелой трудовой недели в душном и пыльном городе. А отдых имел в виду не на огороде раком стоять, а культурно-цивилизационно раскачиваться на современных качелях посреди зеленой лужайки с шашлыком около рта. Также утомленный горожанин может себе позволить нырнуть в бассейн, наплескаться там вдоволь и затем вытянуться в шезлонге, подставив солнечным лучам утомленные члены и закрыв слезящиеся от компьютера глаза. Нет, по этому поводу возразить было нечего. Какой там огород? Половина пойдет под бассейн с водопадами, а остальное – на английскую лужайку. «Была бы лужайка, а пастушок найдется», – печально констатировал. – А годитесь ли вы еще, Олег Андреевич, на роль пастушка?»