Комнаты страха - Антон Орлов

– Я хотел качественной услуги! Я им этого так не оставлю!

В дальнем конце помещения взмыл над сутолокой броско раскрашенный робот-рекламоноситель:

– У нас акция! Подарки! Призы!

На него коршуном ринулся полицейский робот, и он сразу куда-то юркнул, начавшая распускаться голограмма погасла. Видимо, в этом зале реклама под запретом.

Все такое, каким должно быть. Бланка снова повернулась к стеклянной стене.

Там была самая обыкновенная пустошь в сероватых тонах. Кустарника и скал чуть-чуть, зато камней сколько угодно. Новый вокзальный комплекс построили на окраине космопорта, а дальше лежит пустынная территория, похожая на вьянгасианские ландшафты. Все подобные ландшафты друг на друга похожи, и Бланка не побежит из-за этого в местную службу психологической реабилитации, не дождетесь.

Подхватив съехавшую с плеча сумку, она решительно зашагала через толпу к справочным терминалам.

– Меня хотят убить. Не знаю, кто и почему. Они приговорили меня к смерти.

– Ух ты, вот это класс! Просто супер!

Восторженный возглас Дигны вызвал у Мориса унылую усмешку. Ну да, с точки зрения Мегареала, он счастливчик…

– Что-то не так? – на ее изящно-некрасивом смуглом лице появилось недоумевающее выражение.

– Это по-настоящему, понимаешь? А я даже не знаю, в чем дело.

Морис с угнетенным видом отвернулся к окну. Эти мощенные булыжником европейские улочки, до того узкие, что можно, разведя руки в стороны, одновременно коснуться шершавых стен двух противостоящих домов, всегда казались ему придуманными. Не могло быть на самом деле таких улиц!

Он снова посмотрел на Дигну. Кожа покрылась мурашками, словно стоишь на бортике бассейна и собираешься нырнуть в холодную переливчато-зеленую воду. Рассказывать о себе, так же, как и плавать, Морис умел хуже некуда.

– Это уже целый месяц. А насчет приговора вчера позвонили и сказали, что это будет вроде как жертвоприношение, и я сам должен угадать, за что. Какой-то дурдом, но они залезли к нам в подъезд и забрызгали дверь моей квартиры настоящей кровью.

– Чьей? Человеческой?.. Супер!

Дигна Балчуг выросла в Мегареале. Когда ей исполнилось пятнадцать, ее родители погибли – одна из тех словно на заказ разыгранных мелодрам, какие случаются в Мегареале время от времени. Дигне завидовали: к ней теперь приковано всеобщее внимание, и если она сумеет этим воспользоваться – за здорово живешь станет звездой, вот уж повезло так повезло! Но тут объявилась бабка с Земли и выкупила у «Иллюзориума» ее контракт, подписанный в свое время бестолочами-родителями. Или, по слухам, даже не выкупила: Ксана Балчуг – известный правозащитник и общественный деятель, активистка межзвездного движения за полный запрет реалити-шоу, и корпорация отдала ей девчонку даром, не заикаясь о возмещении затрат, еще и приплатила, чтобы не связываться.

Год спустя Дигна взбунтовалась против бабкиного диктата и сбежала обратно на Землю-Парк. Госпожа Балчуг ничего не могла с ней поделать, не навредив своему реноме: не пристало видной правозащитнице быть домашним тираном и ущемлять в правах собственную внучку.

Сейчас Дигна болталась по всему Парку и подрабатывала то статисткой, то гидом, хотя регулярно получала от Ксаны денежные переводы. Как и большинство детей Мегареала, она была существом ветреным, артистичным и раскованным – даже слишком, до легкой расхлябанности.

Черты лица у нее были мелкие и неправильные, но тщательно прорисованные, как на старинной миниатюре. Рот слишком большой, зато и глаза большие. Пышные жесткие волосы черной туманностью окутывали голову и угловатые плечи.

Глядя на стушевавшегося Мориса, Дигна играла переливчатым дешевым браслетиком и оживленно улыбалась, строила то вопросительные, то подбадривающие гримасы. Одна из заповедей Мегареала: «Не будь скучным!» О Мегареале она отзывалась без особой теплоты, но его заповеди соблюдала.

Морис гадал, верит она ему или нет. В полиции, например, не поверили.

Сглотнув, он продолжил:

– Возможно, это была кровь какого-нибудь животного. Меня хотели напугать. Это не вымогательство денег, потому что они ничего не требуют. Еще у меня как раз начались неприятности на работе… Я наладчик, занимаюсь техобслуживанием парикмахерских автоматов. И везде пошла какая-то ерунда, как будто эти роботы все разом сдурели. Клиенты ругаются. Вирус, наверное, но программисты пока ничего не нашли.

– У тебя, часом, не мания преследования?

Дигна один глаз сощурила, другим выжидательно уставилась на Мориса.

Напрасно заикнулся об автоматах. Теперь она тоже решит, что он сочиняет.

– Да я-то нормальный, но со мной творится что-то ненормальное! Может, есть какая-то секта или банда, которая этим занимается… Ты не слышала, с кем-нибудь еще ничего такого не случалось? Та моя знакомая, ну, которая посоветовала поговорить с тобой, Софья Мангер, она сказала, что ты многих знаешь.

– О таком я слышу в первый раз, – Дигна озадаченно наморщила лоб, словно показывая, что проделала быструю, но основательную умственную работу. – В полицию ходил?

– В том-то и дело. Меня там послали далеко и надолго, потому что ролевики из Мегареала уже втягивали полицию в свои игры, а киношники снимали. Они сразу подумали, что я такой же и опять будет мистификация. Сказали, вот если меня убьют не понарошку, тогда они займутся этим делом, а то им надоело оставаться в дураках. Я-то знаю, что я не ролевик и ни во что не играю, а они отмахнулись. Как бы у них со всяким жульем хлопот по горло, и я могу не беспокоить их до тех пор, пока не назову конкретно, кто мне угрожает. На частного детектива у меня денег нет. Может, что-нибудь подскажешь?

– Ну-у… – протянула Дигна, продолжая демонстрировать свои эмоции выразительно и немного преувеличенно, как принято у обитателей Мегареала. – Я общительная, но это не значит, что я знакома со всей планетой. Ты сам кого-нибудь подозреваешь?

– Да, – поколебавшись, ответил Морис шепотом. – Помнишь, здесь ведь иногда устраивали реалити-шоу с людьми, которые об этом не знали… Ну, скрытая камера. Я подумал, и со мной так могут. Больше просто некому, я же ни с кем не поссорился!

– Тогда все в порядке! – Дигна просияла, ее ярко накрашенные губы растянулись алым полумесяцем почти до ушей.

– Нечему тут радоваться! Что в порядке? Я же не знаю, наверняка это или нет и когда это закончится. Они меня до психушки доведут.

– Не доведут, потому что я все бабе Ксане расскажу. Если это нелегальное реалити-шоу без твоего согласия, баба Ксана в бараний рог их согнет, ей только повод дай, – Дигна тоже перешла на заговорщический шепот. – Я пошлю ей письмо космической почтой, и скоро она будет здесь. От тебя сразу отстанут, еще и компенсацию за моральный ущерб заплатят. А теперь мне надо мчаться, меня клиент ждет. Я оставила его в Венеции, чтобы по каналам покатался, так он, наверное, уже замаялся кататься. Сейчас спрошу, живой он там или утонул от нечего делать.

Она извлекла из-за шнурованного бархатного корсажа миниатюрный телефон.

– Генри, приветики! Это я, Дигна, твой персональный гид и проводник по Парку, если еще не забыл… Чудесненько, что не забыл!.. Скоро буду, выбирайся на площадь Сан-Марко, там встретимся… Если захочешь в бордель, без меня не ходи, а то тебя заманят в какой-нибудь самый-самый, и останешься без кредиток и без штанов. Гондольеру больше двух галов не давай, они на самом деле все на окладе, плюс квартальные премии. Я уже несусь к тебе сломя голову, через пять минут буду!

Спрятав телефон, она объяснила:

– Генри – турист с Земли, прилетел сегодня утром. Меня ему порекомендовали мои земные знакомые. Пользуюсь спросом! Только знаешь, Морис, когда увидишь бабу Ксану, не говори ей, что я так ее называла. А то она сказала, если я еще буду называть ее «бабой», она плюнет на свою репутацию и пришибет меня, а у нее черный пояс по каким-то там единоборствам. Я тебе свистну, когда что-нибудь образуется.

Она выскочила из полуподвальчика, хлопнув тяжелой дубовой дверью. За окном вихрем промелькнула подметающая мостовую красная юбка и черный корсаж со шнуровкой, пышные белые рукава, тонкие, как палочки, смуглые руки, встрепанная масса черных волос.

Дигне предстоит добежать до ближайшего спуска в подземку, переодеться (скорее всего, в знатную венецианку), доехать на пневмопоезде до Венеции, подняться наверх, туда, где палаццо с резными позолоченными балконами и каменными завитками вырастают прямо из теплой мутновато-зеленой воды – и все это за пять минут.

«Она обо мне забудет».

Ему тоже пора. На кривых булыжных улочках Мориса не отпускало ощущение слежки. Он понимал, что поддаваться нельзя, ведь тогда получится, что он принял их условия, включился в игру, и дальше все пойдет так, как хочется им.

Надо показать, что ему до их дурацких затей нет никакого дела. Надо показать, что он не играет.