Зову Тебя - Евгения Дубцова

– Маринка, сколько лет! – мама была рада встрече с давней подругой, – ты совсем не изменилась. А кто это там? – мама перевела взгляд на девочку. – Твоя?

– Моя. Ты-то как поживаешь, Ксюха? Смотрю, хорошеешь и цветешь! Ну просто артистка!

– Садись, Маринка! Анют проходи не стесняйся! Пирожков берите, пока горячие, – засуетилась бабушка.

Тетя Марина и ее дочка охотно сели с нами за стол. Аня села рядом со мной. Наши мамы наперебой трещали. Им было что обсудить, а мы ушли в спальню. Я стала показывать Ане кукол, которых привезла с собой.

– Ты внучка бабы Маши?

– Да.

– А я думала, у нее только Верка.

– Что за Верка?

– Дочка тети Светы.

– А! – я знала, что у тетки родилась дочка, но понятия не имела, как ее звали. Я никогда не видела ее.– А какая она, эта Верка?

– Обычная. Ей скоро четыре будет. Пухлая такая, смешная. Все время орет да орет. Моя мама называет ее горлопайкой.

– Я ее никогда не видела.

– Я знаю. Я подслушиваю, что говорят взрослые. Я все знаю о тебе и маме твоей, папе и тете Свете.

– Что же ты знаешь?

– Секрет.

– Скажи мне-то.

– Ну, говорят, что твоя мама и тетя Света твоего отца не поделили. Говорят, что у тебя с Веркой один отец.

– Что? Как так? – хотя я и так все знала, поскольку тоже любила подслушивать взрослые разговоры, но услышать это от другого человека…

Дни у моей бабушки проходили быстро. Не шли, а бежали. Здесь, в этом деревенском доме, мне было спокойно. Бабушка оказалась веселой и заботливой. Она ничего не позволяла нам с мамой делать.

Мы с мамой часто ходили в гости к ее старым друзьям, купаться на речку. А вечерами любили все втроем сидеть на веранде и пить чай со сладостями. Бабушка и мама вспоминали былые времена, смеялись. Потом, уморенная днем, я засыпала под колыбельные песни сверчков. Это были, наверно, самые счастливые дни в моей жизни. Я нашла верную подругу, Анюту. Та просто не отходила от меня ни на шаг. Однажды она так не хотела разлучаться со мной, что отпросила меня у мамы с ночевкой.

Вечером я собрала своих кукол и пошла к Ане. Та жила в соседнем доме. Мы играли допоздна, а потом легли спать. Сквозь сон я внезапно услышала голоса, но не открывала глаза, так хотелось спать. Однако крик становился сильнее. Вдруг я почувствовала запах горелого. Я вскочила.

На улице кричали люди. Раздавался треск, яркий свет метался по темным стенам. Что это? Меня затрясло от страха. Я подбежала к окну. Это пылал дом моей бабушки.

– Мама! – закричала я. Я выпрыгнула в открытое окошко и побежала к горящему дому. Вокруг толпились люди. Все орали, бегали с ведрами, пытались затушить огонь.

Я подошла совсем близко к огню.

– Мама! Мама! – звала я. Кто-то схватил меня и оттащил подальше. Я отбивалась, что было сил, а сил у меня в тот момент было невероятно много, но чьи-то руки держали меня крепко. Не помню, как оказалась уже на руках у тети Марины, которая унесла меня к себе. Я залезла на кровать и накрылась с головой одеялом. Меня колотило. Я задыхалась. Тетя Марина сорвала с меня одеяло и сунула в рот стакан с горькой жидкостью.

– Пей, – приказала она. Я послушалась. Вскоре мои веки отяжелели, и я провалилась в пустоту.

Мама и бабушка сгорели той ночью. Расследование показало, что это был поджог. Кто-то облил дом бензином. Виновных же так и не нашли.

После пожара в моей жизни появилась и прочно в ней обосновалась тетя Света и ее Верка. Этот момент я помню смутно. Еще некоторое время после похорон я жила у тети Марины, а потом тетка забрала меня.

Тетка вместе с Веркой поселилась в квартире моих родителей. Теперь она стала хозяйкой в этом доме. Я ненавидела свою тетку. Она изменила мою и без того несладкую жизнь в совсем уж плохую сторону. Тетя Света была из тех людей, которые жили в свое удовольствие, собственное желание было для нее куда важнее потребностей других людей. Тетка очень любила погулять, покутить с каким-нибудь мужичком. В моем доме теперь было в порядке вещей встретить поутру полуголого полупьяного мужика.

Тетка поселилась в маминой спальне, Верка в моей комнате, а меня переселили в кладовку. Думаю, не стоит упоминать о том, что теперь меня не сильно баловали. Вещи мне покупали редко, да и те были поношенными. Я превратилась в крысенка из коморки. Надо мной часто подшучивали сверстники.

Мою жизнь скрашивала только школьная учительница, Татьяна Николаевна. Она была моим классным руководителем. Это была добрая женщина, которая, наверно, одна на всем белом свете жалела меня. У нее самой было два сына, видимо, ей хотелось иметь еще дочку. Моя вторая мама оберегала и пеклась обо мне, как могла. Частенько она баловала меня какими-то вкусностями.

Татьяна Николаевна знала о моей жизни все, я от нее ничего не скрывала. Знала и о том, как исполняет свой опекунский долг моя тетка. Однажды она предложила мне рассказать об этом на педсовете.

– Зачем?

– Твою тетку лишат опекунства.

– И что дальше?

– А дальше…

– У меня больше нет родственников. Куда я пойду, в детдом?

– Может, переедешь ко мне?

Как же мне хотелось в этот момент кинуться ей на шею, расплакаться и закричать, чтобы она взяла меня к себе.

– Нет. Я не сяду вам на шею. Я знаю меру доброты, большего не возьму.

Школу я окончила очень хорошо. Поступила в университет на исторический факультет. Историю я знала, как заправский профессор. Татьяна Николаевна преподавала ее в школе, а потому натаскала меня по полной программе. Училась я на вечернем отделении, а днем работала. Я бралась за все.

Уходила я из дома рано, возвращалась поздно, стараясь не пересекаться с домашними. В выходные сидела в библиотеке в читальном зале. Одним словом, дома старалась появляться как можно реже.

Тетка была просто ангелом по сравнению с моей подросшей младшенькой сестрицей. В свои неполные шестнадцать она выглядела как зрелая баба, да еще и с буйным нравом – смертельное оружие. Верка вела разгульный образ жизни лет так с двенадцати. Ее матери было наплевать на родную дочу, а потому та творила все, что в голову взбредет. Мы ненавидели друг друга сильно и взаимно.

Однажды зимой я поскользнулась и сильно ушибла ногу. Вернулась домой раньше обычного, разделась и прошла в ванную комнату. Только я прикрыла за собой дверь, как в квартиру кто-то вошел. Я услышала голоса и смех. Это была Верка с друзьями. Я вымыла руки и вышла, встретившись нос к носу с компанией пьяных гостей. Помимо Верки здесь были еще две девицы, такие же дородные, как и моя сестра, и два взрослых мужика. Разило алкоголем. Увидев меня, все сначала немного напряглись, но потом быстро повеселели.

– Кто это? – спросила одна девица, тыча в меня бутылкой.

– Это никто. Так, шлындает здесь, сестренка старшая моя.

– Та, что вас с матерью достает вечно?

– Она! А знаете, как моя мамка с ее мамашей разделалась? Я тогда еще маленькая была, – Верка шмыгнула носом, – но помню все, – ей вдруг стало очень радостно. – Она родную свою сестру сожгла.

Меня затрясло. Я не могла поверить в услышанное. Ярость, боль, отчаяние овладели мной. Я бросилась на Верку с кулаками и заехала той со всей силы по пьяной красной харе. Та пошатнулась, почти упала, но ее вовремя подхватили дружки.

– Ах ты, шмара! – крикнула одна из девок и сильно ударила меня сзади по спине. Другая саданула меня в живот. Тут подошла и Верка. Она принялась бить меня со всей силы. Я упала, свернулась, прикрывая голову руками, меня все били и били ногами. Я поняла, что это конец. Сознание покидало меня.

Очнулась я от боли и холода. Где-то поблизости слышались крики.

– Ты че, совсем? Ты че быкуешь? Это моя телка! – раздавался пьяный мужской рев. Я приоткрыла свои заплывшие глаза и осторожно огляделась. Я лежала на снегу в каком-то лесу. Недалеко от меня пьяная компания разбиралась между собой. Пахло бензином.

– Слушай меня,– послышался мне тихий, словно дуновение ветра, голос откуда-то позади меня. Моя тело нестерпимо болело, я была вся переломана, то ли в сознании, то ли в бреду. Я была почти на том свете, и меня ничего не могло удивить, даже этот странный шепот.

– Быстро произнеси: мир четырех светил, меня в гости пригласи, на порог к себе впусти, – прошелестел голос.

– Что? – еле прохрипела я.

– Скажи немедленно, пока не поздно! – приказал голос.

– Кто ты?

– Дерево!

– Кто?!

– Я дуб, что стоит позади тебя! Если хочешь жить, верь мне. Они хотят сжечь тебя.

Сжечь? Меня? Неужели это правда? Я попыталась получше вглядеться в орущую компанию сквозь заплывшие щелки глаз. Вдруг снова пахнуло бензином. Так это правда? Бензин!

– Да, они хотят сжечь тебя! – будто отвечая на мой немой вопрос, сказал голос. – Верь мне. Другого выхода у тебя нет. Повторяй за мной: мир четырех светил, меня в гости пригласи, на порог к себе впусти! Ну, говори же!