Неугомонный эльф - Галина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверху послышался грохот, топот ног и возмущенный женский крик:
– Ах ты сволочь! Я для того похлебку на три дня варила, для того полдня у печи проторчала, чтобы ты ее махом вылил?
– Да я это… того… орут же, – принялся оправдываться мужчина. – Пьянь какая-то…
– Вот и ступай к ним! – визжала женщина. – И пусть они тебя эти три дня кормят! Оглоед! Мало того что тебя – детей я чем завтра кормить буду?
– Так ведь орали же…
– Я тебе сейчас не так поору!
Шум, донесшийся следом, мог быть только шумом семейной драки.
Она разбудила весь многоэтажный дом – захлопали окошки, стали появляться сонные лица. Люди переспрашивали друг у друга, что случилось.
– Эй! – Кейтор решил привлечь к себе внимание, подобрав черепок от горшка и наугад метнув его вверх. – А Мариль дома?
– А кому это она понадобилась?
– Тайная служба его величества!
– Ё!..
Словно волна прокатилась по всем окнам – люди попрятались, как вспугнутые котом мыши. Даже драка между супругами как-то сразу стихла.
– Ой, – промолвил позади Кейтора и Карадора чей-то голосок.
Приятели резко обернулись – за их спинами замерла девушка, прижимая руки к груди. Ее расширенные глаза в тревоге перебегали с лица эльфа на лицо человека и обратно.
– Марии-и-иль! – расплылся в улыбке Кейтор. – А мы к тебе. Вот! – Жестом ярмарочного фокусника принц извлек из-за пазухи две бутыли. – Гостей принимаешь?
– А… но я… – Девушка постреляла глазками по сторонам, но свидетели этой сцены если и наличествовали, то спрятались за плотными ставнями и шторами. – Я тут не работаю. Я… э-э-э…
– Так и мы не по работе! – подмигнул ей принц. – Я иностранному гостю город показываю. К тебе просто так заглянули. По дружбе! Да и должок надо отдать. Я ведь тебе денег должен.
При слове «деньги» глазки танцовщицы вспыхнули.
– Ну раз так, то проходите! – Она улыбнулась и стала первой подниматься по шаткой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. – Только осторожно. У меня знаете, какие соседи!
Протянув руку, Карадор галантно поддержал девушку на крутой лестнице. Молодой эльф танцовщице понравился – не только своими манерами, но и тем, что это был первый Перворожденный, которого она видела так близко. И он был совсем не такой гордый, холодный и высокомерный, как те эльфы, что иногда гарцевали по центральным улицам на своих скакунах. Их женщины были великолепны. Их мужчины, если и ходили на сторону, то обитательницы Лоскутного квартала ничего об этом не знали. Карадор совершенно очаровал Мариль, и девушка даже обрадовалась, когда он стал с нею заигрывать. Она охотно позволила увлечь себя на постель и принялась с удовольствием ласкать сразу двоих мужчин – эльфа и присоединившегося к ним третьим принца. В душе у нее все ликовало – не каждая шлюха может похвастаться тем, что ублажала одновременно двух таких клиентов!
Последствия сказались два месяца спустя.
Сначала Мариль не заподозрила неладного – ну, прекратились женские дела, бывает. Но потом ее внезапно «повело» прямо во время танца на подмостках. Она не сумела удержать равновесия и упала. А когда очнулась, ее первым делом стошнило. Обеспокоенные подружки почти силком потащили ее к лечебнице у Белого Быка[2], где Мариль услышала свой приговор. Она была беременна.
Все в один голос твердили ей, что от ребенка надо избавиться. Но Мариль хотела сначала рассказать все Кейтору – он и эльф вместе были с нею в ту ночь. Девушка не так часто подрабатывала проституцией, чтобы запутаться в клиентах, и прекрасно понимала, что отцом может быть только кто-то из них двоих. Но ее ждала неудача – за несколько дней до того, как она узнала о своем материнстве, принц Кейтор уехал в Кришталл с молодой женой принцессой Лианой. Карадор покинул Альмрааль и вернулся на Радужный Архипелаг немного раньше приятеля.
Делать аборт было уже поздно. Ни одна знахарка не желала браться за это дело. А в больнице Белого Быка заломили такую цену, что девушка даже не пыталась торговаться – молча повернулась и ушла.
Пособие, которое ей назначил лорд Дарлисс как своему агенту, позволило Мариль как-то выжить – ведь танцевать она больше не могла. Но все равно, беременность протекала тяжело, роды тоже были трудными. Девушка едва не рассталась с жизнью, и новорожденная дочка не вызвала у нее никаких чувств. Знавшая о Проклятии, висевшем над династией королей Паннорских, Мариль с содроганием ждала появления на свет новорожденного. И даже испытала облегчение, когда заметила у девочки заостренные эльфийские ушки и раскосые глаза. Облегчение – это все, что ощутила молодая мать, взглянув на свое дитя. Облегчение – и тревогу, ибо пособие подходило к концу, а ей надо было на что-то жить.
Приняв решение, Мариль завернула дочь в одеяльце и отнесла к порогу монастыря Девы-Усмирительницы, где положила на крыльцо и ушла. А что ей оставалось делать? Эльф уехал в свои земли и никогда больше не вернется.
Двадцать лет спустя, уже став владелицей таверны, где когда-то танцевала на подмостках, Мариль в один прекрасный день увидела, как порог ее заведения переступил Карадор. Он совсем не изменился за прошедшие годы, но изменилась сама бывшая танцовщица. И она ничего не сказала про дочь.
Глава 1
Цитадель. Наши дни
Церемония представления нового Наместника Аметистового несколько затянулась – попутно пришлось решать некоторые внезапно возникшие вопросы – так что, добравшись наконец до отведенных им покоев, Карадор рухнул на неразобранную постель в сапогах и церемониальной одежде с таким тяжким вздохом, словно несколько часов таскал тяжести.
– Уф! – выдохнул он и подмигнул вошедшему следом племяннику. – Ну вот и все! А ты боялся, что тебя не примут! Да эти лорды и чирикнуть поперек не посмели, а сам император тебе текст подсказывал, когда ты запнулся…
Подросток смущенно опустил голову. На щеках его расцвели два пятна румянца.
– Да, дядюшка, – промолвил он.
– А еще бы ему не начать подсказывать, если надо было тебе, Карадор, срочно рот затыкать! – Фрозинтар по давней привычке остановился на пороге, подпирая косяк массивными плечами.
– А что сразу я? – захлопал тот ресницами. – Надо же было Кела поддержать! Он так переволновался, что забыл текст присяги. Я всего-навсего хотел его успокоить…
– Начав рассказывать анекдоты!
– И что такого? Смех – лучшее лекарство.
– Да, но там была императрица!
– И что?
– А то, что некоторые анекдоты в присутствии женщин рассказывать неприлично.
– Да? – Карадор честно сосредоточился, прокручивая в памяти начало байки, которую принялся было травить как раз перед троном императора. – Ну вообще-то ты прав… там в конце будет немного матом… А если вот этот анекдотик? «Возвращается как-то муж…»
– Не надо!
– А если…
– И этот не надо.
– А…
– И этот тоже.
– Фро, так мне что, вообще нельзя анекдоты рассказывать?
– Нет.
– У-у… злюка… Но почему? Ты считаешь, что я вообще анекдотов не знаю?
– Приличных – нет!
– Да, к твоему сведению, в Тайной службе его величества короля Кейтора другие и не рассказывают. Там все анекдоты либо неприличные, либо политические. А я там восемь лет отработал, поневоле запомнишь…
– Вот и запоминал бы политические. А то сплошь какая-то пошлятина.
– Политические – это про Кея? Не-а! Король – мой друг! Он мне письмо прислал, приглашал вернуться…
– Только это письмо почему-то пахло женскими духами. И почерк с завитушками…
– Да? – Карадор вытащил из-за пазухи слегка помявшийся конверт, осмотрел выпавший из него листок со всех сторон, понюхал и даже откусил и пожевал краешек бумаги.
– Ты, наверное, прав, – со вздохом произнес он. – И герба нету… А Кей всегда на гербовой бумаге пишет. Как думаешь, это леди Мидарель мне прислала?
– Мидарель, больше некому, – замогильным голосом подтвердил Фрозинтар кивая. Он всего несколько минут имел сомнительное удовольствие общаться с эльфийкой, которая упрямо считала себя невестой Карадора Шутника, но впечатлений ему хватило надолго. Ей, впрочем, тоже…
– И что мне с нею делать? Посоветовать Кейтору ее выслать из Паннории – так она явится прямо на Аметистовый Остров, да еще сразу в свадебном платье. А повелеть запретить ей выезд из страны – поднимет шум и политические дрязги. Дойдет до императора – мол, ущемляются мои права и все такое. Не, такая подстава Кейтору не нужна!
Закинув руки за голову, Карадор устроился поудобнее и, глядя в потолок, задумался. Келлегор прошел в свои покои, смежные с комнатами дяди. Там его уже ждали двое слуг-альфаров, которые начали помогать подростку – сначала выбраться из церемониальных одежд, а потом надеть обычный наряд.
– Может, сапоги хотя бы снимешь? – поинтересовался Фрозинтар у Карадора.
– А? Что? – Тот на минутку отвлекся от раздумий. – Не, они мне не мешают.
