Покер. Политическое фэнтези - Маргарита Макарова

– А что ты хочешь показать?

– Как что, войну… Трупы, разрушенные дома…

– Да, да, точно, главное, чтоб новости не сходили с экранов, и, попутно, мы будем вести патриотическую пропаганду…

– Типа – Россия не сдает свои города, не предает своих граждан.

– Страна вздрогнет и оживится, народ ощутит дыхание…

– Главное, продержаться подольше, чтобы не сразу олимпийский комитет начал пересмотр… Надо, чтобы американцы это предложили.

– Ну кто догадается, что война идет, чтобы отказаться от зимней олимпиады в Сочи?

– Не смешите меня… Какая может быть зима в Сочи?

– Опять?

– Да, но некоторые об этом не знали…

– Зима есть везде.

– Главное, чтобы она не стала вечной…

– Чтоб стояло…

– Все…

– У нас?

– У них…

– У кого это?

– Ребята… А помните Брефа в белом галстуке? В Вашингтоне… Как мы пили там за Сочи…

– Теперь выпьем за победу в войне…

– На эти деньги мы могли бы…

– Тебе что денег мало? – Бордуков снова забегал, замельтешил. – Зато мы поднимем дух, мы заставим народ вспомнить, что они живут в великой стране… Что мы победили фашистов!

– Ты еще турок вспомни и французов…

– Может, тогда и футбол выиграть?

– Да, точно! – Андрей обернулся к Виллеру. – Надо футбол! Сделать победы… Пусть сценарий напишут, согласуют с командами, разыграют все по нотам… Тогда у нас будут и футбольные победы, и победы в войне… Все это заставит говорить в мажоре… А не в миноре… В позитивной энергичности…

– Бред… – белая футболка с пестрым рисунком появилась в дверях.

Вичваркин счастливо улыбался. Чашка кофе неожиданно была у него в руках.

– Ты еще не знаешь в чем дело…

– Какая разница – все равно берд… У кого сейчас наш лайнер? Я хочу на недельку с женой…

– Ой… Да какая у тебя жена, мы и так знаем.

– А вам какое дело… Своих жен посчитайте…

Из-за двери появился бородатый, чуть сутулящийся Робинович… Он виновато улыбнулся и снова исчез.

– У него все… – кивнул ему вслед Бордуков. – Робинович сегодня ключник.

– А снаряды?

– Что снаряды?

– Ты в своем уме, при чем здесь снаряды?

– Они будут настоящие?

– Нет, макаронные, из уховой лапши! Ну как ты думаешь? Игрушечные что ль? А трупы в театре закажем? Да что вы за детский сад такой!

– Да они и так на складах взрываются. А мы их все на город обрушим… Хоть немного меньше пожаров будет.

– Надо привлечь к этому делу Украину и американцев… Пусть нас поддержат Германия и Франция…

– Да, создадим общую шумиху… Потом они нам бойкот… Снятие и перенос олимпиады… И – вуаля… Мы чисты как младенцы, плюс уничтожение снарядов… Плюс… Возбуждение патриотизма… Плюс – мы молодцы… Уважение к власти, как проявившей силу, решимость и непрогибаемость… И спасти своих граждан это вообще… Да еще против всех…

Бордуков тараторил как заведенный.

– Слышь, а осетины?

– А осетины вырастут сами, – вдруг вспомнил старую сказку председатель. Он улыбнулся. – Народятся новые… И вообще, грузины, осетины, абхазцы, – это все один народ…

– Только они этого не знают….

Дружно смеясь, совещание стало выдвигаться в коридор.

– А что, председатель неплохо все придумал!

– Отстроим им их Цхинвале… иль как там его…

– Да глупости – сами отстроят… Чего еще строить… Народу надо будет чем-то заниматься… Мне вот домик лучше построить надо…

– Ещё?

– Не… Ну пообещать-то – пообещаем… А там пока то, да се…

– Лучше уж… Цхинвале, чем в Сочи канализацию строить…

– Больше не надо высовываться.

– Сам сказал, чтоб все стояло.

– Стояло. Но не стыдно.

– Это как?

– Культурно, вежливо…

– Как это?

– Да никак…

– Аааа… Понял, ты о размере?

– Берипаска, ты всегда учился как идиот…

– Да сам молчи – доктор физ.-мат. наук, – сам даже не знаешь, где это МГУ находится!

– Ребята не ссорьтесь… Главное, чтобы об этом знали другие.

Все снова дружно рассмеялись.

– А где наша сатир Рабинович?

– Обрабатывает, небось, секретаршу чью-то…

– Пора менять наш секретариат… А то никаких новеньких нет…

– Хорошая идея.

Коридор был пуст.

– Да! И войну надо начать в первый день олимпиады в Китае…

– Точно… И чтоб типа обиделись… Там… Типа надо будет снять наших спортсменов за… ээ…

– За допинг…

– Точно…

– Ну это мы доработаем.

– Послушай, председатель, ты это все на рыбалке придумал?

– А то, – радостно потёр руки пират-азиат-Бордуков. – Наследственное масонство фурычит, это тебе не рестораны открывать и лекарства толкать наивным пенсионерам.

– Кто куда, а…

– А Виллер к Кикаладзе…

– Вам смешно, а как я ей объясню, что ее мама – Грузия будет воевать с нами?

– Разве ей можно что-то объяснить?

– А ты ее кузину на каком-нибудь конкурсе на первое место толкни.

– Ты ее тоже посадишь в думе?

– А что, отличный способ расплачиваться с любовницами.

– Скоро у нас не только секретариат, но и дума будет сбором девок…

– Ну и чем плохо? Феминизм…

– Так стоять не будет…

– В думе-то зачем?

– Что надо, то поставим…

– Кому?

– Себе!

– Пальцы веером?

– Страну с колен!

– Ничего нового, ничего…

– Ребята… А что… Завтра, может, махнем на рыбалку?

Бордуков был явно возбужден.

Все знали фатальную зацикленность председателя на походах, но никто не обратил внимания, что впервые с этим предложением он обратился ко всем.

– А что мы там делать будем? Избавляться от тел?

– Чьих? Осетин?

– Любовниц…

– Нет, я больше с девушками не связываюсь, – Виллер потер почему-то руки, повторив жест председателя. – Я теперь женатыми интересуюсь… Типа – взаимная симпатия…

– Да, любовь дело серьезное.

– Главное – бесплатное…

– Да мы всю Европу интегрируем с нашим газом… Они нам сейчас все подпоют, теперь мы короли, подомнем под себя всех, – Андрея распирало, глаза сверкали, щеки тряслись. – Что они будут делать без нашего газа…

– Это верно.

– А если там много погибнет?

– Кого это интересует… Тем лучше. Война есть война, она должна выглядеть убедительно… Мы еще тер. акты сделаем – типа Грузия… И вообще, ну не нравятся мне они…

– Делай что хочешь… только…

– Только делай сам.

– А красивая идея была – Красная поляна и все такое.

– Вот «такое» и осталось.

– И все нам.

– Разберемся.

– Масонство – братство – ребята – нас рать.

– Да, только срать надо компактно.

– Ну ты еще бога вспомни.

– И моральное самосовершенствование.

– Цинизм – двигатель прогресса.

– А подзагрузились мы классно.

– Это ты про что – про Сочи?

– Ну не судьба, что теперь поделать!

– Поляна-то осталась.

– Только накрылась.

– Осталась – не осталась – дело накрылось… Почему я всегда один выпутываться должен? Виллер возьми на себя футбол…

– Накрылось, иль нет, главное, чтобы все было шито-крыто.

Виллер вздрогнул.

– А ведь дети недовольны.

– Чем?

– Им нечего делать.

– А ты хочешь их на танках отправить?

– В тур по Европе…

– Да ладно…

– Пусть учатся, пока мы живы, как надо.

Здание погружалось во тьму. Тут не было ни сторожей, ни вахтеров. Все было на электронике и системе сигнального оповещения. Братья масоны не терпели вмешательства в их тайные тайны и не ждали гостей.

Прямо перед входом стоял золотистый ниссан.

– Дочка приехала, небось, опять собаку выгуливать здесь будет.

Виллер скривил губы и обнажил неровные зубы, часть из которых была вставной.

– Марина, ну что, сколько можно—то? Я же сказал тебе, – он заглянул в окно, девушка с распущенными белыми волосами занимала место у руля и даже не повернула головы.

– Вылезай.

Странная тишина ответила из темной машины. Участники совещания тоже настороженно замолчали сзади. Алексей схватился за дверцы, они не открывались. Небольшая щель в неплотно закрытом окне пропускала длинную тонкую антенну.

– Это у тебя что?

Виллер дернул за провод, и к его ногам прямо на асфальт упало длинное серое устройство. От удара оно сработало, и раздались голоса участников только что закончившегося собрания.

– Война! Вот что нас спасет, – бодрый голос председателя, размазанный по мокрому асфальту, заставил всех вздрогнуть.

Голова девушки медленно двинулась вслед за вытащенной антенной, всё больше и больше опускаясь на боковое стекло, и, наконец, кровь поползла по окну, не оставляя сомнений в ее подлинности и принадлежности.

– Ррррр, – вдруг раздалось с заднего сидения машины.

Огромная голова бордосского дога Барбоса злобно нацелилась прямо в смешно округлившиеся раскосые, азиатские глаза Бордукова. Виллер молчал.

– Нас кто-то слушал.