Мэйдэлэ - Борис Свердлин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Верность
Мне кажется, что все как прежде,И ты мила, как никогда…В ослепительной надеждеЖду тебя я у окна.
Жду с любовью, жду с волненьем,Жду, не веря, что придешь.Жду, предвидя наслажденье,Что собою принесешь.
Помню прежние свиданья,Ночью вижу их во сне,Их немое увяданьеНе дает покоя мне.
Ты ведь знаешь, – я другуюНе сумел бы полюбить,О тебе одной тоскую,Не могу тебя забыть.
И безжалостное времяНе смогло за столько летСнять с меня святое бремяВ вечной верности обет.
За окном шумят листвоюМолодые тополя,Будто бы о нас с тобоюВ этот вечер говорят…
Твои цветы
Пусть будут молнии и гром,И шторм свирепый злится —Мне это, право, нипочем —Ведь у меня твои цветыЗаложены в страницах.
Пусть клеветой порочат честьИ лгут с тупой амбицией —Сумею это перенесть —Ведь у меня подарок есть:Твои цветы в страницах.
Они – бальзам, мне плохо – к нимСпешу, чтоб исцелиться…Как хорошо, что в книге естьТвои цветы в страницах!
Аллергическое
В меня вселился страшный бес,Он не дает совсем покоя —Я целый день обеспокоенИ не хочу все наотрез.
СТРЕСС! СТРЕСС!
Я словно сшит из старой ватыИ не открыть глаза – заплаты,И на судьбу забросил крест.
СТРЕСС! СТРЕСС!
Лекарство, знаю, не поможет:Все время что-то жжет и гложетИ душу по кусочкам ест…
СТРЕСС! СТРЕСС!
Стресс, стресс!Придумал ж кто-тоЭто слово-Теперь среди болезней новыхЕще одна блатная есть:
СТРЕСС! СТРЕСС!
Доклад
Товарищ генерал, позвольте доложить —Я ваше приказание исполнил:Поручено мне было город разбомбить —Теперь там беспорядок полный!
Разрушены мосты, пылают русла рек,В живых оставшееся чудом населениеНавряд ли доживет положенный свой векИ просит у творца об избавлении.
Товарищ генерал, как преданный солдатЯ выполнил все ваши приказанья,Но я не то что горд и уж совсем не рад —Мне это было сущим наказаньем!
В какой-то там момент мне было жалко их —В смешавшейся с дождем и кровью грязиЯ видел жуткий страх и слышал страшный крикДетей и стариков, захваченных в засаде.
Товарищ генерал, я уничтожил всех,Как мне предписывал устав солдата,Не орден на груди – я взял на душу грех:Скажите, в чем те люди виноваты?
Олигарху
Когда-нибудьТебя найдутУ двери лифтаВ луже крови
И твой изрешеченныйТрупШакалам скормятВ рваном поле.
И крест злоченныйЗавершитТвой взлетРоссийского вельможи,
И даже долларНе поможет,И в беднякаНе воскресит…
Обычная история
Лужа крови, жажда мести…Журналисты все на месте.Фотографии в газетах,Чтоб поверить новостям:
Бизнесмена и банкира,Севших в «Вольво» после пира,Разорвало взрывом бомбы,Возле Думы, по частям…
Всем уже неинтересно,Только близким слишком тесноНа кладбищенской равнинеВ черных шляпах и платках.
Возложив цветы живыеНа могилы дорогие,Плачут матери и вдовыИ звучит прискорбный Бах.
Генералы из ОМОНа,Будто съевшие лимоны,В сжатых фразах, с кулаками,Вознесенными к Богам,
Обещают и клянутся,Что убийцы все найдутсяИ падут в презренной позеК правосудия ногам…
Киллер Стенька, из Ордынки,В это время в доме Зинки,Обнимаясь и целуясь,Потихоньку виски пил…
Ох, смеялся этот Стенька,Разложив по полу деньги,Видя, как с телеэкранаШеф-заказчик слезы лил…
Любимому
Мой муж на вторник и на среду,Сегодня вновь ты будешь мой…Как долго праздновать победуЯ буду над своей судьбой?
Как долго будем мы, встречаясь,Скрывать огонь стихийных чувств?Не разведясь и не венчаясь,Хранить ранимый наш союз?
Как долго Б-г позволит, милый,Тебе ходить в мой скромный дом,Где с необузданною силойСебя любви мы отдаем?
Любимый, часто, темной ночью,Когда я остаюсь одна,А ты домой уходишь срочно —Я плачу тихо… до утра.
Нет, все прекрасно. Я довольна —Мне было радостно с тобой.Но все равно на сердце больно:
Ты мой и вместе с тем не мой…Ты муж на вторник и на среду,
И лишь два дня всего со мной —Какая, право, здесь победаНад столь коварною судьбой?
Размышления
Когда захватит вас врасплохБолезнь, незримая доселе,И боль во всем презренном телеПрорвется в бесконечный «ох!»
Когда, ни то чтобы на бал, —К врачу сходить уже проблема,И в голове одна лишь тема —«Конец настал, конец настал…»
И не успел еще пожить,А Б-г уже в свою обительЗовет тебя как Повелитель,Решающий, кому где быть…
И на душе страданий сонм,И все нажитое – ненужно!И все богатство – лишне, чуждо,И быть здоровым – лучший сон.
Ты содрогнешься от прозренийОт мыслей жгучих, как вулкан,На лаве пляшущих «кан-кан»,Под гром ужасных представлений…
О, сколько времени и силУшло на мебель и квартиры,Машины, дачи и мундиры(На что ты жизнь свою спалил?!)
И все, что было в голове:Лишь деньги, деньги – только деньги!И было скверно, если день былПорой неприбыльный вполне.
Какая ж радость, если счетРос, как грибы в дождливый август, —Ты в ликованье был, как Фауст,И душу мог отдать в залог.
А в это время мать с отцом,Не претендуя на вниманье,В своем простом существованье,Сводили еле день с концом.
И не просили ничего,Хоть знали: ты живешь богато,Не как иные, на зарплату,И ходишь часто в казино…
«Спасибо Б-гу, что не пьет,Не курит и не просит в заем,А то мы очень многих знаем,Чья жизнь – совсем наоборот…»
Но вот беда случилась вдруг.И все акценты изменились,И мама с папой пригодилисьКак верные из верных слуг.
Теперь уж каждый день без них,Без их присутствия, – был страшен,Как-будто в черный цвет окрашен,А им – сто тридцать на двоих…
«Ну, что ты, сыночка родной? —Все будет хорошо, увидишь…Ты скоро из болезни выйдешь,Ведь ты у нас всегда герой…»
И так сидели с ним, вдвоем,И днем, и ночью у постели,И, как когда-то, песни пели,Чтоб меньше мыслей о плохом…
Вот так, когда болезнь с косойВ тени полуоткрытой двери —Иной шкалой ты счастье меришьИ Б-гу молишься порой…
И наплевать уже на злато,На «мерседесов» гордый знак —С больничной, каменной палатыВсе видится совсем не так:
К корням семейным тянет гореИ сердце просится опятьУвидеть и отца, и мать,И потонуть в их добром взоре.
Как часто, в радостях шальных,Когда влечет все выше, выше —Мы забываем про родных,Но Б-г все видит, Б-г все слышит!
Грезы
