Контракт в наследство - Наталия Викторовна Шитова

Что ж, парня можно понять. Кому ж охота, приходя домой, натыкаться на непрошеных гостей, от которых, к тому же, так хлопотно избавляться.

Значит, чем-то особенным мой донор отличился. Кого попало на запрещенные эксперименты не отбирают. Слух, зрение, реакции… Да, пожалуй, в этом все дело. Это ему я должен быть благодарным за то, что слышу, как собственные ресницы хлопают.

— Давно ты… на контракте?

— Пятый год, — усмехнулся донор. — Когда после травмы мне пришлось с большим спортом завязывать, подвернулся этот контракт. Подошел я им: сам по натуре затворник, к хорошим деньгам привык, да и показатели отменные. Ну я и клюнул. Знаешь, как это бывает…

— Знаю, — эхом отозвался я.

— Ну да, ни хрена ты не знаешь, — засмеялся он. — А ты, кстати, зачем журнальный столик переставил?

— Зачем? Не знаю, спроси автопилота. Видимо, меня столик больше устраивает на этом месте, — проворчал я. Процесс перестановки столика в моей кратковременной памяти отсутствовал. Но само собой, кто же, кроме меня, мог это сделать?

— Я из-за тебя, идиота, шишку на коленке набил… А знаешь, будет нам с тобой собачиться. Давай, братец-клон, пока выпьем за знакомство. Сейчас принесу.

Он встал и ушел в кухню. Заскрипела дверца шкафчика, звякнул стакан. Но, кроме этого я услышал характерные щелчки: мой генетический донор нажал несколько кнопок на мобильнике. Слегка нервно, но четко проговорил:

— Номер одиннадцать. Физиологические характеристики на обычном уровне. Поведенческая линия — стандартная. Самоидентификация полностью отсутствует. Готов к утилизации, забирайте.

Через минуту он вошел, помахивая бутылкой «Хенесси» и парой широких низких стаканов. Радушно улыбаясь, он поставил стаканы передо мной и принялся отвинчивать крышку с бутылки.

— Да ты не переживай, — проговорил он, разливая коньяк. — Безвыходных положений не бывает. Ну, давай… — он взял один из стаканов. — Раз эти недоучки тебя смастерили, значит, это было им зачем-то нужно…

Что-то словно выключилось в моей голове. Повинуясь внезапному импульсу, я рванулся к нему. Никаких мыслей, никаких эмоций. Словно прыжок, удар, резкий поворот — все было кем-то когда-то запрограммировано на подобную ситуацию. Реакция его была великолепна, но… на этот раз я оказался проворнее. И без всякого пинг-понга. Шейные позвонки двойника хрустнули, он беспомощно взмахнул руками, обмяк и тяжелым пластом повалился на пол. Стакан откатился в сторону, проливая жидкость на ковер.

— Твое здоровье! — я поднял стакан и запустил им в стену. — Утилизация, говоришь? Будет тебе утилизация. Оперативно и без очереди.

«Уборщики» не заставили себя ждать.

Два парня в странной униформе паковали тело в мертвецкий мешок и выносили его из дома, а мы с одним из ученых дядек сидели рядышком на диване в гостиной. Я молча ждал развития событий, а невзрачный мужчина в скучном костюме неторопливо заполнял от руки двусторонний бланк. Закончив, он подсунул мне его на подпись. Я бегло прочитал — это был акт о сдаче «номера одиннадцать» на утилизацию.

— Как вы догадываетесь, — заметил я. — Это была чистой воды самооборона.

— Как всегда, — равнодушно ответил мужчина. — Некоторые неудобства предусмотрены контрактом. Компенсацию за хлопоты тебе переведут уже завтра.

Я подмахнул бумагу внизу.

Мужчина достал небольшую ламинированную карточку, сличил мою закорючку с неким оригиналом и произнес по-прежнему равнодушно:

— Продолжай работать. Инструкции перечитай: наблюдения, самоанализ, оценка собственных реакций и отношения окружающих, регулярные отчеты. Ну и, разумеется, содействие в случае появления очередных визитеров из нашей лаборатории. Побольше общения со старыми друзьями и соседями. Твои знакомые в курсе, что у тебя сильно не в порядке с головой, но все же во избежание неприятных инцидентов сдерживай при общении любые негативные эмоции. Проще говоря, не удивляйся, если незнакомые люди полезут к тебе с дружескими объятиями. То, как ты сможешь адаптироваться, зависит только от тебя. Если появятся осложнения и неразрешимые вопросы, немедленно звони так называемому личному врачу, то есть мне… — он вынул из внутреннего кармана визитку и протянул ее, добавив: — В любое время дня и ночи. Вопросы есть?

Я не нашелся, что ответить, поэтому «личный врач» вяло пожал плечами:

— Быстрее соображай, не разочаровывай меня. И учти, одиннадцатый, что контракт достается тебе в наследство помимо твоего желания.

— И что я сделал не так? — с досадой вырвалось у меня. — Подпись не совпала?

— Совпала, — пожал он плечами. — Но «номер одиннадцать» перед активацией был коротко пострижен, а покойник не стригся месяца три, не меньше.

— Убийство донора вот так просто сойдет мне с рук?

Мужчина снисходительно усмехнулся:

— Донора убил не ты. Это сошло с рук номеру три… Нет, не этому. Это был номер восемь. Дольше всех продержался. Прекрасно адаптировался, полностью принял правила игры, сжился с ролью… Впрочем, ты уже сейчас держишься достаточно нагло, чтобы никто ничего не заподозрил. Справишься. Если, конечно, планируешь немного пожить.

Он встал, сунул под мышку свою папку и потянулся к уцелевшему стакану.

— Ну, за упокой новопреставленного номера восемь…

— И как часто «номера» бегут из лаборатории? — уточнил я напоследок.

— По-разному, — «личный врач», потягивая выпивку, по-прежнему не глядел мне в глаза. — Наперед не угадаешь.

Я все еще любил этот дом, но мне больше не хотелось в нем оставаться. Я не первый и не последний, это я уже уяснил. Не за горами визит «номера двенадцать», и генетическая память приведет его именно сюда. Кто знает, чей инстинкт выживания возьмет верх? «Номер восемь» считал, что клоны бегут из лаборатории на автопилоте. А я не удивлюсь, если окажется, что их выпускают оттуда по графику.

«Личный врач» поставил пустой стакан и, не прощаясь, пошел к выходу. На пороге он обернулся и, впервые удостоив меня тяжелым испытующим взглядом, проговорил как бы между прочим:

— Да, кстати… Не пытайся нас надуть. Номер семь, помнится, тоже оказался ушлым. Далеко он не ушел и даже не успел толком пожалеть об этом. Прими к сведению.

А номер восемь наврал тебе, дядя. Поведенческая линия уже не стандартна: я же передвинул зачем-то журнальный столик. Да и слуха такого не было, похоже, ни у донора, ни у прежних «номеров». Что не помню ничего — то беда… Ну да прошлое — дело наживное. Так что не стращай, потягаемся.

— К сведению принял, — буркнул я вслед мужчине в костюме и захлопнул дверь.