Ты, я и Париж - Татьяна Корсакова

Если с неразберихой в личной жизни еще можно было как-то мириться, тешить себя надеждой, что все наладится и станет как прежде, то бизнес подобных проволочек не терпел. Вернее, терпел, конечно, но до поры до времени, и нужно было во что бы то ни стало взять себя в руки и разрубить этот гордиев узел, пока не поздно.

На выручку, как всегда, пришел верный друг Шурик.

— Немиров, и долго ты собираешься маяться ерундой?

В тот день выдался один из немногих «светлых промежутков», когда голова почти не болела, а на горизонте брезжила робкая надежда, что все само собой рассосется. Они сидели в маленьком чешском ресторанчике, Шурик баловался «Бехеровкой», а Ян — о, позор! — потягивал молочный коктейль.

— Коктейль — это не ерунда, это вкусно и полезно, — попытался отшутиться он.

— Я не о коктейле, я о твоей мигрени.

— А что моя мигрень?

— С ней надо что-то срочно делать.

— Я и делаю.

— Спишь ногами на восток?! — ехидно поинтересовался Шурик.

— Головой, — уточнил Ян.

— Ara, головой на восток! А еще пьешь варево из крокодильего помета.

— Если ты намекаешь на китайский эликсир, то там нет никакого крокодильего помета, там исключительно растительные компоненты.

— Да бог с ними, с компонентами, — Шурик вдруг нахмурился. — Немиров, тебе пора всерьез взяться за свое здоровье.

— У тебя есть предложение? — Ян допил коктейль, грохнул бокалом о стол.

— Есть, и не одно.

— Излагай.

— Для начала надо обследоваться.

— Зачем?

— Чтобы узнать, что у тебя болит.

— Я знаю, что у меня болит. У меня болит голова.

— А отчего она у тебя болит, ты знаешь?

— От переутомления и хронических стрессов.

— Немиров, кого ты пытаешься обмануть? — Шурик неодобрительно покачал головой, поправил сползшие на нос очки, сказал: — Значит, так, я уже обо всем договорился.

— О чем ты договорился? — насторожился Ян.

— Завтра идем делать тебе ядерно-магнитный резонанс.

— Какой-какой резонанс? — Слово «резонанс» еще с уроков физики вызывало в душе Яна активный протест.

— Это такое обследование. Ну, типа просветят твою башку и сразу все увидят, — пояснил друг.

— Что именно увидят?

— Да все! Сосуды, мозги, если они у тебя, конечно, есть. Что-то я последнее время в этом очень сильно сомневаюсь.

— А еще что? — Ян почувствовал неприятный холодок в животе.

— Ну, проблемы там всякие. Я ж не врач.

— Какие проблемы? Опухоль? — Слово сорвалось с губ, свинцовым шаром покатилось по столешнице, брякнулось о гранитный пол и рассыпалось на сотни мелких шариков.

Вот он и сказал то, о чем думал все эти дни и месяцы, то, чего подспудно боялся и из-за чего не хотел обследоваться. У молодого мужика голова не болит ни с того ни с сего. Должны быть причины…

— Ну почему сразу опухоль?! — замахал руками Шурик. — Что, других болезней мало?!

— Да, есть еще СПИД. — Холодок в животе усилился.

— Вот за что я тебя, Немиров, люблю, так это за неисправимый оптимизм! — Друг плеснул себе еще «Бехеровки». Пара капель упала на кипенно-белую скатерть, оставляя на ней некрасивые бурые кляксы. — Кстати, ты еще забыл упомянуть чуму и лихорадку Эбола. Ладно, Ян, не паникуй раньше времени, завтра в десять я за тобой заеду.

Шурик явился ровно в десять утра. Еще один тревожный признак — друг никогда не отличался пунктуальностью и умудрялся опаздывать даже на деловые переговоры, а тут такая точность.

— Готов? — Он, не здороваясь, протиснулся мимо Яна.

— А надо было как-то по-особенному готовиться? — Неожиданно для себя Ян испугался, что назначенное обследование может сорваться из-за того, что он не выполнил каких-либо подготовительных манипуляций. В конце концов, ночь не спал, настраивался на предстоящую экзекуцию, а тут Шурик со своим «готов»…

— Да нет, там главное требование, чтобы тело весило не больше центнера.

— Чье тело?

— Твое! Чье ж еще?! — Шурик окинул его оценивающим взглядом, спросил: — Ты сколько весишь, Немиров?

— Килограммов восемьдесят вешу.

— Ну, тогда никаких проблем!

Хорошо другу говорить — никаких проблем. Ян шкурой чувствовал, что проблемы будут. Вот как только он посмотрит правде в лицо, согласится на обследование с жутковатым названием ЯМРТ, так и начнутся настоящие проблемы. Вернее, проблемы уже есть, но пока они безымянные, можно считать, что все это понарошку и вовсе даже не с ним происходит. В голове мелькнула упадническая мыслишка — а не послать ли все к черту? И Шурика, и его ЯМРТ! Несколько секунд Ян рассматривал этот вариант очень серьезно и пристально, но потом отмел как неконструктивный. Во-первых, от Шурика так просто не отцепишься, а во-вторых, Ян — мужик, а не тварь дрожащая, что ему какое-то там обследование?..

— Это оно? — Ян с затаенным ужасом рассматривал махину, занимающую едва ли не половину просторной комнаты.

— Это магнитно-резонансный томограф. — Врач, с виду молодой и не слишком опытный, устало улыбнулся, видать, надоело отвечать на глупые вопросы.

— И мне туда? — Ян кивнул на махину.

— Да.

— Надолго?

— Минут на двадцать.

Ян поежился:

— Что-то холодновато тут у вас.

— Это кондиционер, аппаратура требует специального температурного режима.

Вот оно как: это чудо техники, похожее на сильно модернизированный саркофаг, требует особого режима, а ему, Яну, нужно всего лишь нырнуть в его хромированное чрево…

— Вас укроют пледом, — врач по-своему расценил его заминку, — холодно не будет.

— А результаты когда? — От мысли, что его перед загрузкой в махину завернут в плед, стало совсем худо.

— Почти сразу же. Подождете полчасика — и будут вам результаты. Ну, прошу вас, господин Немиров!

Изнутри махина не понравилась Яну еще больше, чем снаружи. Вдруг оказалось, что клаустрофобия — это реальная проблема, а не выдумки психиатров. Особенно когда у тебя нет возможности пошевелиться, а в уши льется размеренное пощелкивание, похожее на звук метронома. Внутри махины время, казалось, текло по-другому. Ян сначала пробовал считать про себя, но постоянно сбивался из-за чертового метронома. В конце концов он махнул рукой на это неблагодарное занятие и решил просто расслабиться. Не с первой и не со второй попытки, но у него получилось, и к концу обследования он чувствовал себя почти нормально. Легкая дрожь в пальцах не в счет.

Когда Ян наконец выбрался из «саркофага», оказалось, что Шурик ушел.

— Ваш друг просил передать, что отлучился по неотложным делам. — Молоденькая медсестра улыбалась Яну дежурной вежливой улыбкой.