Стеклянное время. Пролог - Иван

– И что сейчас? – спросил Джон.

– Сейчас их больше, чем три, – Алекс посмотрел прямо в глаза Джону. – У них еще заключены договоры с теми, кто не захотел идти работать в секретные лаборатории, но бесспорно талантливы и продолжают работать в этой сфере. Таких тут еще двое. По договору с нами они получают деньги пожизненно и могут печатать свои прогнозы в открытых источниках. Но помимо серьезных прогнозов они обязаны давать несколько фейковых. Видимо, им это показалось забавным, и они согласились.

Особенно точно дает прогнозы один из них – он предсказал все извержения за последние сорок лет. Так что их сейчас даже больше, чем три, – их четыре с половиной. И это при том, что я не считаю данные из других стран, – Алекс указал на папку внизу. – Слава богу, что никто и никогда не слушает, что говорят эксперты. Теперь ты, может, все-таки посмотришь на карту? – в голосе Алекса прорвалось раздражение.

***

Они сидели на веранде, пили вино и говорили. Это был очень необычный разговор.

– Нужно собрать несколько человек. Будет странный состав. Ну, на первый взгляд странный. Ты знаешь губернатора Фулера, Финча, конгрессмена О`Нила. Так вот, их и еще Забияку, – нервно говорил Алекс.

То, что он предлагал, было более чем необычно, но Джон умел держать лицо.

– То есть зовем только тех, кому можно рискнуть довериться. Главное, чтобы не было никаких утечек. Поэтому соберем их всех на президентский покер. И… – Алекс сделал паузу, – думаю, стоит пригласить Генри.

– Какого Генри? – не сразу понял Джон. – Старого?

– Да, – подтвердил его догадку Алекс.

– Ты хочешь сказать, что, когда начинается война, зовут Черчилля? – раздраженно спросил Джон. – Ты уверен, что мы не справимся без него?

– Я не знаю, Джон, я просто чувствую. Ты знаешь про мою интуицию, она нас не раз спасала. Знаешь, что она сейчас говорит мне, Джон? Если тебе интересно… Я с самого начала, после первой же строки этого чертова прогноза понял, про что это. Всякий раз, когда я хотел поговорить с тобой, ты запрещал мне говорить на эту тему. А теперь сам поднимаешь ее? Отлично! Я рад! Еще один шаг, и мы вспомним про Большую Ма.

Президент ничего не сказал. Раньше он бы жестко оборвал друга – эта тема была табу. Но теперь он смолчал. Много лет назад они с Алексом уехали в Вашингтон делать политическую карьеру. Уехали, не простившись с матерью – ее все называли «Большая Ма», она была главой политического клана. Они уехали, сорвав все планы, которые строила его семья.

– Ты тогда убедил меня, Джон, что мы поступаем правильно, хотя я думал иначе. Но тогда ты продавил, а сейчас я чувствую, что мы опять в таком же дерьме, – Алекс криво усмехнулся, – или очень на то похоже. Только сейчас я чувствую острее, и тебе не сбить меня. Мне страшно… и, что самое странное, – Алекс нехорошо засмеялся, – мне интересно!

Президент знал эти состояния в своем друге: тот как будто впадал в транс, возбужденно говорил и плохо ориентировался в пространстве, постоянно натыкаясь на мебель и роняя вещи. Это было не совсем нормальное состояние. Но именно оно не раз уберегало их от ошибок и способствовало карьере Джона.

– Да, да, ты прав, нам нужен Генри, и еще тебе точно придется поговорить с Большой Ма. Придется! – Алекс заводился все сильнее. – Я думаю об этом уже неделю, Джон. Мне даже не приходит в голову вопрос, что делать. Меня это вообще не беспокоит. Ты не хуже меня знаешь, что все дела делаются сами собой: здравый смысл, желание – и все идет само. Здесь не про дела, Джон, здесь про что-то другое. И я пока не понимаю, про что. Что-то вращается здесь, – Алекс ударил себя в грудь, – и болит. И меня пугает то, что я не знаю, что это, Джон.

– Ты устал, дружище, да еще и надрался – тебе всегда немного было надо. Пойдем, поспишь пару часов, и мы продолжим.

Алекс не возражал, и Джон повел его в гостевую спальню со словами:

– Ты молодец, ты свое дело сделал. Отдохни, дружище.

***

Джон остался один. Все, что нужно было услышать для начала, он услышал – Алекс, как всегда, точно и вовремя сделал свое дело. Джон никогда не делал поспешных выводов – информация должна была сама набрать критическую массу и естественным путем перейти в действие. Нужно было соотнести все, что узнал Джон, с существующим политическим раскладом и просчитать варианты развития событий. Это Джон любил, в этом он был мастер.

Он вышел на веранду с папками, которые принес Алекс, и начал внимательно изучать их. Несколько раз он пользовался ноутбуком – искал ответы на какие-то вопросы в сети. Затем он сходил за колодой карт, разложил на столе политический пасьянс и начал размышлять.

Джон никогда не думал о деле, он всегда думал, как контролировать дело, потому что сделать дело и воспользоваться его плодами – совершенно разные вещи. После довольно продолжительного размышления он достал из колоды даму пик и добавил к общему раскладу. Это была единственная дама в раскладе – Большая Ма. Затем он взял бубнового короля, перевернул и отбросил в сторону. Это был МакКормик, вице-президент.

***

Вечером того же дня Алекс и Джон сидели на веранде.

– Ну что, маятник остановился? – спросил Джон.

– Похоже да, – расслаблено и уже спокойно отвечал Алекс.

– Теперь расскажи мне, дорогой друг, как ты видишь ситуацию с поправкой на наши интересы.

Алекс ответил не сразу, а после большой паузы:

– Тебе всегда была нужна власть, а мне был нужен ты. Ты был и остаешься моей единственной инвестицией, а инвестиции, как ты знаешь, нужно защищать. Но сейчас все по-другому.

– И что изменилось? – с искренним интересом спросил Джон.

– Мы получили, все, к чему стремились. Инвестиции обернулись колоссальной прибылью, и на меня, Джонни-танк, – Алекс широко и обаятельно улыбнулся, – пролился золотой дождь. Я не ошибся в тебе, и ты выиграл для меня все, что только можно было выиграть. Мы сорвали банк, когда тебя избрали. И в этот момент наш жизненный цикл закончился. Все, что происходит дальше, – чистая бухгалтерия.

Мы круто поменяли курс, но это все равно в рамках существующих правил. Мы поймали волну. Да, мы бы не разрешили тех противоречий, которые привели нас наверх. Я знал, как действовать в этих противоречиях. Мы не новая программа – мы перезагрузка компьютера. Мы бы много чего оптимизировали из того, что получили, и дальше бы делали тоже самое. Мы бы поступали мудро и расчетливо, играя в рамках системы – она, слава богу, еще прочна и работает. И еще долго бы работала. И мы сделали бы свое дело и ушли на покой, удовлетворив все свои амбиции. Но тут, мать его, случился этот вулкан. И все вернулось в ту точку, где мы с тобой решили то, что решили.

Вообще-то, когда я сегодня проснулся, мне было так спокойно и хорошо, и все в душе улеглось, и я подумал, что нет никакого прогноза, и никакие вулканы не взорвутся, просто Он, – Алекс поднял глаза к небу, – хочет, чтобы мы немного подумали о своей жизни. Всерьез подумали.

Джон с беспокойным интересом слушал друга. Так, как сейчас, Алекс никогда не говорил с ним – из-под привычного образа, который Джон знал с детства, проступала его истинная болезненная суть.

– И вот что я вижу, Джон. Мы сейчас как будто опять вернулись в то время, где мы сделали выбор. Вернее, ты его сделал, а я с тобой согласился, хотя и был не совсем уверен. Ведь Большая Ма хотела для тебя того же – она хотела видеть тебя Президентом. Просто она считала, что забираться на верхний этаж нужно по лестнице и по дороге разговаривать со всеми жильцами. А ты тогда решил, что лучше подняться на лифте.

Да, я помню все твои аргументы тогда, сегодня это не важно, мы уже там, где мы есть. Мы наверху – там, куда хотели попасть. Мы все угадали, и мы дождались. Мы поставили на то, о чем всегда говорили Большая Ма и Гарри.

Мы играем в баланс между жильцами и владельцами дома. Но теперь нам снова нужно решать: с кем мы? С владельцами или с жильцами? Тут даже не вопрос выбора между страной и государством. Выбора нет, инструменты государства не могут решить эту задачу, они могут только мешать. А те, которые могут решить, – они отсутствуют, и не факт, что их можно быстро создать.

Алекс говорил, чуть раскачиваясь и не обращаясь к Джону – он говорил внутрь себя, монотонно проговаривая слова, как наматывают проволоку на бобину: ровно, ряд за рядом.

– Вот почему ты снял табу с Большой Ма. И не перебил меня, когда я сегодня произнес ее имя. Тогда, давно, в той реальной политике, было подобие таких инструментов. Да, они были реальные, но заточены под другое – под конфронтацию. Сейчас совершенно другая история. Но она не даст нам остаться в стороне.

Вдруг ровные ряды проволоки спутались – Алекс очнулся и безумными глазами уставился на Джона.