Патерик Печерский, или Отечник - Сборник

Не идет сюда и сравнение с египетскими пещерами, потому что и они вовсе по особым свойствам своим не представляют мест: сохраняющих тела в нетлении. Правильно говорит Аристотель, «если бы человек был выше круга лунного и умер там, то если не от внешнего тепла, которого там нет, то уже по самому естеству своему он должен бы сгнить».

Что же говорят о помазании ароматами, — то такие тела должны издавать из себя благоухание ароматов; когда же перестанет благоухание, тогда перестанет действовать и сила ароматов. Но от тел, лежащих нетленно в пещерах, не слышно никакого запаха земных ароматов, кроме их особого благоухания, данного им от Бога; нет на них и никаких вмазанных в них ароматов, но если бы и были прежде (чего поистине не было никогда), — то теперь, когда благоухание и действие их прекратились, не могли бы они доселе быть нетленными.

Итак, ясно, что тьма первых хулений богопротивных не победит добродетельного света наших мысленных звезд, но нетление тел, почивающих в пещерах, является достаточным свидетельством их святыни, — потому что оно сверхъестественно и является ради места, должного им на небе, где не тлеют тела, также и ради помазания благодати Христа, имя Которого есть «миро излиянное, издающее благоухание жизни для жизни» (Песнь Песн. 1:2).

Второе хуление, старающееся помрачить в преподобных отцах наших свет православия, — противники наносят таким образом: «Те, — говорят они, — которых в Печерской лавре почитают за святых, — если воистину святы, то сохранили веру и послушание к римскому архиепископу, и потому суть святые римские, а не нынешней российской Церкви, не имеющей послушания к Риму».

На это ответим так: Господь наш, изливший крещение кровью Своею из пяти ран, — пять раз благоволил приводить Русь святым крещением к вере в Себя и, как Восток, посетивший нас свыше, крестил ее всегда от Востока, и дал в послушание Церкви греческой, а не римской.

Прежде всего обратимся к первородному крещению Руси. Русь приняла его еще во времена апостольские, от первого архиепископа константинопольского — или еще византийского — а не римского, именно от св. Первозванного апостола Андрея, который был апостолом Европы, и прибыл по Днепру от востока, из греческого города Корсуня, водрузил на горах киевских крест, крестил там некоторых, а потом пошел крестить к Великому Новгороду. К этому первородному российскому крещению летописец наш преп. Нестор причисляет и дело святого Павла, потому что и он был в Мизии и Илирике с учением. Затем славянская земля одного с Русью языка — Болгары, Босняки, Морава, куда потом тоже св. Павел послал вместо себя св. Андроника, одного из семидесяти апостолов, который был апостол славян в Паннонии. Но и сам святой Павел хотя пострадал в Риме, но был апостолом всех народов, а не римский; и в особенности был апостолом Востока и славян в то время, когда учил славян. Итак, уже первая, посеянная на Руси, вера не была в послушании у римского архиепископа.

Второй раз крестилась наша Русская земля в 863 году при Михаиле, царе греческом и патриархе константинопольском Фотии, которые, по просьбе славянских князей Святополка, Ростислава и Кацела, послали славянам и Россам учителей веры, Мефодия и Кирилла, сыновей мужа Льва, из Солуни. Они первые составили славянские письмена и перевели на славянский язык греческие святые книги. Но так как при патриархе Фотии было уже отделение Церкви римской от греческой вследствие того, что римляне прибавили к Символу веры слово «и от Сына», — поэтому и в то время вера, посеянная на Руси Фотием, не была в послушании Риму.

В третий раз крестилась Русь в 886 году при Василии Македонянине, царе греческом, и том же патриархе Фотии, которыми послан был для крещения Россов при князе Олеге митрополит Михаил, тот, который для уверения их бросил свое евангелие в огонь, и Россы, видя, что оно не сгорело, крестились. Но и в это третье крещение, так как оно было совершено при Фотии, русская Церковь не была в послушании Риму.

Четвертый раз крестилась Россия в 995 году при святой Ольге, княгине российской, жене Игоря, бабке Владимира, которая ходила за верою в Константинополь, где крестил ее патриарх Полиевкт, а сам греческий царь Константин VIII был преемником ее при крещении; она же, возвратившись, крестила многих на Руси. Но так как римская Церковь отделилась уже от греков, — то и тогда русская вера не была в послушании Риму. Все эти четырехкратные крещения на Руси не оставили глубоких следов вследствие часто происходивших войн, о чем и свидетельствует древний римский учитель Тертуллиан: «давно была насаждена в стране сарматов вера Христова, но помрачена войнами». Кроме того, в этом была вина нечестивых владевших ею князей; так и Ольга не могла обратить к вере сына своего Святослава.

В пятый же раз совершенно и окончательно просвещена была Русь святым крещением от того же Константинополя, при святом равноапостольном князе Владимире, самодержце всей Руси, во время царей греческих Василия и Константина, при патриархе константинопольском Николае Хрисоверхе, в год от Рождества Христова 988, как свидетельствует наш российский летописец, св. Нестор. Но Бароний пишет, что в это время, в 980 г., иноки «в Италии, в Кассинском монастыре святого Венедикта просили святого Нила, чтобы в их латинской церкви служили литургию по-гречески, — так как тогда существовало уже разделение между греками и латинянами, — чтобы вспомянуть прежнюю любовь и единение церковное».

Если же обратимся к словам и самих римских летописцев об этом окончательно преподанном нам крещении, то первый из них, вышеупомянутый Бароний, свидетельствует, что то было в год от Рождества Христова 1008. Но если это было так, в то время патриархом константинопольским, преподавшим через митрополита (того же имени) Михаила, который первый занимал в Киеве митрополичий престол, — должен был быть (по словам же Барония) родственник Фотия, Сергий, «который, взойдя на престол тот в 999 году и пробыв на нем двадцать лет в том же разделении с Римом, как и сродник его Фотий, был ярым противником соединения и написал против латинян осуждающее их послание». Отсюда ясно, что и то последнее крещение Россов, было от Востока, после разделения римлян от греков, и что и тогда русская Церковь не была в послушании Риму. Это, кроме того, можно видеть из следующего свидетельства самих римских летописцев. Прежде крещения ко Владимиру приходили как и от других народов, так и от папы, из Рима, посланные, предлагая ему исповедание своей веры и советуя принять ее, но он не пожелал, «потому что нашел чин латинский мало богоугодным и церкви их не вполне благолепными». Когда же из Царьграда пришел посланный философ со свитком, на котором изображен страшный суд, тогда, услыхав от него объяснение греческой веры и умилясь, Владимир пожелал принять ее (об этом, кроме других, пишет и Стриковий). И опять сам Владимир посылал как к другим народам, так и к римлянам и грекам узнать о вере, и тогда послам также римская вера показалась мало умилительною, греческую же они полюбили и говорили, что греческая литургия, которую они выслушали, имеет такую сладость, что они находились в изумлении и думали, что предстоят скорее небесной, чем земной святыне (как, кроме других, свидетельствует Длугош). Какое же здесь было единение Церкви греческой и римской?

Теперь обратимся к препод. отдам нашим Печерским, о которых известно, что они подвизались уже после этого последнего крещения и потому соблюдали ту веру, которая не только во время их, но еще и прежде Владимира, во всех крещениях Руси, не содержала послушания к римскому архиепископу, а только к восточному константинопольскому.

Пусть не произносят хулы, говоря так: если бы Печерские святые и не были в единении с римскою Церковью, существовавшем некогда прежде разделения от Церкви греческой, то они были в единении, устроенном уже после разделения, и таким образом сохранили веру с послушанием римскому архиепископу. На это ответ ясен. Это соединение, противное древнему Символу веры и несогласное с исповеданием святейших восточных патриархов, устроено, во-первых, в Италии на соборе Флорентийском, где изменил вере митр. киевский Исидор Болгарин, во-вторых, позже у нас на соборе Брестском, где согрешил митрополит киевский Михаил Рагоза. Но Печерские святые подвизались много время раньше этих обоих, далеких от истины, соединений. Ибо преп. Антоний начал основывать лавру свою еще в 1013 г. от Рождества Христова, собор же Флорентийский был в 1439 году, а Брестский — в 1596 г. Но и на тех соборах очень мало из истинных Россов прельстились и изменили вере. Святая же чудотворная Печерская лавра присно Девы Богородицы и Сама пребывает в восточном православии присно непорочною девою.

Кроме того, среди самих Печерских святых есть преп. Нифонт, достоверный свидетель того, что они были в послушании к святейшему патриарху константинопольскому, а не к папе римскому, ибо преп. епископ Нифонт за то главным образом получил спасение, — о чем прежде своей смерти получил извещение от преп. Феодосия, — что не согласился, чтобы митр. киевский Клим был посвящен главою св. Климента, папы римского, без благословения природного пастыря Руси, святейшего патриарха константинопольского, как свидетельствует его житие.