В поисках солнца (СИ) - Мария Дмитриевна Берестова

Это продолжалось с четверть часа. Никто из них не начинал беседу, потому что каждый чётко знал мнение второй стороны, понимал, что её не переубедить и не видел смысла спорить.

Дерек просто ждал, когда Райтэн отбушуется, а Райтэн молча проговаривал про себя всё то, что не было смысла произносить вслух.

С присущей ему чуткостью Дерек тонко уловил тот момент, когда этот страстный внутренний монолог прекратился — возможно, по тому, как расслабились пальцы, которыми друг вцеплялся в собственную рубашку.

— Между прочим, — невозмутимо отметил он от своего окна, — мы его до трясучки напугали.

— Мы? — холодно переспросил Райтэн.

— Судя по всему, — пожал плечами Дерек, — без сознания он был совсем недолго.

Неожиданно Райтэн взвился и сделал широкий шаг к центру комнаты.

— Я же говорил! — со смесью гнева и тревоги воскликнул он. На обернувшемся к нему лице читалось недоумение, поэтому пришлось пояснить: — Ему всё б шпионить!

Брови Дерека поползли вверх. Затем губы его тронула улыбка, и он со смешком переспросил:

— Ты что же, думаешь, он подслушивал?

— Что же ещё! — возмущённо всплеснул руками Райтэн.

Во взгляде друга мелькнула насмешка, когда он переспросил:

— И что ж он такого секретного мог в тот момент подслушать?

Подавившись негодованием, Райтэн, тем не менее, не растерялся.

— Всё! — пафосно заявил он, снова складывая руки на груди, выпрямляясь и пронзая друга высокомерным взглядом. Потом через губу изволил пояснить: — Всё о нашем плане с побегом от Михара!

Не выдержав, Дерек согнулся от смеха, безмерно возмутив этим Райтэна; затем всё же пояснил своё веселье:

— Ну конечно! Мы ведь обсуждали, как найти адреса, называли имена агентов, договаривались о датах и паролях!..

Райтэн насмешливо фыркнул, но ничего не возразил.

— Тэн, — Дерек устало потёр лоб и снова отвернулся к окну. — Он узнал только про сам план — но это и так было бы очевидно, с того самого момента, как он свалился в засидку.

Вообще, план, разумеется, не предполагал такого провала. Засидка под утёсом выступала, конечно, вперёд — достаточно, чтобы суметь спрыгнуть на неё с самого утёса — но по большей части располагалась под ним. Однако, если смотреть сверху, выступающая часть вполне могла показаться частью склона, пусть и пологой, почти плоской. Но наличие изломанного трупа у подножья явно не располагало к исследованию склонов — ясно же, что человек навернулся, чего там исследовать?

План предполагал, что Дерек спрыгнет в засидку и затаится под утёсом; ждущий там заранее Райтэн вовремя столкнёт вниз подходящий труп в правильной одежде, и Джей сверху увидит только, что Дерек разбился.

То, что Джей умудрился свалиться прямиком в засидку, спутало все карты: версия с тем, что Дерек сорвался настолько неудачно, переставала казаться правдоподобной — особенно с учётом того, что у Дерека были вполне прозрачные мотивы устраивать представления подобного рода.

Помолчав, Райтэн упрямо возразил:

— Ну, может, он рассчитывал, что мы скажем что-то важное!

Дерек хмыкнул и опроверг эту версию:

— Да ни на что он не рассчитывал, Тэн. Испугался, что мы его убьём, вот и всё.

Некоторое время стояла тишина.

— С чего бы нам его убивать? — мрачно переспросил Райтэн, который в целом никогда не рассматривал такие варианты решения проблем — если не считать, конечно, угроз вызвать неприятелей на дуэль. Правда, с учётом того, что он ни разу в своей жизни так никого и не вызвал… едва ли эти угрозы можно было воспринимать всерьёз.

— Убрать опасного свидетеля, — отмахнулся Дерек. — Логичное, в общем-то, решение.

— Тоже мне, опасный свидетель! — презрительно фыркнул Райтэн. — Велика цаца, возиться с ним!

Со смешком Дерек повернул к нему голову, чуть наклонил её к плечу и мягко ответил:

— Ты уж определись, Тэн. То он у тебя мерзкий шпион, который вызнал тайны вселенского масштаба, а то — и не велика цаца, что он там узнал-то!

Пойманный на непоследовательности Райтэн рассмеялся, потом подошёл ближе и тоже уставился в окно.

Некоторое время они молчали.

Затем Райтэн заметил:

— Но он же теперь всё доложит Михару.

Дерек безразлично пожал плечами.

Подумал и выразил это пожатие словесно:

— И что?

Райтэн хмыкнул. Действительно. Едва ли Михар столь глуп, что предполагает, будто бы Дерек не ищет способа выкрутиться из его хватки.

— Теперь будет сложно заставить его поверить, что ты умер, — отметил очевидную проблему Райтэн.

Дерек долго молчал.

По напряжённому лицу его ходили тени тяжёлых мыслей.

Затем он повернулся к другу и начал медленно и тихо говорить:

— Знаешь, Тэн… Я ведь уже сбегал однажды. — Взгляд его налился темнотой и горечью. — Мне было трудно, и я просто сбежал.

Он повернулся к окну и снова долго смотрел в него. Райтэн молча ждал продолжения — чувствовалось, что это было только вступление к основной мысли, которую Дерек раздумывал прямо сейчас.

— Я часто задаюсь вопросом, — не отрывая взгляда от темноты за окнами, медленно продолжил Дерек, — было ли это оптимальным решением? Так ли нужен был именно побег? Действительно ли это был единственный путь? — он развернулся к Райтэну и поймал его взгляд. — Почему именно побег, Тэн?

Вопрос этот был нериторический; в сильном, глубоком взгляде Дерека читалось требование дать ответ. И Райтэн ответил то, что сам прекрасно знал, потому что не раз задавал этот вопрос самому себе.

— Потому что так проще, — признал он.

Дерек серьёзно кивнул.

— Так проще, — согласился он и отвернулся. — Просто поговорить с Грэхардом было слишком страшно. Проще было придумать, что он меня не услышит, заранее отказать себе от его имени в моём праве на равенство с ним и сбежать.

Райтэн нахмурился. Ему не понравилось, куда ушли мысли друга.

Дерек помолчал, пытаясь разобраться в себе. Превалирующим чувством в нём теперь был стыд: его побег теперь казался ему трусливым поступком человека, не способного отвечать за свою жизнь. Он, к тому же, остро ощущал себя теперь предателем: что бы там ни было, а Грэхард заслуживал, по крайней мере, честного разговора. Дерек не только не удостоил его разговорами и объяснениями — он лишил его возможности хотя бы извиниться, и это теперь особенно мучительно жгло его сердце.

Хмуро постановив внутри себя, что он трус и слабак — или, по крайне мере, был таковым, — Дерек продолжил:

— И вот, я снова в схожей ситуации — и снова хочу сбежать. Потому что так проще.

Скривившись, Райтэн возразил:

— При всём моём неуважении к повелителю Ньона — он, худо или бедно, но хотя бы назывался