Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник) - Роман Злотников

— Может, мне все-таки надо было остаться на «Заступнице»? — спросил Полубой. — Если атака начнется в ближайшее время, лишний корабль не помешал бы.

— Мы успеем вернуться, — сказал Неарх. — Вряд ли они будут атаковать с ходу, к тому же на границе системы есть несколько сюрпризов, которые задержат врага. А когда они войдут в систему, здесь их встретим мы. Не беспокойся, капитан, все под контролем. А тебе уже пора посмотреть на подготовленных к выпуску. Поверь, это совсем другие люди. И ты станешь таким. Сильным, справедливым, не знающим сомнений. Готовый забрать жизнь или отдать свою во имя великой цели.

— Красиво, — вздохнул Полубой, — только отдавать свою хотелось бы попозже.

Неарх похлопал его по колену — не беспокойся, мол, это будет тебе в радость. Касьян посмотрел на него, подумал, что в гробу он видал такую радость, но согласно кивнул.

Челнок вывалился из облаков над огромной посадочной площадкой, рассчитанной на прием крупных судов. Сейчас, однако, здесь не было ни одного корабля. Пилот взял управление на себя и посадил машину на краю поля.

Чмокнул люк, вываливаясь из корпуса, пахнуло свежестью и солоноватым запахом моря — берег был недалеко. Первым на землю сошел Птолемей, замер, раскинув руки и закрыв глаза, будто благодарил кого-то, что довелось еще раз побывать здесь. Неарх склонил голову, будто молился, Ахмет-Гирей тревожно втягивал воздух тонкими ноздрями. Полубой видел, что он волнуется. Только бы Ахмет выдержал. Что поделать, не верил Касьян, что молитвы, пусть даже и переданные Ахмет-Гирею великим праведником, помогут заслонить сознание от страшной удара чужой воли.

Было не жарко, солнце клонилось к закату. Сосны на дюнах, окружавших посадочную площадку, бросали на бетон длинные тени. Пахло смолой и хвоей, и на мгновение Касьяну стало жалко, что этот прекрасный мир изгажен вторжением неведомого сушества, которому вся эта красота безразлична. И Древняя Греция, Эллада, безразлична ему, он только взял из глубокой старины то, что ему было нужно — богов, героев и великого философа, имя которого не смогли стереть из людской памяти сотни веков.

— Пора, — сказал Птолемей.

Ахмет-Гирей выпрямился, его пальцы на миг коснупись талисмана, висевшего на груди. Ахмет был бледен и сосредоточен, будто ему предстоял смертельный поединок. Так оно и было, и хорошо, что он поверил предупреждениям Касьяна о силе врага. Посмотрев Полубою прямо в глаза, он повернулся к Птолемею.

— Я готов.

Гетайры встали по боками Ахмет-Гирея. Неспешным, даже торжественным шагом они двинулись к дюнам. Полубой смотрел им вслед, пока они не скрылись за соснами. Он уже прикинул, сколько времени им понадобится, чтобы достичь здания на берегу. Можно было начинать действовать. Только бы Сашка сделал все, как надо, только бы Лэнс и Мартин не подвели.

— Подарки забыли, — по трапу сошел пилот, с натугой таща контейнер. Брякнув его на бетон, он выпрямился, тяжело дыша. — Что он, золото, что ли, привез Аристотелю? Вот чудак-человек.

— А давай откроем, посмотрим, — предложил Касьян, подходя к пилоту.

Парень ухмыльнулся.

— Давай!

Глава 40

— Нельзя же быть таким беспечными, ребята, — пробормотал Александр Одинцов, переступая через неподвижные тела.

Вытащив из кармана дешифратор, он подсоединил его к компьютеру, управляющему автоматическими системами охраны энергетического комплекса Акмона.

Всегда следуя завету: наглость — второе счастье, он спустился сюда, на минус девятнадцатый уровень планетоида, вырубив охрану возле гравитационной шахты. Задействовав платформу не удалось — допуск его пропуска кончался на поверхности, но он и не надеялся на это. Зря что ли спер планирующий антиграв из дома Неарха. Гетайр, бывало, любил рассказывать, как он спускается с гор на Афродите.

Внизу Одинцова никто не ждал; он спокойно разжал шахтные двери, сориентировался и, подойдя к будке охраны, тербовательно заколотил в дверь.

— Кого несет? Карту вставь, забыл что ли?

— Открывай, — нагло гаркнул Одинцов, — сбой системы, ремонтный наряд.

— Чего?

Охранник открыл дверь и Одинцов с порога засветил ему рукоятью сабли в лоб. Второй, правда, среагировал мгновенно — цапнул с пульта пружинный арбалет. Если бы он держал арбалет в руках, пока первый открывал дверь, может быть у него и был бы шанс.

Болт врезался в стальную дверь, охранник рванул из ножен саблю, но Одинцов уже был рядом и кистевым движением тюкнул его клинком в висок. Опрокидывая кресло, охранник рухнул на пол.

Пискнул дешифратор. Одинцов проверил, побегав пальцами по клавиатуре, все ли отключено, и удовлетворенно кивнул.

— Вот так. Совсем другое дело. Очень нужно мне от ваших скорострелок бегать.

Он вернулся к шахте, подобрав по дороге антиграв. Снизу пахнуло холодом и сыростью. Ну еще бы: весь конденсат верхних этажей туда стекает, а откачивают раз в год. Эх, надо было дождаться, пока откачают. Кажется, через месяц собирались.

Одинцов поежился и шагнул в пустоту.

Через двадцать секунд он по колени плюхнулся в дурно пахнущую воду. Пол тоннеля был на уровне лица. Все правильно — платформа встает заподлицо с уровнем пола, но ведь он без платформы, своим ходом. Одинцов подтянулся, но прежде, чем вылезти из ямы, посмотрел вдоль тоннеля. Освещение здесь явно экономили — панели освещения, расположенные метров через двадцать друг от друга, едва светились. Стволы скорострельных арбалетов на потолке поникли и были похожи на безвольные пальцы мертвой руки. Одинцов довольно кивнул и выбрался из ямы. Дальше, однако, все было не так легко. Вместе с арбалетами отключилась и линия питания кара, который стоял здесь же неподвижный, без признаков жизни, и оживить его не представлялось возможным. Одинцов выругался. Если он правильно помнил расположение механизмов стыковки и центрального узла энергораспределителей, то до них было около трех километров по пустому, нашпигованному арбалетами тоннелю. Арбалеты сдохли, путь свободен, сказал себе Одинцов, повесил на плечо перевязь с саблей и побежал вперед.

Он ждал начала атаки объединенной эскадры, наблюдая за ее приближением по своему компьютеру, подключенному к общей системе оповещения и безопасности Акмона. Такую привилегию он получил всего полгода назад, когда он вернулся из школы сарисфоров на Акмон и его перестали проверять на лояльность гетайрам. Теперь он проверял всех, ступающих на поверхность планетоида, и, случалось, вылавливал тех, кому вход во владения Александра был заказан. Наркодилерам, к примеру, или членам религиозных сект. Здесь признавали только одну веру — богов Древней Греции. Во всяком случае, так считалось, хотя наемным экипажам не возбранялось молиться хоть кому. Но только на территории своего корабля.

Увидев вспышки первых попаданий, на кораблях атакующей эскадры и в поясе астероидов, Одинцов рванул к увеселительному заведению Агиатиды. Веселое было заведение, что и говорить, и девчонки все как на подбор, только вот не знали они, что в подвале у них вход в шахту, ведущую к центральному энергоузлу. А если бы и знали, вряд ли это помешало бы им принимать клиентов.

Девчонок не было, как и самой Агиатиды — почтенной матроны, лег сорока, следившей за порядком в заведении. Видимо, при первых признаках паники разбежались все по домам. И правильно сделали — ему же меньше мороки. Объясняй им, зачем пришел да куда собрался.

Воздуху явно не хватало — вентиляция, скорее всего, тоже отключилась. Ножны хлопали по спине, броник душил, давил на грудь, пот заливал глаза. Потерял форму, поганец, ожирел на сидячей работе. То ли дело было на Хлайбе. Каждую неделю рейды. Правда, когда выбился в начальники, нагрузка уменьшилась, но нервы трепать все равно приходилось частенько, а это еще хуже.

Да сколько же этот тоннель будет длиться? Всего-то должно быть три километра, а впечатление такое, будто уже десятку пробежал.

Впереди забрезжил более яркий свет, чем в тоннеле, и Одинцов перешел на быстрый шаг. Вроде добрался. Помещение энергоузла, там же стыковка сегментов.

Интересно, сколько человек в дежурной смене? Вооружены, конечно. Надо было захватить арбалет наверху…

Он осторожно толкнул стальную дверь, и та уступила нажиму с неожиданной легкостью. Прямо перед ним возвышалась колонна из бронестекла, внутри которой торчала из шахты верхушка реактора, оплетенная кабелями силовой защиты. Справа — пульт, за ним, в креслах, двое. Оружия не видно, но это ничего не значит — могли на пол положить, чтобы поближе было, под рукой. Слева дверь мешает — не видно, есть ли там кто. Чего мудрить — разберемся по ходу!

Одинцов вихрем ворвался в зал. Двое вскочили ему навстречу из-за пульта контроля, у обоих короткие мечи в ножнах — потому он и не заметил их за креслами.