Эффект присутствия - Михаил Юрьевич Макаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зональный опер отрапортовал об исполнении данных ему указаний и теперь ожидал новых.
— Следствие такой материал на возбуждение не возьмёт, — высказал своё суждение Титов, закручивая в стрелки кончики флибустьерских усов.
Весьма приблизительное представление и.о. начальника ОУР о диспозиции статьи 159 УК РФ, предусматривающей ответственность за мошенничество, компенсировалось его богатой полицейской практикой.
Оперативники принесли в кабинет кисловатый душок перегара. Учитывая вполне рабочее состояние обоих, Птицын обошёлся без замечаний. Одиночный праздничный день посередине недели всегда являет собой серьёзное испытание для русского человека. Не зря начальник УВД области выпадавшее в такой конфигурации десятое ноября своим приказом всегда дополнял ещё одним нерабочим днём. На поправку здоровья личного состава.
— Будем работать в двух направлениях, — определился подполковник. — Алексей Иванович, пригласи бабушку Мотовилову если не к себе, то хотя бы в ближайший опорник. Замути какую-нибудь комбинашку, чтобы пришла. На казённой территории она дверь перед носом не захлопнет. Постарайся убедить, что она неправильно обошлась с родными, которых собственности лишила. Дочка Мотовилова пусть под рукой будет, подключишь её по ходу пьесы. Может, двойной тягой и удастся вразумить старую женщину.
— Понял, — кивнул Титов, — я через участкового её подтяну. С понтом жалоба от соседей поступила. Проливает или шумит там…
— Правильно мыслишь, к участковому она должна явиться. Старшее поколение дисциплинчатое. Рома, а ты продолжай устанавливать и просеивать родственников тех, кого Штельмах втянула в секту. Нужно хотя бы ещё одно заявление аналогичного содержания. Надо доказать, что это система. Тогда следствие возбудится… Ты чего насупился?
Калёнов смахнул со лба длинную высветленную чёлку.
— Вадим Львович, у нас с Сердюком на руках пятнадцать материалов. По шести — сроки на этой неделе. Я реально не знаю, за что хвататься. Сегодня молодой сутки дежурит, завтра — я заступаю…
— Алексей Иванович, на других зонах как нагрузка? — Птицын посмотрел на Титова.
— Ну это… — майор зашуршал листами блокнота. — На «Южной правой» тоже завал. На «Севере» поменьше, но там один Малов в живых остался, Сметанкин с понедельника в отпуске за прошлый год.
— Два материала со сроками заберёшь у Романа и отдашь линейникам. Нагрузку отслеживай постоянно, зональный принцип хорош, но не придерживайся его, аки слепой стены. Учись руководить большим коллективом. Думай, советуйся, маневрируй. Рома, друг мой, когда ты на вакантную должность кандидата подберёшь? Полгода у тебя дыра.
— Я нашёл нормального, да его не отпускают. — По хмурому лицу Калёнова читалось, что изъятие пары материалов ему — как мёртвому припарка.
— Правильно, тебе сразу было сказано: «участковых не перетягивать». У них самих в службе некомплект.
— А пацана с улицы год натаскивать надо, один гемор.
— Завязывай капризничать, — начальник криминальной одёрнул подчинённого. — Не обязательно со школьной скамьи брать, есть батальон, ОВО, ОКС[203]…
— Да на крайняк лучше вдвоём, чем с дуболомом-«пэпээсником», — у Калёнова не получалось остановиться.
— Тогда нечего ныть, что на зоне некомплект. Закрыли тему! — Птицын пристукнул по столу жёлтой пластмассовой линейкой. — Ищешь и находишь ещё один эпизод. Понял?
— Так точно! — Никто не насаждал в милиции уставного армейского обращения, а прижилось оно повсеместно.
Вадим Львович отпустил офицеров по рабочим местам и ещё раз стал мысленно прокручивать ситуацию. Докрутив до конца, утвердил своё решение не поддаваться искусу идти по лёгкому пути. Историю с Ленкиным февральским авансом, пожертвованным матери Эмме, обналичивать было нельзя. Так что пускай Калёнов роет землю, задача ему поставлена вполне реальная.
9
9 марта 2000 года. Четверг.
12.30 час. — 14.00 час.
На обед Маштаков не поехал, потому как дома у него с субботы загостилась тёща. Довольствовался лапшой быстрого приготовления «Анаком», чаем и пирожком с капустой, купленным в буфете на последние металлические деньги. Восьмое марта торпедировало ниже ватерлинии посудину его платежеспособности, державшейся на плаву вопреки законам физики. К запланированным шести подаркам (жене, Дашке, Маришке, матери, сестре и Нине) пришлось приобретать ещё один — любезной тёще Ксении Витальевне. Презенты, каждый из которых по отдельности стоил приемлемо, в графе «итого» сложились почти в тысячу рублей.
На недолгое время обманув желудок эрзац-хавчиком, Миха перекурил, после чего составил полный список своих кредиторов. В него попала чёртова дюжина человек. Лидировал в рейтинге дядя Вадя Соколов, которому опер задолжал целых три с половиной штуки. Друг детства ни разу не напомнил про бабки, но в их отношениях обозначился холодок. По крайней мере, после Нового года Вадик ни разу не высвистал Миху развеяться за душевным разговором.
Вторым номером значилась сестра Светка, по осени одолжившая восемьсот рэ. Знал бы прикуп, лучше бы к ней и не адресовался. Лишь только прошёл оговоренный месяц, Светка наладила звонить каждый день, и на работу и домой по вечерам. Вместо «здравствуй» у неё: «Когда деньги вернёшь». Перед Новым годом с тринадцатой Маштаков возвратил ей триста, осталось ещё пять сотен. Сестра не всегда была такой занозой, её подменили после того, как её Женька на своём ведре не разъехался на Ворошилова с «аудюхой» Рога. Светка виноватила брата за совет дать происшествию официальный ход. Тягомотное разбирательство с бандитом не завершилось по сей день, дело даже в суд не ушло. Вот ведь чисто бабская логика — сначала за помощью на грудь кидаются, а потом — укоряют. Ну и платили бы Рогу… Сколько он там предъявлял за помятую бочину? Две, что ли, тонны бакинских? Даже вчера, в красный день календаря, когда Миха, забежав к сестре, вручил кружку с изображением её знака зодиака и гвоздичку, она не удержалась от укора. «Лучше бы деньгами дал, чем такой ерундой», — так дословно и сказала,
