Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

Кое-кто из Врил-яал заявлял, что слышит шепот этой тьмы или же видит, как проносятся бесшумные нечеловеческие тени. Ксисану однажды показалось, что он заметил серого гиганта с голубыми глазами. Он так и не узнал, было ли это нечто реальное или следствием большого количества поглощенной спорыньи.

Вдруг женщина остановилась, глаза расширились, а лоб нахмурился.

— Нет, — сказала она. — Не смей.

— Тебе не позволено говорить, — повторил Ксисан.

За его спиной что-то врезалось в палубный настил. Что-то настолько массивное и тяжелое, что смяло металлическое покрытие.

Ксисан обернулся и увидел огромную фигуру, заполнившую коридор. Тусклые лучи света отразились от полированного доспеха, испускающего едва слышимый гул, от которого по коже забегали мурашки. Ксисан почувствовал запах едкого притирочного порошка и маслянистого пота.

Он услышал тяжелое дыхание, как у накаченного гормонами быка.

— А тебе не позволено жить, — прорычал гигант.

Сверкающий клинок вонзился в живот Ксисана и вышел из позвоночника. Гигант провернул меч и вырвал внутренности Ксисана, забрызгав палубу кровью.

Змеепоклонник упал на колени, потрясенный смертельным для него количеством вытекающей крови. Над ним стояла женщина. Все признаки страха исчезли. Она держала непонятно откуда взявшийся пистолет у головы Ксисана. Оружие из хромированной стали было инкрустировано изображением белой змеи, обвившей ствол.

— Не умирай, черт тебя подери, — выкрикнула она. Из ее голоса исчезли все следы умоляющего тона, как и невнятность речи. Взгляд стал ясным и острым, как бритва.

Она держала умирающее тело Ксисана прямо, с силой вдавив теплую анодированную сталь оружия в его шею.

— Где Вивьен? — спросила женщина. — Где моя дочь? Скажи и я прикончу тебя быстро.

Ксисан усмехнулся полным крови ртом.

Аливия Сурека швырнула труп на палубу и направила оружие на космодесантника, оттянув большим пальцем курок. Воин шагнул к ней, не издав ни звука, что для ему подобных казалось невозможным.

— Какого черта тебе нужно было его убивать? — выпалила Аливия, целясь в неприкрытую голову. Космодесантник он или нет, одна пуля пробьет его череп навылет.

— Пожалуйста, — ответил он.

— Он мне нужен был живым.

Легионер улыбнулся.

— Хочешь сказать, что не была его беспомощной пленницей?

Аливия вздохнула и покачала стволом пистолета.

— Едва ли.

— А выглядело именно так.

— Я хотела, чтобы он так и думал.

— И почему же?

— Он забрал мою дочь, — сказала Аливия, едва не сорвав голос при мысли, что Вивьен в руках банды этого питающегося падалью хищника. — Он вел меня в свое логово.

— А, так значит, ты дала себя схватить.

— Быстро соображаешь, — заметила Аливия. Воин наклонился, чтобы вытереть клинок о куртку мертвеца. Гладий с золотой рукоятью подходил рукам трансчеловека и, тем не менее, казался маленьким для такого богатыря. За свою жизнь Аливия видела много космодесантников, но их совершенно нечеловеческие размеры всегда вызывали у нее отвращение.

Из всех Его созданий их она не любила более всего.

У этого была борода и коротко стриженные темно-рыжие волосы. Загрубелую кожу отмечало множество свежих шрамов. Щеки украшали темные татуировки изогнутых клинков и капель крови. Бандитские метки вились вокруг глаз и на лбу. Плохо различимые в тени, они были пугающе знакомыми.

К одному бедру был примагничен болт-пистолет пепельного цвета, а к другому привязан зазубренный боевой нож и связка из трех гранат.

— А у тебя интересное оружие, — отметил он, выпрямившись во весь рост и вложив гладий в висевшие на поясе темно-синие ножны.

— Могу сказать то же самое о твоем, — возразила Аливия, почувствовав силу, случайным образом скованную в клинке. — Это необычное оружие. Оно пролило могущественную кровь.

— А это необычный пистолет.

— Серпента Ферлаха, — сказала Аливия.

Космодесантник кивнул.

— Мило.

— Изготовленная лично леди Ферлах по моим техническим требованиям.

— Вряд ли.

— Почему же? — спросила Аливия.

— Терезия Ферлах умерла при Сожжении Каринтии.

— Откуда ты это знаешь?

— Я зажег пламя, которое спалило ее оружейные кузни.

Аливия чуть сильнее надавила на спусковой крючок.

— Кто ты? — спросила она. — И как космодесантник попал на борт этого корабля?

— Я — Севериан, — сказал он с мрачной усмешкой, татуированные клинки изогнулись на его загрубелой коже. И Аливия, наконец, вспомнила, где видела эти бандитские знаки раньше — тогда она в последний раз по-настоящему боялась за свою жизнь.

— Хтония… — вымолвила она. — Ты — Сын Гора.

Аливия нажала спусковой крючок.

В помещении было холодно, со свисавших с потолка ржавых крюков капала влага. Из-за сырости и коррозии стены покрывали пятна желто-зеленого налета.

Вивьен считала место обитания своей семьи — под вентиляционным отверстием по правому борту корабля — неприятным, но здесь было по-настоящему жутко. Она сидела у стены напротив двери, крепко сжав колени. На синих губах клубился пар дрожащего дыхания.

Вместе с ней в комнате содержалось семеро растерянных детей, от Ивали и Оскара, которым было по одиннадцать, до Урии, утверждавшего, что ему семнадцать. Вивьен решила, что мальчику, наверное, только четырнадцать, но он выглядел старше, поэтому не стала спорить.

Совсем недавно их было десять, но пришли две женщины, одна с выжженными глазами, а другая с пурпурными губами, и забрали троих. Вивьен гадала, что они хотели от детей, но те так и не вернулись. Она могла только догадываться, но все ее предположения вызывали у нее желание закрыть глаза и закричать.

Близнецы Чаллис и Веспер с момента, как попали сюда, плакали и молились Богу-Императору. Урия ходил взад и вперед, размахивая руками, чтобы согреться. Он что-то бормотал под нос, но Вивьен не могла расслышать. Возможно, что-то гневное. Как и проповедник, в честь которого он был назван, Урия всегда был зол.

Вивьен скучала по отцу и Миске. И по Аливии. А также по Ноаме и Кьеллу, хотя те не были ей родней. Они спасли их по дороге из Ларсы в Луперкалию, и, по словам Аливии, сделали им больше добра, чем многие настоящие родственники.

Когда орбитальный шаттл покинул Молех без Аливии, Вивьен выплакала все слезы, и когда ее мама — во всем, кроме крови — вернулась, это были самые счастливые мгновения ее жизни. Аливия сказала, что все будет окей, и некоторое время так и было.

Пока человек с пурпурными губами не забрал Вивьен.

Оскар съежился возле нее, шевеля глазами под веками. Вивьен держала его за руку. Мальчик был младше нее, практически ребенком в сравнении с ее немалыми двенадцатью годами.

— У него снова кошмары? — спросила Лалик. Она сидела с другой стороны, положив голову на плечо Вивьен.

— Да, думаю так и есть, — ответила та.

Дыхание Лалик приятно согревало Вивьен. Сейчас была ее очередь сидеть посредине, и она ненавидела себя за радость от того, что Оскар все еще спал. Как только он проснется, наступит черед Лалик наслаждаться скудным теплом, сидя между ними.

— Надеюсь, он скоро проснется, — сказала Лалик. — Мне холодно.

Вивьен вздохнула, желая, чтобы у нее был талант Миски думать в первую очередь о себе.

— Не волнуйся, я знаю, как подняться, не разбудив спящего.

— Правда?

— Моя сестра всегда засыпала на мне, — пояснила Вивьен, отстранившись от Оскара и используя свободную руку, чтобы не дать ему упасть. Девочки поменялись местами, и Лалик с благодарностью скользнула в середину.

— Ты лучше всех, Вивьен, — сказала Лалик с робкой улыбкой. Подруга Вивьен, если так можно было назвать только что встреченную в мясохранилище девочку, была дочерью стеклодува, который когда-то создавал фантастические изделия для благородных домов Молеха. Лалик рассказывала, что некоторые из его творений занимали почетные места в башнях Дома Девайн.

Судя по одежде девочки, ее отец был богат, но Вивьен решила, что состояние было потрачено, чтобы попасть на борт «Просвещения Молеха». Кем бы Лалик ни была раньше, сейчас она была одинока и испугана, как и остальные дети.

— Я хочу, чтобы они заткнулись, — сказала Лалик, бросив ядовитый взгляд на молящихся близнецов. — Я уже к семи годам выросла из подобных молитв.

Вивьен пожала плечами.

— А мне нравятся. Они практически единственное утешение, которое у нас осталось.

— А что за книгу ты читаешь? — спросила Лалик. — Если сборник рассказов, то может быть, прочтешь нам один из них?

Вивьен почувствовала желание защитить книгу, спрятанную в платье. Ее она получила от Аливии, которая сказала, что это особенная книга. Она не была новой или дорогой, но принадлежала ей. Рассказы был написаны на мертвом языке, но это не имело значения. Вивьен знала их все наизусть и могла рассказать любой по желанию.