Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L») - Фред Саберхаген

Лерос продолжал:

— Чем мы тут занимаемся? Это Турнир Торуна или не Турнир? Разве не должен победитель сесть по правую руку от Торуна? И разве эти оставшиеся восьмеро не лучшие бойцы во всем обитаемом мире Хантера, не самые мужественные и… — На миг дар речи покинул Лероса. Казалось, он захлебнулся. Наконец, ему удалось глубоко вдохнуть и продолжить: — Очень хорошо. Я должен подняться наверх и лично с ним поговорить обо всем. Один из вас должен будет остаться здесь, с этими людьми, пока не вернусь я или кто-то из священников высокого ранга.

Затем, повернувшись к восьми ждущим воинам, Лерос, перестав хмуриться, сказал с приветливой улыбкой:

— Почтенные господа — почтенные воины. Желаете ли вы начать сегодняшний круг боев немедленно или будете ждать моего возвращения? Я иду наверх, чтобы требовать лучшего к нам отношения, и не могу сказать, когда я вернусь.

Воины неуверенно переглядывались. Джофф едва не открыл рот, но потом прикусил язык.

Лерос, видя эту неуверенность бойцов, взглянул на бронзовый щит — солнце Хантера, которое пыталось прожечь себе путь сквозь слои тумана.

— Подождите до полудня, — сказал он. — Если к тому времени не вернусь и не пришлю вестника, тогда начинайте бои, как сможете хорошо.

Передав список имен священнику, которому надлежало остаться здесь, он поманил второго юного священника, и вместе они отправились вверх по дороге быстрым шагом.

Медленно тянулись долгие утренние часы. До самой середины дня воины слонялись без дела, сидели или угрюмо переговаривались по двое—трое. Потом, когда стало ясно, что полдень наступил и прошел, и не было признаков возвращения Лероса, и не было вестей от него, заменивший его священник откашлялся, прочистил горло и собрал восьмерку участников. Произнеся несколько неловко вводную речь, он представился Елгиром и объявил, что готов возвестить список участников, если они готовы к бою.

— Надо начинать, — сказал Ванн Номадский. Остальные кивнули в знак согласия и готовности. Ждать в неизвестности было тяжелее, чем наносить и отражать удары. Они заняли места вокруг ринга.

— Чарльз Прямой — Фарли Эйкоский.

Чарльз и Фарли двинулись навстречу друг другу почти что беззаботной походкой. В центре они со звоном коснулись друг друга оружием, выказывая уважение к искусству противника, и начали осторожный спарринг. Раненая левая рука Фарли, которую осторожно забинтовал сам Лерос, не мешала ему ни в малейшей степени, так, по крайней мере, казалось. Разве что ему пришлось начать бой с одним мечом — кинжал остался висеть у него на поясе.

Постепенно сила и скорость вливались в движения противников. Их мечи музыкально звенели. Силы, казалось, были довольно равные. Потом алмазно-блестящий меч Фарли совершил обманный выпад, которого он ранее не применял ни разу. Чарльз попытался парировать удар, которого не было, и потому пропустил настоящий, оказавшийся смертельным. Коротко вскрикнув от боли, он рухнул на землю.

— Джофф Хитрый — Джуд Айзексон.

Джуд, как и в прошлый раз, стремительно пошел в атаку. Его противник казался не столь ретивым, но в целом бой начался в значительно быстрейшем темпе, чем предыдущий. Оба дрались живо, азартно, но ни один не решался пойти в рискованную атаку. Вскоре более агрессивным стал Джофф — его длинный меч мелькал то над, то под круглым щитом коротышки Джуда, хотя ему так и не удалось достать того, кто за щитом крылся. Потом быстро и мощно посыпались удары Джуда, и Джофф был вынужден тратить энергию на отражение ударов, и даже отступить.

Конец пришел внезапно. Джофф оказался прижатым к краю арены, которая граничила с обрывом. Джудовский меч сверкнул, будто молния — едва уловимый блеск, — Джофф схватился за грудь, задушено крикнул и упал с обрыва. На крутом, травянистом склоне тело его многократно переворачивалось, соскальзывая. Иногда, на несколько секунд, тело задерживал кустарник. Потом инерция побеждала и тело скользило дальше. Священник подал знак рабу и хромой раб с кувалдой начал долгий спуск вниз, чтобы добить побежденного.

— Омир Калсумба — Рахим Сосиас.

Черный гигант, казалось, стал еще внушительнее в размерах, когда вошел в круг арены. Он почти с нежностью держал двумя руками свой большой топор. Сосиас в сравнении с ним поначалу казался ужасно маленьким и обреченным. Но первую кровь добыл именно его ятаган. Рана была легкая, просто касание острием вдоль бедра Келсумбы. Сосиас исключительно точно рассчитал время, потому что ответный взмах топора лишь оторвал край его свободной одежды.

Рана буквально наэлектризовала черного великана, и Сосиасу пришлось теперь отпрыгнуть назад, танцуя с потрясающей скоростью, пока он уклонялся от ударов топора, который сверкал, будто легкий меч, в руках великана. Легкий ропот приведенных в ужас свидетелей этого чуда пронесся над рингом.

Сосиас попытался снова достать бедро Келсумбы, или сделать обманный выпад в этом направлении. На этот раз ответ был немного более быстрым, и лишь чудом удалось Сосиасу в критический момент ускользнуть нетронутым. В левой руке он уже держал вытащенный из тайника нож, но использовать его не было возможности.

Было бы самоубийством стараться выждать и просто уклоняться от бешеного топора Келсумбы. Сосиасу пришлось снова пойти в атаку, и на этот раз топор ударил его прямо в лицо, снеся половину головы. Томас Цепкий, стоявший, опираясь на копье, в десяти метрах от сражающихся, почувствовал на лице теплые брызги.

— Томас Цепкий — Ванн Номадский.

Ванн, как всегда внешне неуклюже державший свой меч, стоял лицом к лицу с Томасом, который делал пробные выпады копьем. Ванн не стал тратить энергию на попытки перерубить копье — бронированное древко показало свою неуязвимость в прошлых схватках. Бой поначалу развивался довольно медленно, со множеством обманных движений и без особых усилий реально атаковать. Некоторое время спустя глазам экспертов стало ясно, — а кроме экспертов, никто сейчас за схваткой не следил, — что Ванн напрасно использует свой обманный прием — неуклюжую хватку и позицию меча. На то, чтобы переменить ее в боевую и эффективную и обратно уходила доля секунды, решающая в поединке такого уровня. Внешне обманчивая позиция меча не была естественной, а была натренирована с целью ввести в заблуждение противника. Ванн этого не мог не понимать, но мышцы рефлекторно повторяли заученную последовательность движений.

Томас Цепкий, заметив это слабое место противника, как следует вычислил выигрышный промежуток времени, потом, поймав меч на возвращении в боевое положение, нанес удар копьем. С глухим звуком копье вошло сквозь рваную рубашку в торс Ванна, чуть повыше его пояса с ушами-трофеями. Какая-то бездумная и безумная печаль отразилась на лице Ванна, когда он увидел фонтан собственной крови, а потом всякое выражение исчезло с его лица навсегда.