Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

— Нихарасо видеть, — погрозил толстым пальцем колобок. — Стены худые, люди задные.

— Это не стены худые, это октаграммы хорошие, — хмыкнул парень. — И почему мы жадные? Мы пришли честно, по делу, и просим: так, мол, и так, каемся, что без лимитной карты, потому что она исчерпана. В следующем месяце клянемся увеличить лимит, а сейчас разве трудно отсыпать чуточку в карманы страждущим, а? Ну, пожа-алста! — разошелся проситель, чувствуя себя гораздо увереннее в отсутствие людоедообразного Асмодея.

Я удивилась. Стало быть, сыр-бор разгорелся из-за разбитых мензурок? Ненавижу тех, кто использует служебные полномочия, чтобы ущемить пришедших на поклон. Зачем на пустом месте жмотничать и глумиться над просителями? Битое стекло — чай не золотые россыпи, чтобы над ними чахнуть.

— Могу дать, но хассаина всё сситает. Хассаина злой, када нету уцета, — покачал головой Тао Сян.

— Почему нету? — развел руками парень. — Оформим накладную, чин по чину. Без обмана.

Ох, попался бы мне в руки жестокий хассаина, не дающий бедняжкам жалкие восемь килограммов битого стекла! — уставилась я враждебно на лысую голову Тао Сяна. У каждого из нас свои нужды: кому-то приспичило отработать прогул, кому-то срочно приспичило стекло. Разве это повод, чтобы измываться над несчастными студентами?

Колобок переключил внимание на меня, и глазки-щелочки превратились в тонкие полоски. Я поежилась.

— Мне нужна расписка, — напомнила лунолицему.

— А хочешь, мы в следующем месяце оформим в десять раз больше, а возьмем в пять раз меньше? — предложил парень, рассчитывая поколебать неприступность начальника сортировочной.

Плохой из него мухлежник. Кто же предлагает сговор в присутствии нескольких свидетелей? Приличные преступники обычно шепчутся в уголке, втайне от любопытных глаз.

— Хассаина как скала, — сказал Тао Сян. — Не забраца. Луце обойти.

Что за непонятная хассаина? Может, это второе «я» Тао, о котором он отзывается иносказательно, как и подобает уроженцу востока? Мол, мне не составит труда отвесить вам и восемь центнеров бэушного стекла, но моя внутренняя хассаина принципиально разлеглась на дороге, мешая пройти к нужным отсекам, и избавиться от нее невозможно.

— Как обойти? — задумался парень, ища в словах колобка скрытый смысл, и перешел на заговорщический тон: — А-а, понятно. Прийти, когда Асмодея не будет?

— Нет, — покачал головой лунолицый. — Потом приходи, с картой. А ты не сепци! — ткнул в меня надутым как сосиска пальцем.

Я растерялась, не разобрав из-за невообразимого акцента, что сказал сортировщик утиля.

— Не шепчи, — перевел мне парень и переключил воинственный дух на Тао Сяна: — Когда я вернусь с картой, мы профукаем конкурс, понимаешь? Пролетим мимо, как фанерка!

«Не шепчи» — потребовал колобок. Вроде бы нормально разговариваю, по-человечески, — нахмурила я лоб. Похоже, у лунолицего проблемы с ушами.

— Напеваес, слысу-слысу, — опять погрозил Тао Сян.

Я украдкой потрогала губы. Неужто рот зажил отдельной жизнью без ведома хозяйки? Определенно, кто-то из нас ненормальный: или колобок, или я.

Девушка сдула светлую челку, закрывшую глаз, и с любопытством посмотрела на меня.

— Тао Сян, не вынуждай идти на крайние меры. Мы напишем докладную об ущемлении прав! — пригрозил парень, пойдя ва-банк.

Угроза оказалась основательной, выстрелив по начальнику сортировочной, как дробина по слону. Гораздо больше товарища в фартуке взволновали его слуховые галлюцинации.

— Паес, — повторил Тао Сян, обращаясь ко мне. — Напрасно паес. Моя хоца не победит! — воскликнул боевито и забормотал сердито на непонятном языке.

— О чем это он? — спросила я у парня. — Ни слова не разберу.

— Зря внушаешь, — также тихо перевел знаток ужасных акцентов. — Тао помог бы нам, но не станет.

Я в изумлении уставилась на лунолицего. Он почему-то решил, что мне вздумалось забраться к нему голову.

Сердитые интонации колобка потеряли уверенность и сменились подобострастием в голосе. Наконец, наговорившись под нос, Тао Сян начал мелко кланяться, сложив руки в молитвенном жесте, в то время как мы втроем — я, парень и девушка — взирали ошарашенно на устроенное представление.

Так и есть, у Тао не все дома. Мало того, у него дома никого нет. Сумасшедший.

Продолжая кланяться, начальник сортировочной попятился мелкими шажками к двери и, толкнув её задом, ввалился за перегородку с окном. Что это было?

Сцена третья.

Не сговариваясь, мы бросились к обзорному экрану.

Беглый осмотр явил за стеклом просторное помещение с низким потолком. Асмодей сам по себе производил неизгладимое впечатление своеобразными внешними данными, а работая у конвейера, тянущегося в несусветную бесконечность, он походил на циклопа — жестокого и лишенного особого ума.

Великан поднимал как пушинки баки, стоящие у стены, и опрокидывал в приемный бункер, предварительно сняв крышку. Судя по содержимому опорожняемых емкостей, Асмодей активно расправлялся с помоями, уползающими вдаль под герметичным кожухом конвейера. Опустевшие баки занимали место в закрытой нише, по полупрозрачным стенкам которой изнутри текли потоки воды.

— По четным дням сортировка органики, — пояснил парень, скорее, для меня.

— Зачем её сортировать? Вывози на мусорку и сваливай без проблем, — сказала я грубовато, наблюдая, как Тао Сян семенит к шкафообразному коллеге. Хорошо, что догадался развернуться вперед лицом, а то, не ровен час, свалился бы сослепу в помойное месиво.

— Ты что? — удивился высказанному святотатству парень. — Органика — отличная база для компоста. Сейчас просканируется, распределится по жирам, белкам, углеводам, химсоставу и потечет в силосные ямы. Думаешь, на чем процветают оранжереи?

— Это те, которые у Ромашки… то есть у Ромашевичевского?

— И не только у него. Вас разве не водили сюда на экскурсию?

— Я недавно перевелась, — пояснила, смотря, как колобок говорит что-то Асмодею, а тот размахивает руками как граблями и видно, что кричит. Хорошо, что не слышно — наверное, из-за отличной звукоизоляции. И чем громче распалялся великан, тем ниже склонялся Тао Сян, но не отступал.

— Обалдеть! — воскликнула девушка, прилипнув к окну. — Асмодей же убьет его ором.

— Смельчак, — признал парень геройский поступок лунолицего и обернулся ко мне. — Игорь.

— Очень приятно, Эва.

— Ирина, — представил парень свою спутницу, и она, приветливо кивнув, вернулась к зрелищу за стеклом.

— Ваш Тао Сян очень странный. Идет на поводу у подчиненного и допускает унижение.