Французская магия (гет) - Николай Бессарабов

— Таким образом, — Фламель отпил вина, — нам нужны не только волшебники, способные изобрести масштабные и сложные заклинания, но и те, у кого достанет сил потом использовать подобные чары.

— К сожалению, — вмешался молчавший все это время Цимус, — волшебников, которые обладают такими способностями, но при этом не погружены с головой в политические игрища, с каждым годом все меньше. Да и сами старинные семейства постепенно хиреют. Во многих родах, как и в моем, осталось всего по несколько человек, а еще пару столетий назад они насчитывали десятки волшебников разной силы.

— Однако пока что это разговор о том, лорд Поттер, — Фламель потер лоб, глубоко задумываясь, — что возможно произойдет после вашей победы. Мне бы очень хотелось видеть вас среди тех людей, которым не безразлична дальнейшая судьба нашего мира. Не стану оскорблять вас предложением какой-либо награды, вы бы на моем месте так не сделали, но вы в состоянии внести существенный вклад в наше дело.

— Я понимаю, мастер Фламель. — Я приподнял бокал. — И я рад, что в этом мире остались волшебники, заботящиеся об общей судьбе нашего мира, а не о сиюминутной политической конъюнктуре. Говорить же о моем согласии или несогласии на бесспорно интересное предложение я буду готов только после победы в войне, когда в Англии наконец-то воцарится хоть отдаленное подобие порядка.

— Достойные слова, — Цимус отсалютовал мне бокалом. — Со своей стороны, я могу предложить вам мою помощь... не бесплатно, разумеется.

Арратайа звонко рассмеялась.

— Скорее, лорд Поттер, в случае вашего согласия вам придется заплатить не Аврелию, а мне, моему мужу уже не нужны мирские ценности.

Я невольно потер запястье.

— Я догадываюсь, чем мне предстоит откупиться, леди, и я готов прислать вам кровь единорога, как и собственную, но если мне простится мое любопытство...

— Я не могу взять кровь сама, — Арратайа грустно улыбнулась. — Ни один светлый единорог не приблизится ко мне. А кровь, продающаяся в алхимических лавках, слишком старая, и не имеет того вкуса, как отданная добровольно, да еще и отданная сильному волшебнику. К моему мужу единороги тоже относятся не слишком дружелюбно.

— А вот ко мне единороги всегда относились хорошо, — Фламель усмехнулся. — Несмотря на то, что я частенько наведываюсь в заповедники за их кровью... Правда я всегда приношу с собой целый мешок свежих фруктов и сахара.

Алхимик захохотал.

— Вот он, рецепт популярности у единорогов, — несколько привыкнув к обществу одного из самых опасных чародеев современности, я позволил себе улыбнуться.

— Шутки шутками, — Фламель обвел насмешливым взглядом сидящих за столом, — а доброе слово приятно даже единорогу. И кровь получается гораздо более эффективной в зельях.

Некоторое время мы молчали — домовые эльфы или неизвестные мне существа, работавшие в кухне черного мага, готовили выше всяких похвал. Наконец, Фламель, не чуравшийся, несмотря на свой возраст, выпить хорошего вина, допил очередной бокал и снова заговорил.

— Есть еще одна проблема, которая возникла только в последние сто лет, лорд Поттер, — интонации алхимика были скорее печальными, чем недовольными. — И в этом мне потребуется ваша помощь и помощь любого старого рода, до которых я смогу дотянуться...

— Что вы имеете в виду, мастер Фламель?

— До введения Статута секретности и почти столетие после него существовала узаконенная традиция для старинных родов пополнять свою численность за счет маглорожденных волшебников. Собственно, с шестнадцатого по конец девятнадцатого века проблемы маглорожденных и полукровок в мире волшебников не существовало, — Фламель налил себе еще вина.

— Вы имеете в виду, что маглорожденных не обучали в Хогвартсе, — я не был уверен, правильно ли понял алхимика.

— Не совсем так, — Николас неопределенно покрутил пальцами в воздухе. — Когда артефакты наподобие Хогвартской книги молодых волшебников определяли, что в семье маглов рождался ребенок с магическими способностями, специально подготовленные маги изымали его из семьи. На его место приносили ребенка, с помощью магии получившего облик похищенного, а юного волшебника отдавали по жребию в одну из семей, чаще всего в младшие ветви сильных родов.

— Не могу сказать, что мне кажется это этичным, — я покачал головой, — но это, действительно, было идеальным решением для сохранения секретности.

— Да не в секретности даже дело! — неожиданно прорвало алхимика, хватившего кулаком по столу. — А в том, что таким образом передавалось культурное наследие старых семей, и мы могли избежать мордредова вырождения!

Арратайа мягко прикоснулась к плечу волшебника, успокаивая его.

— Проблема в том, что сейчас мы имеем не только всё возрастающий риск обнаружения нашего мира маглами, — успокоившись, Фламель продолжил рассказ, — но и громадное количество маглорожденных волшебников и полукровок, для которых магия это всего лишь бесплатное приложение к обычной жизни. Им нет нужды зарываться в старинные книги, постигать обычаи и традиции нашего мира. Они не понимают, что такое родовая магия. И, как метко подметил один мой коллега, в магловском мире прекрасно можно устроиться, зная всего лишь два заклинания: Confundusи Obliviate. В результате мы имеем застой в магической науке последнее столетие. Потому что никому не нужно её дальнейшее развитие, кроме немногочисленных фанатиков науки вроде меня и осторожных стариков, вроде вашего погибшего деда и ныне покойного Кигнуса Блека.

— Я понимаю ваши опасения, мастер Фламель, — дипломатично ответил я. — Но пока что не совсем понимаю...

— Как в этом можете помочь вы? — усмехнулся алхимик. — Очень просто. Когда вы победите, вы многое измените в законах старой доброй Англии. И тогда вы, быть может, вспомните мои слова... Хотя крови может пролиться немало — вряд ли маглорожденным понравится тот факт, что им придется подстраиваться под изменившиеся условия.

02.01.2014

Глава 57. Темные существа.

Багровые лучи закатного солнца бросали мрачные отблески на отполированные всеми ветрами камни безымянного острова, на котором стоял Азкабан. Пронизывающий буквально до костей ледяной морской ветер, пахнущий солью и свежестью трепал длинные волосы, падающие на глаза стоявшего на самом краю северной оконечности острова мужчины. Антонин Долохов, коротко ругнувшись, в очередной раз убрал с лица упавшие спутанные пряди волос и повторил выданное ему Лордом заклинание, — иногда познания черного мага удивляли даже такого образованного и искусного волшебника, как сам Антонин.

Устроившись за большой скалой, прикрывавшей его от взгляда стражников Азкабана, Долохов попытался укрыться от пронизывающего ветра и немного согреться, потому что, едва появятся истинные хозяева острова — ему станет не до тепла. Вызванные волей волшебника согревающие чары в дополнение к хорошему глотку из прикрепленной на поясе фляги наполнили его тело приятным теплом, и Антонин снова повторил слова заклинания.

Наконец сквозь шум ветра пробился новый звук, — тихое, еле уловимое шипение, вызывавшее озноб. Неподвластный бушевавшей вокруг воздушной стихии, к Долохову медленно плыл над землей дементор, полы балахона которого повисли, словно вокруг был штиль, а не ярился настоящий шторм.

Антонин поспешно повесил на шею небольшой амулет, сделанный в форме черепа с багровыми камнями в глазницах, — редкий, очень редкий артефакт, позволявший понимать язык дементоров и говорить в доступном им диапазоне магических полей. Редкий, хотя и не настолько, как тот, что хранился в глубоком подземелье Азкабана и позволял контролировать дементоров, в том числе и против их воли, — гениальное, хоть и не уникальное творение Отдела тайн. Повторить артефакт в Отделе могли, но это заняло бы слишком большое время, которого лорд им давать не планировал.

— Что ты хочешь, обладающий душой? — артефакт исправно преобразовал сипение дементора в хриплый шепот.

— Мой господин предлагает вам много человеческих душ, — Долохов постарался говорить как можно проще, не зная, насколько разумны дементоры. Впрочем, вряд ли хоть кто-то знал это наверняка.

— Что он хочет за это? — Дементор подплыл ближе, и только сильная воля и многолетняя привычка к обществу этих мерзких тварей не позволяли волшебнику скатываться в водоворот бредовых видений, хотя дементор и приглушил свою магию, чтобы не мешать разговору.

— Он хочет, чтобы вы покинули Азкабан и перешли в замок одного из его верных сторонников. — Долохов напряг волю, чтобы удержать согревающие чары, которые в присутствии дементора начали распадаться. — Он хочет, чтобы вы приходили в магловские дома и дома волшебников по его приказу. За это вы получите больше свободы и все души, на которые он вам укажет.

— Тогда вам нужно захватить Обжигающее пламя, — просипел дементор. — Пока оно горит в подземельях замка — нам не покинуть Азкабан без разрешения волшебников.