Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

— Постой, — произнес Ахол, уперев руку в грудь Де’вака. — Я все ещё не понимаю, откуда это создание знает тебя, имперский командующий.

— Он — капитан пиратов, которых мы пришли уничтожить, Надей, — ответил губернатор. — Однажды мне почти удалось поймать его, но мерзавец сбежал.

С этим Де’вак обошел вытянутую руку магистра ордена и занес клинок для смертельного удара.

— К нам идут корабли! — взвизгнул Арадриан, отшатываясь от сабли.

Клинок опустился, но в последний момент Ахол Надей перехватил запястье имперского командующего и спас изгоя. Бывший пират облегченно выдохнул, но передышка длилась недолго: магистр ордена снова воззрился на него.

— Какие корабли? Где?

— Мы почти победили! — Де’вак безуспешно пытался стряхнуть руку космодесантника. — Надо убить это существо и продолжить наступление. Ядро бесконечности недалеко отсюда.

— Какие корабли? — требовательно повторил Надей, вырывая саблю из трясущихся пальцев губернатора. В огромном кулаке Сына Орара тонкий дуэльный клинок напоминал какой-то столовый прибор. — Говори, или я убью тебя здесь и сейчас!

Отвечать Арадриану не пришлось. В ухе магистра ордена затрещала бусина связи, и он наклонил голову, слушая доклад. Мгновение спустя Ахол поднял голову, глядя в звездное небо купола.

— Сколько? — прорычал космодесантник в вокс.

— Просто прикончи его! — рявкнул Де’вак. — Он предал меня! Он убил моего сына!

Имперский командующий дернулся за своей саблей, но Надей отбросил человека в сторону свободной рукой. Острие клинка теперь было в пальце от лица изгоя, неотвратимо направленное ему в правый глаз. Алайтокец сглотнул, прочищая горло.

— Прошу, подождите секунду, магистр ордена.

Арадриан ощутил под собой прилив энергии, несущийся по матрице сети бесконечности. Мир-корабль, содрогнувшись от её мощи, напитал усталое тело изгоя новыми силами.

В куполе Кристаллических Провидцев вспыхнул ослепительный белый свет. Все до единой статуи заблистали психической энергией, и даже пол засверкал вместе с ними. Узоры сети бесконечности проявились в куполе, словно жилки, соединяя и связывая провидцев с Алайтоком.

Быстро привыкнув к свету, Арадриан заметил ещё кое-что: тишину.

Не трещали выстрелы, не раздавались яростные крики, не грохотали снаряды. Во всем куполе установилось безмолвие. Подняв глаза, изгой увидел застывшие в воздухе лазерные лучи и выхлопы ракет. Потоки энергии и трассирующие пули, пересекавшие купол, будто на каком-то световом шоу, превратились в неподвижную радугу насилия.

Арадриан выпрямился; Надей тем временем озирался, не веря своим глазам. Замерло всё сражение — у рощицы слева повисли над землей гравициклы, отделение космодесантников остановилось во время атаки вниз по холму справа, вспышки их болтеров застыли в стазисе. Всё проницал белый свет мощи Алайтока.

— Посмотрите вверх, — произнес кто-то позади изгоя.

Надей инстинктивно поднял глаза, и то же самое сделал Арадриан. На фоне звездного полотна он увидел плазменные выхлопы космолетов, замерших в небесной тверди. Истребители и бомбардировщики, связанные замысловатым танцем, казались неподвижным изображением самих себя.

— Стазис долго не продержится, — сообщил Алайтин, становясь рядом с изгоем. — Мы должны быстро прийти к соглашению, или погибнем все.

— Прикончи их, Надей! — гаркнул Де’вак, рывком поднимаясь на ноги. — Их существование оскорбляет Императора. Исполни свой долг, магистр ордена!

— Из нашего портала Паутины вышли звездолеты десятка миров-кораблей, магистр ордена, — произнес ясновидец. — Сейчас они удерживаются в стазисе, как и ваш флот. Когда я отдерну завесу, время возобновит ход и наши союзники полностью уничтожат ваши корабли.

— Не думай, что Алайток сражается один! — прорычал Арадриан в лицо Де’ваку. — Принося войну на один мир-корабль, ты неизбежно угрожаешь всем остальным. Твоя жалкая армия не покинет эту звездную систему, разве что с нашего разрешения.

— Взаимное уничтожение, — сказал Алайтин.

— Меня это устраивает, — отозвался Надей. — Само избавление вселенной от этого отродья будет мне достаточной наградой.

— Запятнанной наградой, и виной тому — самолюбие одного-единственного человека, — возразил ясновидец, указывая на Де’вака. Имперский командующий в страхе отступил, решив, что сейчас его поразит какой-то психический разряд. — Во всем этом нет ни справедливости, ни чести, магистр ордена.

— Всем известно, что эльдар — лжецы и воры, — произнес Де’вак. — Они пытаются обмануть тебя. Атакуй сейчас, и мы добьемся победы и славы!

— Когда наши корабли закончат уничтожать ваш флот, Алайток покончит с собой, — продолжал Алайтин. — Его портал Паутины схлопнется и поглотит всех нас в единой вспышке, которая ненадолго затмит умирающую звезду над нами.

— Но только после того, как отступят наши уцелевшие космолеты, — добавил изгой, по-прежнему глядя на Де’вака. — Вы знаете, что у нас есть оружие, способное за несколько мгновений выжигать целые миры и гасить звезды. Уничтожьте Алайток — и вся раса эльдар ответит на это. Погибнет сотня человеческих планет.

— Новая ложь, — проворчал имперский командующий. — Пустые угрозы.

— Если вы настолько опасны, почему бы мне не уничтожить вас сейчас, пока есть возможность? — спросил Надей.

— Тогда ты сгинешь понапрасну, ради чужого тщеславия, — ответил Арадриан. — Спроси Де’вака, кто такой Иритаин. Или, быть может, он расскажет тебе о своих делах с Кхиадисом? Давай же, спрашивай.

Сын Орара посмотрел на имперского командующего, который внезапно утратил почти всю напускную храбрость.

— Бессмысленный бред, — сказал Де’вак.

— Имена его тайных подельников, — возразил изгой. — Если тебе нужно больше доказательств, могу назвать координаты и даты нападений, которые не просто были санкционированы этим изменником, но стали возможными только при его содействии. Он преследует меня за убийство его сына, этого я не могу отрицать. Хочешь ли ты быть орудием личной вендетты Де’вака, магистр ордена? Должны ли твои Сыны Орара погибать за оскорбленную гордость слабовольного лицемера?

— Грязный пират! — заорал обвиняемый и попытался выхватить болтер из хватки одного из замерших в стазисе космодесантников, но безуспешно.

— Назад, имперский командующий, — приказал Надей. Магистр ордена достал болт-пистолет и держал его направленным в грудь Де’вака. — Скажи мне, что всё это ложь, и смотри мне в глаза, когда будешь говорить. И объясни, как ты нашел мир-корабль, или откуда этот пират узнал твое имя.

— Им не отвратить тебя от исполнения воли Императора, — произнес командующий, выставляя руки перед собой, словно в попытке защититься от пистолета.

— Сколько тысяч уже погибли? — прошептал Алайтин. — Сколько твоих воинов пало, чтобы смыть кровь с рук этого человека, магистр ордена?

Грохот болт-пистолета заставил Арадриана подпрыгнуть. Голова Де’вака исчезла в облаке крови и костей, и обезглавленный труп повалился на брусчатку.

— Слишком много, — прорычал Ахол Надей. — Отзовите свои корабли, и я остановлю атаку.

Эпилог

Мертвых были тысячи — слишком много для купола Вечной Неподвижности. Павших аспектных воинов унесли в катакомбы их храмов до завершения погребальных церемоний над телами стражников и гражданских. Из духовидцев Алайтока выжили только семеро, и в этих трудах им помогали другие эльдар, идущие по Пути Провидца. Они безмолвно продвигались вдоль длинных рядов погибших, сопровождаемые парящими ларцами, в которые складывали светящиеся камни душ. Не было времени на последние слова и почести: потребовалась бы сотня циклов, чтобы уделить внимание каждому.

Подняв капюшон белого одеяния, Арадриан перешагнул порог купола. Так же, как для переноса мертвецов в сеть бесконечности осталось слишком мало духовидцев, на всех убитых эльдар просто не хватало Плакальщиков.

Когда люди наконец-то ушли, — через четыре цикла после развязки в куполе Кристаллических Провидцев, — изгой оказался лицом к лицу с ужасной реальностью произошедшего. От чувства вины невозможно было избавиться, оно оказалось настолько глубоким, что в нем могли бы утонуть величайшие мыслители и самые невозмутимые философы. Увидев, как с залитых кровью полей уносят первые тела, Арадриан понял, что должен перейти на Путь Скорби. Не было другого способа справиться с ощущением потери и муками, вызванными пониманием того, сколько эльдар погибли из-за его действий.

Плакать было легко. Слёзы нескончаемым потокам катились по его щекам, и с каждой каплей Арадриан поминал утраченную жизнь. Осознавая масштабы содеянного им, бывший изгой никак не мог прийти в себя, и его плач в итоге сменился удушливыми всхлипами. Да, начать было легко, но он ступил на Путь Скорби, чтобы понять, как же всё-таки остановиться.