Сущность - Лейла Тан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посмотрите, как отражается прогресс человечества на науке убивать, как она совершенствуется. Большая война велась, по нынешним меркам, первобытным оружием, желто-белая уже перебралась в космос. Представьте, что ожидает вас сегодня, когда злой гений человечества ежечасно производит на свет какое-нибудь новое чудовище. Посмотрите, во что превратился этот прекрасный город, гордость Объединенного человечества за считанные дни невинных перестрелок. За вами – руины Центральной площади. В ее разрушении обвиняют нас, но мы тут не причем. Бомбу, находящуюся на вооружении космического десанта, как мне рассказали, принесли неизвестные. Вам это ни о чем не говорит? Такая бомба при определенной программе могла снести половину города. По счастью, хотя это слово не очень уместно… но по счастью программа была иной. Темные не планировали в тот момент снести полгорода, им нужно было лишь посеять панику, столкнуть два лагеря и направить всех вместе на Язычников. А ведь настоящая война еще не началась. Что же будет, когда заговорят пушки? Друзья мои, братья и сестры мои, мы еще можем предотвратить катастрофу, человечеству дан шанс доказать свое право на жизнь. Не пойте гимны Желтому пятну, это ничто иное, как проход в черные миры, та самая дверь, в честь которой объявлен нерабочий месяц. Она вот-вот откроется, и тогда настанет вечная ночь. Землю ожидает полная трансформация, а людей – новая раса, дьяволо-человечество. Поверьте мне, как верили Главному советнику Ананду Чандрану! Разве я когда-нибудь обманывал вас? Я и сейчас полностью отвечаю за свои слова, Им нужна ваша ненависть. Не помогайте им!
Люди продолжали молчать.
– Мда, – покачал головой Фатх Али, – ты, Ананд Чандран, великий человек, но они тебя не слышат. Все напрасно.
Ананд понял, что именно его беспокоило в лицах людей. Он долго искал определение и нашел его. Это было нетерпение. Ни агрессия, ни злость, а именно нетерпение. Ну конечно, они пришли сюда в такую непогоду не для того, чтобы слушать проповеди. Они пришли за чудом, а не за истиной. Они стоят по колено в грязи, и руки их затекли от тяжести больных, а он все говорит и говорит о чем-то. Они не слушают, а ждут, когда он заткнется и начнет оживлять покойников и отращивать их детям конечности. Если разговоры затянутся, они просто разойдутся.
Что же им еще сказать, как удержать? Может быть, он говорил слишком сложно? Хотя, что может быть проще… Ему самому порой бывало неловко произносить столь элементарные истины, и всякий раз он дивился тому, как трудно они доходят до сознания людей. Вот и сейчас между ними стена, непроницаемая до отчаяния. Он вглядывался в лица, ловил взгляды в надежде отыскать проблеск мысли. Ничего.
Воспользовавшись затянувшейся паузой, одна из женщин, стоявшая у самого транспортировщика, подняла над головой младенца и настойчиво протянула ему.
– Чуда! Чуда! – разом завопила толпа.
Ананд растерялся. Он не знал, как поступить.
– Мастер, покажите им, – тихо посоветовал Миша. – Как тогда…
– Давай, я тоже хочу посмотреть, – сказал Лин. – Говорить с ними бесполезно.
– Да, господин Ананд, вам придется показать им какой-нибудь фокус, пока не заявился чертов Спаситель, – поддержал Николай. – Потом будет поздно. Скоро начнет темнеть, и они разойдутся. Больше вы такую аудиторию не соберете.
Подошел Купер, молча встал рядом в знак солидарности.
Ананд зажал ладонью микрофон и проговорил с отчаянием:
– Я не хотел так, я хотел, чтобы они поняли!
– Ничего не поделаешь, – сказал Лин. – Если нет другого выхода, пусть они считают тебя хотя бы святым, тем более, что это правда. Попробуем этот путь. Если они задумаются о выборе между тобой и Спасителем – это уже кое-что. Самое главное для нас – оттянуть начало войны, а там что-нибудь придумаем. Главное, заставить хотя бы часть из них идти за тобой.
– Хорошо, – с тяжелым сердцем согласился Ананд. Он рассчитывал на эту встречу, но все пошло не так. Люди оказались совсем не готовы к подобному разговору, еще более не готовы, чем он предполагал. Он взглянул на небо, на просвечивающее сквозь тучи Желтое пятно, и ощутил исходящий оттуда поток энергии. Пятно пульсировало, испуская смертоносные лучи, пронзающие сердце.
Миша спустился и принял ребенка из рук матери. Младенец был крошечным и синим. Он спал, видимо, усыпленный каким-то лекарством, но на сморщенном личике застыла гримаса страдания. Ананд положил руку на голову ребенка. Жизнь еле теплилась в крохотном тельце. Наверняка, у матери отрицательная В-грамма…
Он закрыл глаза и оказался в черном коридоре. Глухие черные стены, бесконечные повороты, тупики. И больше ничего. Он пошел по лабиринту, слепо шаря вокруг руками. Каждый шаг давался с трудом, не хватало кислорода, липкая влага отяжеляла дыхание. Он шел, натыкался на стены, поворачивал обратно и вновь оказывался в тупике. Он блуждал во мраке, чувствуя, что не выйдет отсюда никогда. Здесь не было выхода. «Бедный малыш, в каком же страшном мире ты существуешь»… Ощущение кошмара, от которого еще можно очнуться, постепенно исчезало. Все было наяву, пальцы прикасались к шершавому камню, совершенно реальному и холодному, затхлый воздух со свистом втягивался в легкие. Но он продолжал надеяться и все шел, пока не оказался в замкнутом пространстве. Он пошарил по стенам в поисках щели, через которую во мраке проник сюда. Ловушка захлопнулась. Ему мешали. Он сделал попытку вырваться, но понял, что сам не справится, и молитвенно сложил руки, собираясь обратиться к Небесам. Черные стены стали сходиться, пространство быстро сужалось, готовое раздавить его. Все меньше воздуха, все меньше…
– Стойте! Не позволяйте ему этого делать! Заберите дитя!
Ананд вырвался из черного кошмара. Вокруг снова был день, и с неба сыпался холодный дождь. «Прости, малыш, я не успел…»
Эпизод 49
Громкий голос, хорошо знакомый
