Прощаю себе. В 2 тт. Том 1 - Лууле Виилма

мужчину выше женщины и женщину выше мужчины, а показывает, насколько оба они важны для образования единого целого. Подчеркиваю, женщина определяет жизнь, мужчина творит жизнь.

Околощитовидные железы, с точки зрения медицины, регулируют обмен кальция в организме. Как видите, состояние костей человека определяет не только кальций как сила, но и железо как стойкость, фосфор как рассудительность, селен как гибкость.

Легкие – органы свободы. Жить ли рабом или свободным, каждый решает сам. Страх перед принуждением, приказами, запретами, распоряжениями лишает человека свободы. Можно бояться из-за несвободы вообще либо из-за несвободы, испытываемой мужским или женским полом, и превратиться в раба собственного страха. У раба нет ничего, кроме скрытой злобы. Свобода есть любовь. Раболепство есть ненависть. Злоба на женский или мужской пол уничтожает орган соответствующей свободы. Кто раньше этого не знал, тот после удаления легкого может ощутить, как он порабощал либо хотел поработить женщину (правое легкое) или мужчину (левое легкое). Принуждение есть не что иное, как лишение свободы, порабощение.

Надпочечники – органы достоинства. Достоинство являет собой смелость верить в собственную внутреннюю мудрость и развиваться в направлении приращения этой мудрости. Надпочечники – органы обретения достоинства. Достоинство есть венец смелости. Иначе говоря, достоинство является выражением рассудительности. Надпочечники – словно шапки на головах почек, знак уважения как к женской, так и мужской рассудительности, а значит, житейской мудрости.

Почки – органы учения. Жизнь движется вперед только благодаря тому, что человек непрестанно учится, а если уже не учится, то покидает этот мир, чтобы передохнуть. Человек учится на препятствиях, возникающих на дороге своей судьбы. Препятствием является страх. Чем сильнее страх, тем сложнее препятствие. Страх является учителем современной цивилизации, который учит человека быть мудрее животного и развиваться дальше, невзирая на все более крупные препятствия. Развитие есть процесс освобождения от страха. У человека левая почка расположена выше правой. Медицина объясняет это давлением печени на правую почку. На духовном уровне это означает, что женщины испытывают более сильный гнет страха, нежели мужчины. Страх и соответствующая ему злоба всегда равновелики. Низкий уровень развития цивилизации вызвал физическую борьбу за существование, в которой поражение потерпела слабая сторона – женщина. Печаль женского пола из-за перенесенных страданий утяжеляет правую почку. Примитивных людей еще достаточно много и в наши дни, и энергия страдания женского пола распространяется на каждую женщину, которая боится притеснения со стороны мужчин. Эту испуганную злобу женщина передает также и своим детям.

Движущей силой для человека испуганного является страдание. Оно развило женскую чувствительность, наделив женщину большими скрытыми возможностями, однако испуганные женщины не осознают этого, хоть и используют свои привилегии.

Когда удаляется левый парный орган, то дальше жить легче.

Но когда удаляется правый, то становится труднее, поскольку удаляется одухотворенность. Трудно жить, имея одну лишь деловитость.

Отныне придется сознательно подпитывать свою душу.

Суммирую: не подавляйте свои эмоции, не насилуйте себя, вынуждая себя к сдержанности из желания быть интеллигентным. В Вас заложена способность мыслить, с помощью которой Вы можете освободить свои стрессы и обрести достоинство. Не желайте быть интеллигентным – будьте интеллигентным. Желание есть односторонность, бытие есть совершенство.

Эта безумная, враждебная жизнь!

Проходит ли хоть один день без того, чтобы Ваше информационное поле не посетила энергия подобного отношения? Так относится к жизни лишь тот, кто боится. Многие сами находят выход из этой ситуации, а многим это не удается. Немало и таких, кто не хочет. Страх изменить себя вызывает нежелание изменяться. Ведь для этого нужно начать признавать свои ошибки. Нежелание признавать свои ошибки и предопределяет судьбу.

Предлагаю Вам для прочтения письмо одного молодого мужчины. Ко мне он попал после попытки самоубийства. Будучи взрослым, он продолжал жить у своих родителей, словно маленький мальчик, и не имел ни малейшего права решать свою судьбу. Мать командовала, отец выполнял приказы. Сын был вынужден плыть по течению. Иного выхода, как он считал, у него не было, поскольку друзей он не имел, а девушка, с которой он прожил несколько месяцев у себя дома, бросила его.

Молодой человек прочитал мои книги, то есть подготовился к нашей встрече, и я не могла его обидеть, сказав, что прочитанного он не понял: и без того он был раздавлен грузом обвинений. Пришлось пересказать ему те принципы, о которых нужно было говорить. Я научила его прощать матери за то, что та не сумела жить в своей женской роли. Научила прощать отцу, который позволял жене над собой самоуправствовать. Научила просить прощения у родителей за то, что он ранее не умел ни увидеть, ни исправить родительские ошибки. Просить прощения у своей души и своего тела за боль, причиненную неумением стать самим собой.

Я видела, как в нем вспыхнул внутренний протест: «Моя мать не плохая!» Пришлось подчеркнуть: « Естественно, не плохая. Она очень хорошая, слишком хорошая. Хорошая за счет отца. В этом и есть ее ошибка, простите ее за это. Вы пришли для того, чтобы понять и исправить ошибки родителей на благо себе. До сих пор Вы не умели их осознать, оттого-то Ваша жизнь и была адом». Мы долго разговаривали. Он все повторял, какой он плохой и как все плохо. Я же убеждала его, что за плохим таится хорошее и что мы должны это хорошее найти. Находит тот, кто отпускает на свободу свое плохое, ибо хочет видеть хорошее.

Первая беседа всегда носит характер вводной. С психическими больными нельзя идти вглубь быстро, поскольку они зациклены на своих навязчивых идеях. Воспринять новое мешает страх. Я подчеркнула это. Он успокоился, оживился, сказал, что уже не хочет умирать – прекрасный для первого визита результат. Я знала, что эффект кратковременный, но знала и то, что не имею права жить за другого его жизнью. Будь что будет.

Накануне следующего оговоренного визита я получила письмо с извинениями. Он пояснял, что все же не может плохо относиться к матери, не может от нее отречься. Он пытался, но это не удалось, так как у него нет поддержки ни от кого. Его навязчивая идея укоренилась так прочно потому, что и у его матери было твердое осознание того, что от нее хотят избавиться. Во всем письме сквозило злорадное упрямство. Значит, человек нуждается в страданиях. Грех лишать человека того, в чем он нуждается.

Жизнь есть развитие. Кто вцепляется в свою мать, точно детеныш обезьяны, тот не может идти вперед самостоятельно. А может лишь тогда, когда мать идет вперед. Но засевшее в матери упрямство не позволяет ей плясать под чужую дудку. Всякое цепляние за другого человека как за спасителя тормозит индивидуальное развитие. Сила цепляния предопределяет степень душевных мук.

Вскоре он прислал письмо, написанное в психоневрологической больнице. Он рассказал, что пытался действовать по моим советам. Описал, как обнаружил, что его мать все-таки хорошая. Речь шла исключительно о матери. Ни разу не прозвучал вопрос: «Почему же я снова угодил в больницу, если у меня все так хорошо?» На письмо я не ответила. Его разум защищал мать, а душа хотела зацепиться за меня. Я не могла этого позволить, пусть уж лучше разочаруется во мне.

Спустя несколько месяцев пришло письмо, которое привожу дословно.

Уважаемая Лууле Виилма!

Пишет Вам бывший пациент. В те разы, что я к Вам приходил, я все делал как будто по Вашим советам, но не делал от сердца и теперь понимаю, насколько я был не прав. У меня сейчас в сердце такой большой страх, поскольку я обнаружил, что за большим страхом стоит злоба, как Вы и говорили. Теперь мое сердце плачет. Раньше я этого не понимал. Я следовал Вашим советам, но лишь теперь понял, что на самом деле я спасался бегством от своей матери и самого себя. Я понимаю, что я – первостатейный дурак и не умею быть самим собой.

В дурдоме я прячусь от жизни, потому что боюсь эмоционального надлома. У меня большое чувство вины перед родителями, Богом и Вами из-за того, что я лишь умничал над Вашим учением. У меня очень ослабло тело, нервной системы как будто и вовсе нет. В больнице я продолжаю вбирать в себя плохое других и не знаю, что будет дальше. Хорошего боюсь и в то же время как будто хочется хорошего. В нынешнем кризисе я осознаю, насколько хочется жить, но жить не умею. Я не умею и не смею быть самим собой. Когда прихожу домой, у меня точно камень на сердце, а в больнице начинаю скучать по дому. Но боюсь. По своему разумению, я следовал Вашему учению, но на самом деле я не знаю, что из двух – голова или душа – хотели, чтобы я оставался для матери маленьким ребенком. Подсознательно я вроде хотел на волю, так как все время глядел на деревья и вообще в окно.