Башни Полуночи - Роберт Джордан

Юкири, мы будем вести их. Мы должны стать центром для женщин, для всех женщин. Мы добьемся этого, не надавливая на них слишком сильно, путем привлечения их направляющих учится у нас, и, посылая наших самых талантливых Принятых, чтобы они стали специалистами, в том, в чем они лучше нас."

"А если они считают также?» тихо спросила Лиана, глядя на Хранительниц Мудрости, которые тихо разговаривали на противоположной стороне комнаты. "Если они пытаются играть с нами, также как и мы?"

"Тогда мы должны играть лучше," сказала Егвейн. ".. Все это пока вторично. Нам нужно единство против Тени и Шончан. Мы должны – Суан, с потрепанным видом, появилась в комнате, ее платье было подпалено с одной стороны. "Мать! Вы нужны нам!»

---

---

---

"Сражение началось?" громко сказал Егвейн. Группа Хранительниц Мудрости, оживилась.

"Сражение", сказала Суан, тяжело дыша. "Это случилось сразу. Мать, они не пришли чтобы подслушивать! Они напали"

Перрин стремительно перемещался по земле, покрывая каждым шагом лиги. Ему надо отнести шип, куда-то, где Губитель его не найдет. Может в океан? Он мог -

Стрела прожужжала сквозь воздух, зацепив плечо. Перин чертыхнулся и крутанулся. Он находился на высоком скалистом холме. Губитель стоял внизу, с поднятым луком, темные глаза пылали гневом. Он выпусти еще одну стрелу.

Стена, мысленно Перин, вызвал степу из кирпича перед собой. Стрела пробила стену на несколько дюймов, но застряла. Перин немедленно в мыслях перенес себя. Однако, он не мог уйти далеко, неся купол

Перрин изменил направление перемещений, он больше не шел прямо на север, и двигался к востоку. Но он сомневался, что этим собьет со следа Губителя, вероятно тот может видеть перемещение купола, и отслеживать направления этого перемещения.

Как поступить? Он планировал утопить шип в океане, но если Губитель его преследует, то он просто его достанет. Перин сосредоточился на движении, так быстро, как мог, покрывая лиги с каждым ударом сердца. Может ли он обогнать своего врага? Смазанные пейзажи проносились мимо него. Горы, леса, озера, луга.

Когда ему показалось, что ему возможно удалось оторваться, прямо рядом с ним возникла фигура, замахиваясь мечом в его шею. Перин нырнул, едва уклонившись от атаки. Он зарычал, подняв молот, но Губитель уже исчез.

Перрин остановился на месте, разочарованный. Убийца мог двигаться быстрее, чем Перрин, и возможно мог попасть под купол, прыгая перед ним, или же ждет когда Перин переместит его над ним. Оттуда он может перейти непосредственно к атаке на Перина.

Я не могу обогнать его, понял Перрин. Единственный способ быть уверенным, единственный способ защитить Фейли и других, убить Губителя. В противном случае тот будет доставать шип оттуда, куда Перрин его положит, и возвращаться, чтобы снова поймать его людей в ловушку.

Перрин огляделся, изучая окрестности. Он находился на слегка лесистом склоне, и мог видеть Драконову гору к северу от него. Он посмотрел на восток, и увидел кончик большого строения, выглядывавшего над вершинами деревьев. Белая Башня. Город может дать Перрину преимущество, там легче скрываться, в одном из многочисленных зданий или аллей.

Перрин прыгнул в том напрвлении, неся шип с собой. Купол, созданный им, передвинулся вместе с ним. В конце концов, дело всё равно шло к сражению.

Глава 37

Гавин сидел на скамейке в саду дворца Кеймлина. Всего несколько часов, как он отправил посланника Эгвейн. Почти полная луна висела в небе. Время от времени слуги подходили к нему, узнать не нужно ли и ему что-нибудь. Похоже, что они беспокоились о нем.

Ему просто хотелось смотреть на небо. Прошли недели с тех пор, когда он мог его видеть. Воздух был прохладный, но его куртка висела на спинке скамьи. На открытом воздухе было приятно - приятнее, чем на таком же воздухе под небом затянутом облаками.

С последним светом увядающих сумерек, не решительно, как испуганно выглядывающие дети, убедившись что шум дня утих, засияли звезды. Ему было радостно, видеть наконец их снова. Гавин глубоко вздохнул.

Илейн была права. Многое из ненависти Гавина к Ал'Тору было из-за разочарования. Может быть, ревности. Ал'Тор играл в жизни ту роль, которую Гавин хотел бы выбрать для себя. Предводитель народов, командующий армиями. Глядя на эти жизни, кто стал принцем, а кто потерянным овечим пастухом?

Возможно Гавин сопротивлялся требованиям Эгвейн потому, что ему хотелось быть тем, кто совершает героические подвиги. Если же он станет стражем, ему придется отойти в тень и помогать ей менять мир. Существовала честь в сохранении чегото важного в жизни. Большая честь. Что такое великие дела? Дают они признание или делают жизнь лучше?

Отойти в сторону. Он восхищался людьми, как Слит за их готовность сделать это, но никогда не понимал их. Не по-настоящему. Я не могу оставить ее делать это в одиночестве, думал он. Я должен помогать ей. Находясь в ее тени.

Потому что он любит ее. И потому, что так лучше. Если два менестреля пытаются играть разные песни в одно и то же время, они оба создают шум. Но если один из них уступит и согласится играть мелодию другого, то они достигнут большей красоты, чем каждый из них может достигнуть в одиночку.

В этот момент он наконец понял. Он встал. Он не мог прийти к Эгвейн как принц. Он должен идти к ней, как страж. Он должен присматривать за ней, служить ей. Чувствовать ее желания.

Настало время вернуться.

Застегивая куртку, он шагал по тропинке в сторону дворца. Пение прудовых лягушек прервалось чередой брызг, когда он прошел мимо них и вошел в здание. Комнаты его сестры располагались рядом. Она не спала. В последнее время у неё были проблемы со сном. В течение последних нескольких дней, она часто проводила беседы за чашкой теплого чая перед сном. Возле ее двери он однако был остановлен Биргитте.

Она еще раз сердито взглянула на него. Да, похоже ей действительно не нравится быть Капитан-Генералом вместо него. Он видел это сейчас. Он чуствовал себя немного неловко, подойдя к ней. Женщина подняла руку. "Не сегодня, принц".

"Я уезжаю в Белую Башню", сказал он . "Я хотел бы попращаться".

Он сделал шаг вперед, но Бергитте остановила его рукой в грудь, мягко толкнув обратно. "Вы можете уехать утром".

Он было схватился за меч, но остановил себя. Свет! Было время, когда он не реагировал таким образом на любые ситуации. Он стал глупее. "Спросите, может быть она захочет увидеть меня", попросил он вежливо. "Пожалуйста".

"У меня есть приказ," сказала Бергитте. "Кроме того, она не сможет говорить с вами. Она спит".