Том 6. Наука и просветительство - Михаил Леонович Гаспаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда и был составлен этот том избранных его работ, при его участии и с его одобрения. Из-за издательских трудностей выход книги затянулся на семь лет; автор так и не смог ее увидеть. Главную часть его составляют «Очерки о поэзии Мандельштама» – специально для настоящего издания Кирилл Федорович написал их русский вариант, значительно расширенный и дополненный по сравнению с английской книгой. Другая его монография, «Русские двусложные размеры», представлена здесь образцово сжатым авторским конспектом – статьей «О ритмической структуре русских двусложных размеров». Остальные статьи посвящены отдельным вопросам стихосложения, привлекавшим внимание автора уже после «Русских двусложных размеров», вопросам лингвистического анализа звукописи, образному и символическому строю поэзии – это был круг его интересов последних лет. Особое положение занимают статьи «Четырехстопный ямб Андрея Белого» и «О взаимоотношении стихотворного ритма и тематики»: первая – о семантике ритма, вторая – о семантике метра; эти темы, прорывающие традиционные рамки стиховедения и новым, неожиданным образом ставящие вечный вопрос о связи художественной формы и содержания, тоже дали толчок многочисленным исследованиям по семантике стиха в последние десятилетия: Кирилл Федорович Тарановский оказался первопроходцем и в этой области.
Составитель и издатель приносят глубокую благодарность Виде Тарановской-Джонсон и Федору Тарановскому за поддержку при подготовке этого издания.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПУБЛИКАЦИИ ПЕРЕПИСКИ К. Ф. ТАРАНОВСКОГО С В. Е. ХОЛШЕВНИКОВЫМ 75
Письма К. Ф. Тарановского к В. Е. Холшевникову интереснее всего, конечно, замечаниями по поводу стиховедческих проблем, на которых скрещивались интересы обоих исследователей. Упоминаются они по ходу переписки вразнобой, без подробных разъяснений, потому что суть их была ясна обоим корреспондентам с полуслова. Цель этого послесловия – дать представление о месте этих проблем в общей системе стиховедческих знаний и поисков 1960–1990‐х годов. Главных таких проблем – четыре: моделирование стихотворного ритма; эволюция ритмики ямба; интонация в стихе; и силлабическое стихосложение в славянских языках.
Основоположная книга Тарановского «Руски дводелни ритмови, I–II» (Српска Академиjа наука, посебна издања, кн. 217. Београд, 1953; сокращенно РДР), изданная на сербском языке, была известна лишь в нешироком кругу славистов, а в России оставалась малоизвестна и малодоступна («Книги моей Западов, конечно, не читал…» – письмо I). Между тем Тарановский справедливо считал, что его потенциальные читатели прежде всего в России, и часто упоминал о ней в письмах – чтобы не пришлось повторно открывать уже им открытое.
Все особенности ритма русских ямбов и хореев в этой книге убедительно сводятся к двум законам: «закону регрессивной акцентной диссимиляции» (сильноударные и слабоударные стопы в стихе чередуются через одну, сильнее всего – в конце стиха или полустишия, слабее – к началу) и «закону восходящего начала», или «усиления первого междубезударного икта» (первой стопы в ямбе, второй в хорее). Статью о том, как эти два закона выводятся из общей ритмической структуры русского языка (обещанную в письме I), Тарановский так и не написал. Вероятно, первый закон должен был в ней выводиться из того, что отношение ударных и безударных слогов в русском языке не 1 : 1, а 1 : 1,8, т. е. пропуски ударений на сильных позициях в ямбе и хорее неизбежны; а второй закон – из того, что ударение в русском языке тяготеет не к началу, а к середине слова, т. е. пропуски ударений на начальном слоге хореических и дактилических размеров тоже неизбежны.
Важнейшее средство для выявления специфических особенностей художественного, стихового ритма на фоне естественного, языкового ритма – это сравнение ритма реальных стихов с ритмом теоретических моделей их стихотворных размеров. Есть два вида таких моделей. Первый – «языковая модель»: она вычисляется перемножением языковых вероятностей ритмических слов, входящих в состав каждого словосочетания, возможного в данном стихотворном размере. Этот метод открыл Б. В. Томашевский и усовершенствовал А. Н. Колмогоров. Второй – «речевая модель»: из прозы извлекаются синтагмы, укладывающиеся в данный стихотворный размер («случайные ямбы», «самородные ямбы»), и по ним высчитывается «естественный» ритм этого размера. Этот метод стал применяться лишь в последние десятилетия; В. Е. Холшевников один из первых опубликовал результаты его применения в статье «Случайные 4-стопные ямбы в русской прозе». Его данные несколько разошлись с данными других исследователей: они были ближе к реальному ритму русского 4-стопного ямба. К. Ф. Тарановский сам никогда не занимался построением моделей стиха; поэтому он был живо заинтересован интерпретацией этих результатов. Этому обсуждению посвящены письма Х, XIV–XVII. На первый план выступает вопрос о правомерности выведения средних показателей из не очень большого и явно разнородного материала. Для Тарановского это было важно, потому что он и сам около этого времени столкнулся с похожей проблемой76. Более всего выбивающимися из строя оказались «случайные ямбы» Тимирязева: было предположено, что это из‐за того, что в научной прозе слова в среднем длиннее, чем в художественной. Это и вправду так77.
Ритмика силлабо-тонического ямба была одной из главных тем в монографии Тарановского; он продолжал делать подсчеты по ямбу и после ее издания, некоторые из них он приводит в письмах (например, очень интересный подсчет ритма «Хорева» Сумарокова по пяти актам). У других исследователей тоже накапливались подсчеты по новым материалам или более детальные пересчеты старых. В связи с этим вставал вопрос об уточнении этапов перехода от ритмов XVIII века к ритмам XIX века в двух ведущих размерах того времени – в 6-стопном и 4-стопном ямбе. В 6-стопном ямбе различаются два основных ритма: симметричный (мужская цезура, для одинаково звучащих полустиший: «Унылая пора, очей очарованье…») и асимметричный (дактилическая цезура, одна ритмическая волна с тремя подъемами на строку: «И пробуждается поэзия во мне…»). В XVIII веке, в эпоху классицизма господствовал симметричный ритм, в эпоху романтизма все более учащается асимметричный. Напрашивалось предположение, что эта перемена ритма – следствие перемены содержания поэзии: что асимметричный ритм нарастает в более эмоциональных жанрах (элегия, идиллия) и в более эмоциональных отрывках таких жанров, как трагедия и проч. Это пытался доказать В. А. Западов в своей диссертации78. Точно так же и в 4-стопном ямбе происходил переход от «рамочного» ритма XVIII века
