Гроза над Миром - Венедикт Ли

 – Полина! Я на месте… – голос помощника срывался. – Они разбились. Горят двигатели… Есть погибшие, много раненых. Известно, что на борту были Нина Вандерхузе и правитель Тира Натан Гариг…

 В шахматах на четырех игроков пешка, прошедшая до края доски по самой большой диагонали получает право ходить, как любая фигура и называется «бешеный ферзь». После его появления остальные фигуры пачками вылетают с доски. Именно таким непобедимым чудовищем ощутила себя Полина.

13. НОВТЕРА… НОВТЕРА!..

La amo, kredo e espero,

Longvojo lando Novoterra.

La trajo se eterno vero,

La no anmemej Novoterra.

Tov normo tago, bell' afero

Stel' kondukej la, Novoterra!

Cho temo: la gesej finalo

E la trankvilo stano che…

Nig la mentan' se ta vasalo

E flugej Novoterra serch.

Любовь моя, надежда, вера,

Земля далекая Новтера.

Живет во мне тоска потери,

Мне не забыть тебя, Новтера.

В борьбе суровой, буднях серых,

Веди меня звезда, Новтера!

Когда же путь мой пресечется,

Где б не развеяли мой прах,

Душа моя к тебе вернется

Искать покой в родных краях.

Наоми остановилась в дверях и склонилась в легком полупоклоне, держа сложенные ладони на уровне груди. 

 – Приятной смерти, наставник…

 Кевин Ватанабо выдержал паузу, чтобы показать, как он сердит. Но не стал затягивать – Наоми не должна почувствовать себя униженной.

 – Приятной смерти, ученица Вартан, – и легкой улыбкой пригласил ее войти.

 Она села так, что он видел ее в профиль. Грязная майка, потертые джинсы. Голова опущена долу, руки на коленях. Грудь часто вздымается, но не от волнения, просто Наоми только что покинула спортплощадку, подчинясь зову наставника. Талантливая девочка. Ей скоро двадцать. Что будет, когда она в полной мере осознает свою силу?

 – Я… виновна, наставник, – Наоми избрала простой путь, изображая глубокое раскаяние. Единственная из учащихся, умеющая лгать даже в мыслях.

 – Подумай о своем наказании.

 Вертикальные морщинки на высоком, чистом крутом лбу изобразили глубокое раздумье.

 – Строгое порицанье?

 – Посмотрим. Но, прежде, ты разберешь и докажешь мне теорему Маковески о терраподобности биосфер, на которой так лихо провалилась на прошлом тестировании.

Наоми округлила глаза в притворном ужасе.

 – Не надо! Придется повторить курс, пока я начну хоть как-то врубаться в эти вероятности!

 – Именно так. Не верю, что человек, взломавший компьютерную базу Школы, не способен освоить элементарную математику. Я немногого требую, Наоми?

 – Правда, – со вздохом согласилась она. – Но, как подумаю… волосы на голове шевелятся.

 – Возьми учебник, пролистай, не вчитываясь, страницы. Представь, что ты никогда не видела математических символов и графиков – для тебя это загадочные узоры, таинственные письмена. Приглядись: они необыкновенно красивы… А ты – неплохая художница. Математика доставит тебе удовольствие.

 – Хорошо, наставник.

 – Месяц на хлебе и воде – для ясности мышления. Воротясь к себе, острижешься наголо и садись за книги.

 – Ох… да. Такой уродиной месяц на свет божий не вылезу.

 Вымощенная деревянным торцом дорожка в столовую блестела от слабого летнего дождя. «Так же блестит моя макушка», Наоми обогнала группку учащихся, смахнув ладонью скапливающуюся на бровях влагу. Вслед ей послышались смешки.

 – Недоразвитая…

 Это Леонид, тонкокостный и остролицый, похожий на лисенка – так он выглядел для Наоми. То, что он юный гений, ее не трогало. И сейчас она игнорировала его уколы. А он, возмущенный тем, что шпилька прошла мимо, заорал:

 – Мартышка лысая! С дерева слезла!

 У самых дверей разлилась обширная лужа. Наоми легко перемахнула ее, только скрипнули подошвы кроссовок, и обернулась посмотреть, как Леонид организует переправу. Обходить – далеко. Прыгать – опозориться. Дав ему три секунды стыда под ее взглядом, Наоми сочла, что получила достаточную сатисфакцию и, довольная, отправилась наверх, в зал для выпускников. «Леониду и компании» столоваться здесь через год, когда Наоми в Школе уже не будет. Кого тогда Леонид изберет себе следующей жертвой?..

 Они поджидали ее на выходе. Какой-то новый фортель? Наоми не успела придумать, как отвязаться от них в этот раз, а ватага уже ретировалась. «Попутного ветра в задницы…» и Наоми улыбнулась Наставнику Кевину Ватанабо. Очень вовремя он подошел. Парни издали заметили его выкрашенную в платиновый цвет шевелюру – символ наставничества и смылись с глаз подальше.

 Ватанабо не вернул ей улыбку, оставшись серьезен, даже мрачноват.

 – Ты позволяешь собой помыкать, ученица Вартан.

 – Ничуть. На мне, где сядешь, там и слезешь.

 – Леонид оскорбляет тебя публично. Не позволяй ему этого.

 – Он – умный. А я… так себе.

 – Если не поставишь Леонида на место, скоро перестанешь себя уважать. И это определит твою дальнейшую жизнь.

 Наоми стало холодно.

 – Наставник… Если я вызову Леонида – сто процентов – он меня убьет. Он же лучший стрелок в школе!

 – Не давай себя унижать.

 Он ушел, не дожидаясь ответа.

 Наоми записалась на факультатив по математической истории, чем повергла Леонида в состояние тихого озверения. Этот семинар доверили вести ему, как самому способному ученику.

 – Скажи… уважаемая, что такое странный аттрактор?

 Наоми машинально пригладила несуществующую прическу, в аудитории засмеялись.

 – Фазовая траектория системы затушевывает сплошняком некоторую область… – Наоми помогала себе жестами, показывая, как невидимым карандашом наносит круговую штриховку на такой же невидимый лист бумаги. – Предсказать траекторию по известным начальным точкам совершенно невозможно…

 – Следовательно,… – Леонид сделал артистическую паузу, мечтательно глядя в окно, – ход истории непредсказуем!

 – Ерунда! – вырвалось у Наоми, и она тут же пожалела, что не прикусила вовремя язык.

 – Да что ты мелешь? – прошипел Леонид. – Ты… уважаемая, не решишь простейшего уравнения в частных производных, а рассуждаешь, как…

 – Не решу, – призналась Наоми. – А увидеть ошибку в твоем рассуждении могу. Жизнь человека своеобразна и непредсказуема. Но он рождается, растет, достигает зрелости и обязательно умирает, сколь долго бы не избегал смерти. Это верно для каждого человека. И для любого общества тоже. И есть понятие средней длительность жизни. И срок существования цивилизации Терры был оценен заранее, и конец был таким, как предсказано, если не ужаснее.