Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

Глава 9. Цена величия

Читатель! Привет! Дело в том, что книгу купило уже больше 400 человек, а лайков на странице в два раза меньше:(Они очень влияют на продвижение книги в «Горячие Новинки» в которых ты, читатель, скорее всего одну из книг цикла и заметил. Я тут даже ссылочку приготовил: https://author.today/work/121140. Пожалуйста, перейди по ней и тисни на сердечко, окажи помощь в неравном бою с гаремниками и литРПГ.С любовью, автор <3

Как я добрался до своих покоев – помню плохо. Рядом был Орвист и Бренард, которые даже подойти ближе, чем на три шага, опасались, а все остальное – как в тумане. Помню бледные лица ламхитанской знати, напор их мыслей, от которых я быстро отгородился ментальными барьерами. Помню, как вытягивались по струнке стражники по пути во дворец и к моим покоям, ведь слухи, а тем более такие слухи, распространяются со скоростью света, куда уж там пресловутым лесным пожарам.

А вот все, что было после – уже смутно.

Когда я подумал о том, что в моем теле не осталось целых мышц и связок, я был не слишком далек от истины. Вышел я из котла арены, будто в тумане: посох все еще сиял красным и горел силой бога Войны весь мой путь до кровати. Всю дорогу, почти не шатаясь, я прошел на чистом адреналине и морально‑волевых, а вот когда сияние Пала окончательно ушло из артефакта, меня накрыло. Благо, постель была уже близко, так что рухнул я лицом не в каменный пол, а на мягкую и комфортную кровать.

Впрочем, легче от этого не стало. Дышать было откровенно тяжело, как и вовсе двигаться.

– Антон, ты как?

Это был Орвист. Он с отцом пока боялись меня трогать.

Я смог в ответ промычать что‑то про отдачу от удара, после чего дыхание окончательно сбилось из‑за очередного приступа боли во всем теле, после которого я был способен только хватать ртом воздух.

Хвала Семерым, Орвист был тогда со мной на штурме поместья Регонов. И он подробно расспрашивал меня после, конкретно – как я вынес большую и крепкую дверь в несколько ударов железной палкой. Тогда я рассказал виконту, что отдача от ударов была чудовищная, и еще пару дней жаловался на боль в плечах и руках – тогда я еле‑еле успел восстановиться к штурму порта Миллер.

Сейчас же все было намного хуже. Физика, бессердечная ты сука, почему вообще существует такое понятие, как реакция опоры? Я понимал, что большую часть энергии поглотил посох, иначе меня бы просто разорвало на части, но и того, что дошло до моих рук и тела, хватило с избытком. Отдаленно похожие ощущения я испытывал только в застенках Кая Фотена, когда меня укладывали на дыбу. Вполне возможно, у меня сейчас были сломаны кости в руках, но за общей болью я не мог понять, было ли дело в переломах, или так болели порванные мышцы.

Вполне вероятно, после своей выходки я останусь инвалидом.

Вся надежда была на силу Лу, точнее, на ту ее часть, что делала меня Истинным Жрецом богини. После событий на берегу, в Миллере, я ни разу не болел, а сама Лу говорила, что и заживать на мне будет все, как на собаке. Я верил богине – кто бы не поверил, тем более когда тебе сулят около ста пятидесяти‑ста восьмидесяти лет жизни в здравом уме и трезвой памяти? Понятное дело, что чисто на физиологическом уровне это объясняется повышенной регенерацией.

Сейчас мне была очень нужна эта божественная регенерация, потому что в противном случае максимум, на который я могу рассчитывать – почти беспомощная инвалидность, которая в этом мире приравнивалась к мучительной голодной смерти.

Орвист и Бренард аккуратно уложили меня на кровать. Я кое‑как смог промычать, чтобы меня положили на твердую и жесткую поверхность: если у меня сломаны кости или ребра, не хотелось бы, чтобы искривление перины нанесли еще больше вреда, чем уже есть. Орвист, весьма однозначно восприняв мою команду, метнулся в гостиную и уже через минуту вернулся со столешницей, от которой он грубо отломал ножки. Де Гранжи аккуратно уложили импровизированное ложе поверх перины и перенесли меня на него. Было ли удобно? Конечно же, нет, но так я хотя бы лежал на ровном.

Виконт зачем‑то сбегал к моим товарам, составленным в дальнем углу гостиной, и вернулся с небольшим кувшином, в котором я опознал емкость со спиртом.

– Это еще зачем? – кое‑как прохрипел я, глядя на стремительно бледнеющего Орвиста.

– Это, Антон… У тебя кровь идет… – ответил за сына Бренард.

– Где‑е‑е?

– Да везде…

После этих слов я отключился.

Как рассказывал потом Бренард и Орвист, после того, как они уложили меня на столешницу, я начал кровоточить, причем из всех отверстий и пор одновременно. Как раз в момент короткого разговора с Орвистом у меня потекли кровавые слезы, которых, я, впрочем, совершенно не ощущал. Как не ощущал и того, что все мое тело покрыл липкий кровавый пот. Собственно, именно поэтому младший де Гранж и метнулся за спиртом – думал, надо обработать раны. Но какие раны, если кровь выходила из меня через вообще все доступные для жидкости отверстия? Прямо через кожу?

В следующий раз я пришел в себя глубокой ночью. В комнате горело несколько светильников, на полу – свалены в кучу окровавленные бинты и тампоны, которыми мои товарищи активно убирали кровь. Прямо надо мной стояло несколько женщин: впереди древняя старуха, а за ее спиной – две девушки, которые придерживали бабку в вертикальном положении, каждая со своей стороны, положив руку на плечо.

Старуха заметила, что я пришел в себя, и стала что‑то бормотать себе под нос еще активнее. Я скорее шкурой, чем умом, почувствовал шевеление магических сил, после чего меня стало выворачивать наизнанку – методы Гарена просто детский сад по сравнению с тем, что со мной творила эта женщина – от чего я опять отключился.

Окончательно пришел я в себя только через двое суток. В углу, на широком кресле, запрокинув голову назад и безбожно храпя, спал Орвист. Кровавые бинты пропали, как и деревянная доска под моей спиной. Я попробовал пошевелиться и понял, что, в целом, полностью могу управлять своим телом. Отзвуки боли еще присутствовали, но я был почти здоров, чего не скажешь о виконте.

Выглядел мой боевой товарищ отвратительно. Жирные, несколько дней не мытые волосы, будто мы были в походе, такая же щетина, которую бывший гвардеец никогда себе не позволял, ввалившиеся от усталости глаза. Орвист был в той же одежде, что и в день дуэли. Кое‑где на рукавах рубашки и камзоле я заметил засохшие, рыже‑коричневые пятна крови – моей крови, как я сразу понял – штаны в коленях были безбожно вытянуты, а несколько пуговиц на камзоле вырваны с мясом. Короче, виконт особо с собственным нарядом не церемонился.

– Эй, боец! Подъем!

Хотелось гаркнуть это во всю глотку, но получилось только просипеть.

Впрочем, даже от этого сипа виконт резко дернулся и вмиг проснулся, пытаясь сфокусировать взгляд на моем ложе.

– С добрым утром! – продолжил я шутить.

Двигаться было страшно, так что я хотел, чтобы Орвист был в сознании, когда я решу пошевелиться.

В это время виконт кое‑как проморгался и, встав со своего места, подошел ко мне.

– Ты как? Живой?

– Как видишь. Что вообще было?

– Даже не спрашивай… Хаиль сказала, что по частям тебя собирать пришлось, мясо от костей отвалилось, один мешок от тебя остался, Антон…

– Хаиль?

Орвист только кивнул. Сейчас виконт был в какой‑то прострации, так что я решил, что с расспросами стоит повременить.

К своему удивлению, встал я с кровати достаточно бодро. По всему телу как‑то тянуло, но не сильно, скорее на уровне зуда, чем настоящей боли. Внезапно я понял, что чертовски голоден, о чем сообщил виконту.

– Слушай, Орвист, ты бы это… Сходи короче помойся, переоденься. Я помирать вроде больше не собираюсь, а ты выглядишь так, будто из ямы вылез, посол же, вроде…