Слёзы Шороша - Братья Бри

– Глотните настойки грапиана: она сил вам придаст. И ступим в логово. Готовы?

– Я готов, – ответил Дэниел.

– Одно я знаю точно: я с Дэном, – не отступив от своего правила, сказал Мэтью.

– Мал-Малец в помощь мне! – прохрипел Гройорг.

– Я с вами, друзья, – сказал Савасард и добавил мысленно: «Палерард».

– Загаси факел, Гройорг, – сказал Малам, снова повернулся лицом к стене и поднял перед собой палку.

Сырость и холод глубокого дна. Сотни огней, превративших мрак в полумрак.

– Чужаки! Чужаки! Хватай их! – завопил один из охранников, нёсший дозор на склоне необжитой части котловины.

– Это люди! Окружай их! – прокричал второй.

– Тьфу ты, сорвалось! – с досадой прохрипел Гройорг и выдернул из чехла Мал-Мальца.

– Уходим в ту сторону. Выберемся из Выпитого Озера и к Хавуру, – твёрдо сказал Малам. – Гройорг, останови тех, что спускаются слева.

Гройорг, не мешкая, провёл в воздухе невидимый круг, который охватил собой наступавших корявырей, и, нарисовав в нём змейку, подцепил её Мал-Мальцем и бросил в них – корявыри оцепенели.

Малам продолжал отдавать команды:

– Савасард, бей по тем, что справа. Дэн, Мэт, держитесь вместе. Я прикрою вас.

Дэниел схватил – сначала глазом и тут же рукой – увесистый камень и, вложив в него всю злость отчаяния, размозжил им летевший на них здоровенный баринтовый орех.

– Молодец, Дэн, – сказал Савасард (на его счету было уже четверо корявырей).

– Ты и вправду Дэн-Метатель, – прохрипел Гройорг.

Малам двумя руками приподнял палку и с напряжением духа и тела, выказавшим себя тугим узлом, в который будто завязалось его лицо, ткнул другой узел, загогулину двухтрубчатника, в землю. Через мгновение земную твердь пронизала сила, заставившая сотрястись часть котловины, что простиралась от места удара до самой башни Зусуза. Многие из преследователей не устояли на ногах. Те, что спускались по склонам, кубарем покатились вниз.

Этот первый ответ Хранителей на призыв «Хватай их!» позволил им оторваться от преследователей, но и разжёг в воинах Тьмы жажду убить.

– Нет!.. нет!.. нет!.. так нельзя! – вдруг закричал Дэниел и остановился. – Малам, так нельзя! Это последний шанс! Так нельзя!

– Дэн, дорогой, прошу тебя, бежим, пока не поздно. Так обернулось. Затея была рассчитана на удачу. До башни не дойдём – перебьют, – Малам говорил спокойно, но весомо.

– Прости, Малам, я не могу! – выпалил Дэниел и побежал в направлении башни.

– Дэн, постой! – крикнул Мэтью и рванул за ним. – Стой!.. стой!

Савасард тоже устремился вслед за Мэтью.

Дэниел остановился.

– Мэт, я знаю, что делаю! – отрывисто проговорил он. – Толкни меня! Толкни меня к тому камню и уходите!

– Нет, я с тобой! Я не брошу тебя!.. не брошу, даже если ты спятил! Помнишь качели Буштунца?! «Призрак-1» и «Призрак-2»?! Ведущий и ведомый! Я не уйду без тебя!

Савасард поднял лук и стал разить стрелами приближавшихся корявырей.

– Уходите, ребятки! Вас перебьют! – надрывая голос, прокричал им Гройорг и снова пустил в ход своего Мал-Мальца, введя в оцепенение корявырей, которые спустились с левого склона котловины.

– Пёрышко, я прошу тебя! Я знаю, что делаю! Врежь мне и уходите!

– Мэт, пихни его! Кажется, я смекнул, – сказал Савасард.

Но Мэтью стоял как вкопанный. Тогда Савасард шагнул к Дэниелу и резко толкнул его. И тут же осел: стрела корявыря угодила ему в левую ногу. Трое корявырей с секирами были совсем близко. Мэтью, опомнившись, просунул руку под накидку и в следующее мгновение вскинул её перед собой – четыре оглушительных выстрела опрокинули злодеев. Живой глаз Дэниела округлился. Савасард взглядом, устремлённым на Мэтью, выдал сиюминутное ошеломление.

– «Бульдог» отчима, на крайний случай взял.

– Пёрышко! Ты спас нас! Теперь уходите! Умоляю, уходите!

Мэтью помог Савасарду встать.

– Бежать сможешь?

– Догоняй, – сказал Савасард и, прихрамывая, побежал к Маламу и Гройоргу. Мэтью, ещё раз взглянув на Дэниела, наконец, сорвался с места.

Второпях Дэниел никак не мог отвязать от ремня гнейсовый мешочек со Слезами: близкие рык и гавканье корявырей заставляли его пальцы суетиться и ошибаться. Наконец он справился с узлом и, загораживая мешочек собой, запихнул его как можно глубже под валун, подле которого нарочно для этого напросился оказаться. Не вставая, он закричал:

– Я пришёл к Зусузу! Я пришёл к Зусузу! Я пришёл к Зусузу!

Корявыри обступили его и принялись тыкать ему в грудь, в руки и ноги своими мечами и секирами. Эти удары не ранили его, это были всего лишь дразнящие тычки.

– Отведите меня к Зусузу. Я пришёл, чтобы спасти его.

– Вставай! Пойдёшь с нами, – сказал один из корявырей.

Дэниел поднялся и в сопровождении троих из тех, что пленили его, направился к башне. Каждый норовил пожёстче пихнуть его…

По обе стороны от входа в башню в свете факелов, прилаженных к ней, стояли два охранника с секирами.

– Этот сказал, что пришёл спасти Повелителя и желает говорить с ним.

– Ждите здесь, – ответил охранник и постучал в оконце.

Дэниел сразу узнал лицо, появившееся в нём. Сафа тоже признала в пленнике одноглазого из чуждого Мира и немедля вышла. Охранник хотел сказать ей о пленнике, но она упредила его, просипев:

– Знаю.

– Приветствую тебя, – сказал ей Дэниел и легко поклонился.

– Помню тебя. Назовись.

– Мартрам.

– Мартрам, – хрипло и протяжно повторила Сафа.

– А тебя как зовут? Я в тот раз не успел спросить, – с первых слов Дэниел пытался расположить к себе приближённую хозяина (что Сафа здесь на особом положении, было очевидно: она жила в башне; корявыри умолкли, как только она начала говорить, и смотрели на неё, как на хозяйку; да и кто из обитателей Выпитого Озера, кроме неё, мог летать на горхуне Повелителя).

– Я Сафа. Ты зачем явился?

– После встречи с тобой я узнал от Дэнэда о Выпитом Озере. С тех пор я жаждал попасть сюда.

– Ступайте, – сказала она корявырям, и в голосе её слышалась власть, данная ей Повелителем. – А ты, Мартрам, отдай мне своё оружие, ежели есть при тебе, и иди за мной.

Дэниел распахнул полы накидки, снял с ремня ножны с кинжалом и протянул ей.

– Он твой, дарю.

– Ладно, – сказала она, и Дэниел уловил в её закрытом лице лишь на мгновение показавшие себя знаки довольства, и вместе с этим в голове у него промелькнуло: «Делай то, чего не ждёшь от себя». И он сказал себе: «Если хочешь победить, говори и делай то, чего не ждёшь от себя».

Как только они вошли в башню, Сафа открыла дверь в свою комнату и, шагнув внутрь, положила подарок пришлого на стол. Вышла с тускло горевшей свечой в руке.

– Теперь наверх, – просипела она и, оставив позади несколько ступенек, предупредила: – Всё одно темно – ступай с опаской, Мартрам.

Вскоре Дэниел услышал приглушённое рычание горхуна. Он словно напоминал кружившему вверх по лестнице: «Ты всего лишь кусок мяса». И кусок мяса подумал: «Чтобы выжить, говори и делай то, чего не ждёшь от себя».

Сафа несильно и ровно постучала в одну из трёх дверей на круглой площадке.

– Входи, Сафа, – послышалось изнутри. (Дэниел узнал этот голос.)

– Я не одна, Повелитель.

– Пусть войдёт.

Сафа открыла дверь, и они вошли в небольшую комнату: кровать, стол, два стула и шкаф. Зусуз сидел на краю кровати. В двух шагах от него стоял корявырь, высокий, могучий. Но видимая сила тела была лишь дополнением, лишь орудием другой силы, которую выражал его страшный лик, оформленный выпуклостями и складками огромного живого баринтового ореха, и глаза, в которых не было и тени слабости.

– Ступай, Гура, – сказал Зусуз, и тот, остановив на несколько мгновений взор на зрячем глазе чужака, вышел.

Дэниел узнал в хозяине башни того самого горбуна, что поджидал его, Мэтью и Семимеса у подножия Харшида, когда они следовали от жилища Одинокого в Дорлиф. Но узнал лишь по глазам, которые были черны не только цветом, но и являли собой тайные тоннели, ведущие ко Тьме. Соломенные волосы его, оранжевое лицо, малый рост и даже горб, который прятался под рубахой и на самом деле был вовсе не горбом, а чашей сэлнута, говорили о его принадлежности к народу, населявшему Скрытую Сторону, Прималгузье. Лицо его не было устрашающим, как узловатый лик корявыря, однако долго оценивать его взглядом было невыносимо, и взгляд убегал в сторону и прятался. Кроме метки Чёрной Молнии (кривизны), лицо Зусуза являло несоответствие данностей его друг другу. И взгляд, наблюдавший его, безвольно убегал и прятался.