Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Вторым пал охотник, набросивший сеть на Талгаро. Он как раз спешил к копошившемуся в сети лоя, держа в правой руке деревянную дубинку. Видимо он намеревался оглушить Талгаро точно также как он глушил птиц и мелких зверей. Охотник свалился лицом вперед буквально в шаге от своего маленького пленника.

Тем временем коренастый бритоголовый малый, которому по замыслу Хишена выпало накидывать аркан на серого пса кирмианки, пыхтя и сопя от натуги, пытался притянуть Кита к себе, чтобы увести его с собой. Первые секунды металлический пёс просто не обращал на это внимание. Сила натяжения веревочной петли, которую могли обеспечить руки могучего крепыша, была совершенно ничтожна по сравнению с мощью робота питавшегося термоядерной энергией. Но после того как непосредственная угроза для Минлу и Талгаро исчезла, Кит позволил себе отвлечься на своего незадачливого пленителя и вонзить отравленную иглу и в него. Бритоголовый разбойник выпустил аркан, как-то нелепо присел, издал некий хриплый выдох и повалился на бок.

Кушаф и четвертый арканщик, который по плану должен был оставаться в запасе и прийти на помощь своим коллегам, только если у них что-нибудь не заладится, стояли без единого движения и оторопело глядели на своих поверженных товарищей. Ни тот, ни другой ничего не понимали.

Стоявший перед столом глава Гроанбурга тоже мало что понимал, но какое-то шестое чувство подсказывало ему, что всё это как-то связано с этой огромной собакой. В конце концов он ясно видел что его люди валились беспомощными мешками на пол только после того как этот пёс смотрел прямо на них. В памяти холодком промелькнуло воспоминание о том как сайтонка уложила Манкруда одним только взглядом. И кроме того насколько же это животное было могучим, если крепыш Дугм, которого Хишен специально отобрал для этой роли, не смог даже заставить собаку хотя бы чуть-чуть наклонить голову, не говоря уже о том чтобы сдвинуть зверя с места. Настроение главы города стремительно падало. Мысли об обладании молодой кирмианкой куда-то улетучились. Он еще не сказал этого себе прямо, но подспудно уже понимал, что снова столкнулся с какой-то чертовщиной. Тем не менее, будучи в первую очередь человеком действия, он вытащил свою широкую саблю и решительно шагнул по направлению к собаке, намереваясь одним ударом расколоть ей череп. В этот момент он не испытывал ещё ни страха, ни сомнений. Пока еще он видел перед собой обычное животное, пусть и достаточно внушительных размеров. Кит зарегистрировал атаку Хишена боковыми камерами, но даже не повернул головы. Он решил на этот раз обойтись без иглометания. Этот большой могучий разодетый человек, своим вероломством, подлостью и низостью сумел вызвать в нем эмоциональный отклик. И квантоволновой мозг собаки вырабатывал ответную реакцию, подстегиваемый всей отпущенной ему блоком переживаний злостью.

Хишен приблизился и нанес удар, страшный рубящий удар сверху-вниз, в его душе уже звенела радостная уверенность, что с глупым псом покончено. Дальше всё произошло с нечеловеческой быстротой. Огромное животное, оторвав от пола передние лапы, совершенно не по-собачьи изогнулось и практически встало на задние. Повернув голову набок, пёс совершенно бесстрашно раскрыл пасть навстречу летящей сабле и в следующий миг его челюсти клацнули и легко перекусили закаленную сталь клинка. Одновременно с этим передние лапы собаки ударили Хишена в грудь. Главе Гроанбурга показалось, что в него врезался несущийся галопом боевой конь. Ребра треснули, сердце остановилось, легкие смялись, выдавив из себя весь воздух. Но даже жуткая боль от удара не смогла перешибить изумленное потрясение, овладевшее Хишеном, когда он, уже отлетая в сторону стола, осознал что глаза зверя пылают ярким синим пламенем.

С грохотом и треском тяжелое тело городского главы врезалось в массивный стол. На пол полетели посуда и увесистые канделябры, лязгнул упавший на каменную плиту кусок клинка.

Кит снова встал на все четыре лапы, его глаза, подсвеченные активированным голографическим проектором, не отрывались от Хишена. Через панорамные камеры робот получал информацию об остальных присутствующих в зале людях. Минлу уже приняла сидячее положение, кашляя и хрипло дыша, она пыталась освободить шею от веревочной петли. Талгаро возился с облепившей его сетью, стараясь стащить её с головы и спины. Двое разбойников, замерев возле входной двери, во все глаза смотрели на своего поверженного командира. Им явно было не по себе. Для закрепления этого состояния, Кит оглянулся через плечо и уставился пылающим взором прямо на разбойников. Те, увидев синий огонь его глаз, вздрогнули и уже не замерли, а обратились в камень. Для пущего эффекта Кит в очень быстром темпе несколько раз сменил цвет своей поверхности, создавая эффект какого-то безумного мерцания, а затем выключил элвату и стал металлическим. Отвернувшись от потрясенных разбойников, Кит направился к Хишену.

Лежавший на полу глава Гроанбурга, не смотря на чудовищный удар, пребывал в полном сознании. Отбросив обрубок сабли, он, сдерживая стон от резкой раскаленной боли в груди, кое-как подтянул к себе стул и принял сидячее положение. Затем посмотрел на приближавшегося к нему сделанного из металла зверя с двумя пятнами синего пламени вместо глаз. Хишен ощутил робость и смятение, чувства доселе ему практически неведомые, разве что когда-то совсем давно в полузабытом детстве переживал он нечто подобное. Да, сайтонская ведьма сумела на какие-то минуты обескуражить его, удивить, заставить относиться к ней с опаской и даже какой-то толикой уважения, но и всё же она была лишь человеком, стройной симпатичной девушкой из плоти и крови и он просто не мог по-настоящему воспринимать её всерьез и уж тем более испытывать какое-то смятение, благоговение перед ней. Она была лишь красивой строптивой девкой, с которой можно и нужно было бороться. Но теперь он видел перед собой какую-то запредельную немыслимую тварь. Весь его человеческий опыт пасовал перед этим необычным чудовищем, не в силах как-то определить и классифицировать это вне всяких сомнений колдовское создание.

Металлический пёс шёл не спеша, совершенно не по-собачьи ставя одну лапу перед другой. Скорее это напоминало походку кошки. При этом он опустил голову и пристально глядел своими жуткими горящими глазами на мивара. Пёс словно подкрадывался, приготовляясь к последнему убийственному прыжку. И Хишен уже почти не сомневался что это последние минуты его жизни. Но он испытывал не ужас, а некое растерянное удивление и обиду. Он видел главную угрозу в кирмианке, приготавливался к сражению с ней, прикидывал насколько она искусна во владении катаной, а тут вдруг смерть от какого-то омерзительного противоестественного монстра, против которого у него нет совершенно никаких шансов. Это несправедливо, подумал он, и эта мысль почти насмешила его. Всю свою жизнь он твердо верил и убеждал в этом других, что в мире, в природе не существует никакой справедливости, что это высосанное из пальца понятие, придуманное для оправдания слабости одних и жестокости других. И вот в последние секунды жизни он вдруг сам взывает к ней. Хватается за эту убогую соломинку, требует у судьбы какого-то правильного особого отношения к себе. А она смеется ему в лицо. Хишену казалось что он чувствует как бешено колотится его сердце и каждый удар словно бы отдается болью в искалеченной груди. Страшный пес подходил всё ближе. Хишен почти инстинктивно стал пытаться отдалится от стальных челюстей с идеальными клыками. Ему вдруг представилось, что эти клыки сейчас вцепятся ему в лицо и вот теперь он пожалуй ощутил настоящий страх, тоскливо осознавая какая ужасная смерть его ждет. На какой-то миг ему даже подумалось, что вот это как раз и будет справедливостью, за все тех кого он убил, замучил, изнасиловал, унизил. И это была настолько дикая и нелепая мысль для него, что он просто застыл словно его оглушили ударом по голове.

Пёс остановился в каком-то метре от Хишена и очень низким, утробным голосом произнес:

– Что ты знаешь о девочке?