Тула. Материалы для истории города - Александр Лепехин

Центральный вход в школу был прямо с угла – оригинальное решение. За дверьми был большой вестибюль, а потом уже вход в школу. Заходишь в школу, а перед тобой шикарнейшая чугунная литая лестница, которая на средней площадке расходилась в обе стороны, а на площадке стояло большое старое трюмо, которое пережило все шустрости многих поколений, как перовцев, так и учеников четвертой школы, и, если верить преданию, ни разу не было разбито. В обе стороны от центрального входа по первому этажу шли коридоры достаточной ширины. По правую руку, вдоль Учетного переулка был кабинет Химии с подсобкой, затем на стене висел хорошо оформленный стенд о Николае Рудневе. Следом шли два класса, в которых учились первоклашки. Затем шла столярная мастерская и черная лестница на второй этаж. В конце коридора, с левой стороны, был туалет для мальчиков и слесарная мастерская с немецкими токарными и фрезерными станками выпуска конца XIX века, которые всё ещё работали.

Слева от входа находились учительская, класс и гардероб, который потом переделали в буфет. Поднявшись по лестнице на второй этаж по ее левому ответвлению, мы попадаем к двери актового и, долгое время, спортивного зала. Когда шефствующий над школой Тульский Радиозавод «Октава» построил спортзал на ул. Ф. Энгельса, то наши занятия были перенесены туда. В нём работало еще много спортивных секций, и мы ходили туда с удовольствием. Следующая дверь по коридору скрывала кабинет директора школы, затем, в угловом классе, был кабинет физики с подсобкой, где было очень много интересного. Кабинет был оборудован киноустановкой и нам часто показывали учебные фильмы. В следующем классе по коридору был оборудован мини-музей школы, который ныне успешно утрачен. Затем на стене находился стенд, на котором были пофамильно перечислены все медалисты школы по годам. Отдельно золотые медалисты, отдельно – серебряные. Далее было еще три класса, черная лестница и выход на вечно закрытый чердак, на котором хотелось побывать почти всем ребятам. В старших классах я там побывал, но там было чисто, не было никаких загадочных шкафов и мест. Мне была даже обидно – так сюда стремились, и тут такой облом. Но объяснение простое. Во-первых, во время войны был отдельный приказ очищать чердаки от горючего хлама, во-вторых, мои старшие коллеги, пожарные, не давали захламлять подобные помещения. В конце коридора слева располагался девичий туалет, библиотека и класс, самый жаркий летом и самый холодный зимой, потому, что он тремя стенами выходил на улицу. Правда, именно с этой стороны, снаружи здания, была пристроена котельная, отапливавшая школу.

Со стороны Центрального переулка к основному кирпичному зданию школы была пристроена двухэтажная каркасно-засыпная пристройка, на первом этаже которой были буфет и столовая, на втором – пионерская комната, а в остальных комнатах жили учителя и работники школы. Буфет мне запомнился вкусными пирожками, песочными школьными пирожными и 250-граммовыми стеклянными бутылочками с ряженкой или снежком. Там нас приучили к сметане с сахаром, до сих пор иногда себе позволяю – очень вкусно. Но эта пристройка уже доживала свой век и ее закрыли где-то в 1962 году. Убрали оттуда столовую и буфет, выселили всех жильцов и она долгое время стояла заколоченная. Столовую перенесли в гардероб, а гардероб сделали в коридоре – выгородили небольшое помещение фанерой, сделали дверь и гардероб был готов.

1969 год. 8 Б класс. Учителя сидят слева-направо: Пестун А.Н., Литвинова Т.Д., Скачевская М.И., директор школы Соколова З.Г., Симоненко В.В.

В верхнем ряду крайний слева – автор

Вход во двор располагался в Центральном переулке. Там были деревянные ворота с калиткой. При входе на территорию слева на пригорке стоял большой сарай, как я потом понял – для дров, но в дровах необходимость отпала и сарай был забит всяким хламом, потом в нем сделал стрелковый тир. За сараем находилась помойка, далее – большой кирпичный гараж, в котором стояли две грузовые машины, вроде полуторки или ЗиС-5, в память о временах, когда в нашей школе изучали автодело. Но в мое время машины уже стояли мертвым хламом и были засыпаны макулатурой. Это давно забытые вещи: сбор макулатуры и металлолома. Для нас это всегда был почти что праздник, а для окружающих – бедствие, особенно для авто и механических мастерских. Только отвернулся мастер, а железка, которую он полдня обтачивал и подгонял уже на школьном дворе и сдана в металлолом. Однажды за победу в сборе металлолома мы были награждены автобусной экскурсией в Москву. Как победили – очень просто. Во дворе моего дома (проспект Ленина, 50) валялись старые секции котла из котельной, вот мы на руках до школы и дотащили две штуки, безо всяких механизмов и колес. Экскурсия по Москве была оригинальная: нас привезли на Васильевский спуск и отпустили гулять, просто сказали время сбора и отъезда. Там что многие из нас кроме ГУМа других достопримечательностей так и не увидели. Но вернемся к школе.

Двор у школы был большой, там на торжественном построении размещались все ученики с родителями. Здесь же было место для спортивной площадки: турник, ямы с песком для прыжков в высоту и в длину. Правда очень часто физкультурой мы ходили заниматься в Кремль на стадион «Труд». Между гаражом и зданием школы был штакетник, за ним было для нас самое интересное – пришкольный садово-огородный участок. Там росли большие яблони с вкусными яблоками, видимо, посаженные еще Перовым, был большой огород который сажали школьники вместе с учителями и ребята видели как растет ячмень, пшеница, просо и т. д. Кое-какие овощи с этого огорода даже попадали в школьные обеды.

В коридорах школы на стенах, на недосягаемой для детских рук высоте, висели картины русских художников. Я очень любил их рассматривать. Нет, не во время перемен. На переменах других дел много, причем срочных. Одних оплеух сколько необходимо раздать, ну и собрать соответственно. И не после окончания занятий А рассматривал я их, когда меня за «примерное» поведение и «кроткий» нрав выгоняли с уроков. Тогда мне никто не мешал, в коридорах ни души, и в эти моменты я мог наслаждаться живописью. Правда, иногда директор школы или завуч прерывали мои созерцания и приглашали к себе на профилактику. Потом я нашел еще более укромное, но не менее интересное место – библиотеку. Там меня уже никто не видел и не доставал, и я спокойно знакомился с фондами нашей школьной библиотеки, на радость нашей старенькой библиотекарши, которой было скучно сидеть в этом закутке и она была рада мне помочь.

Нашему классу «Б» не повезло с первой учительницей. А вот в классе «А» первой учительницей была очаровательная старушка, Варвара Александровна. Она получала образование еще до революции. Ребят она научила не только грамоте, но и жить в коллективе и организовывать жизнь этого коллектива. Наш класс на последнем звонке уже разделился, а на выпускном вечере разбился на мелкие группки и рассредоточился и я, с остатками нашего класса в виде четырех человек из 25, присоединился в классу «А».

К школе меня готовили капитально. Купили школьную форму: серого цвета брюки, гимнастерка, ремень, как у солдат, фуражка с кокардой, ну и, естественно, портфель. Первое сентября мне запомнилось тем, что когда первоклашкам, нам то есть, дарили книжки, то моему соседу досталась более интересная, на мой взгляд. Это меня раздосадовало, но впоследствии оказалось, что моя книга с рассказами Паустовского тоже очень интересная и я ее с удовольствием перечитывал. А затем меня посадили за одну парту с девочкой, которую потом перевели в 26 школу для умственно отсталых. Это меня расстроило окончательно и в школу мне уже идти не хотелось. А тут ещё родители в первый день мне сказали, что ты уже большой. Вот те на, вчера был маленький, а сегодня уже большой. В мои обязанности уже входило разогревать себе еду, а затем и сестру забирать из детского сада, куда я еще недавно ходил сам как ребёнок, а сегодня уже пришёл за сестрой, как взрослый.

1967 год. Велопоход Тула – Бородино. Верея. На переднем плане Богатырев Н.Н., по центру в темной куртке – автор

В школе нас заставили постричься наголо, а потом отличникам, в качестве поощрения, разрешили отпустить чубчик, но мои успехи на школьной ниве на чубчик никак не тянули. Когда я вернулся первого сентября, дома никого не было, ну и я до прихода родителей играл во дворе. А там, как на грех, валялась пустая бочка, мы начали на ней кататься. Накатались вволю. Я смотрю, а на моей новой форме появились какие-то белые пятна. «А, ничего, – подумал я, – дома ототру». Но дома оттереть не получилось, и форма стала похожа на камуфляж, для непонятной местности – бочка оказалась из-под хлорки. На следующий день родители вынуждены были покупать мне новую форму, включая фуражку, только ремень выжил в той забаве. Портфель у меня тоже недолго протянул. Непонятно от чего развалился замок, но мой мастеровой отец, сделал крючок из гвоздика, вот я с тем гвоздиком и проходил несколько лет. Поняв, что оставлять меня на улице небезопасно для семейного бюджета, мне, как большому, вручили ключ от квартиры, который я успешно потерял в первые же дни, после внушения мне выдали новый. А когда в школе создали группу продленного дня, то мои родители облегченно вздохнули и отправили меня туда. Группа продленного дня сначала располагалась не в нашей школе. Все классы вечером были заняты, и нас отправляли во Дворец пионеров.