Стреломант. Том 5 - Эл Лекс

— Они все равно на это не пойдут, пока не увидят, что реадизайнерам можно доверять. — я покачал головой. — Не наоборот. Сперва это, потом свобода. По-другому они работать не станут. Поэтому нам пока что надо продолжать свою деятельность и помогать управлению по мере своих сил, до тех пор, пока они не изменят своего мнения.

— Звучит логично. — Персефона кивнула. — Я полагаю, у вас есть план?

— Пока что у меня есть вопросы. Причем вопросы, на которые можете ответить только вы, полагаю. Потому что они касаются вашего сына.

— Интересно. — Персефона удивилась. — Ну, задавайте.

— У меня появилась теория, что Виталий открыл промежуточные порталы именно через ту точку, в которой мы оказались именно потому, что когда-то пережил там очень сильное потрясение, и она, так сказать, осталась якорем в его памяти.

— Звучит разумно. И я, наверное, сама задам интересующий вас вопрос — есть ли такие точки у Себастьяна? Я вам отвечу — не знаю.

— Как это? — не понял я.

— Серж, вы упорно пытаетесь оценивать наши с Себастьяном отношения как классические отношения матери и сына. — Персефона покачала головой. — А это не так. Я знаю о Себастьяне только самые громкие события из его жизни — те, о которых знают и все остальные… Может быть, чуть больше. Основание Сети Ратко, его дуэль с аэромантом, еще какие-то кусочки жизни… Мы с ним жили по-разному, мы с ним никогда не поддерживали добрых отношений. Я ему мать лишь биологически, и я его совсем не знаю. А после всего того, что он натворил за последние месяцы — и знать не хочу.

— Но это важно! Хотя бы предположения какие-то, может быть, есть?!

— Только общего плана. — Персефона вздохнула. — Его комната в клан-холле, первый запущенный портал сети Ратко, место первого поцелуя… Хотя нет, это не про Себастьяна…

— И все это не подойдет. — я покачал головой. — Должно быть какое-то уединенное труднодоступное место. Совсем хорошо, если при этом оно не будет бросаться в глаза.

— Не знаю, Серж, я же сказала. Тыкать пальцем в небо я тоже не собираюсь. Ваша идея интересна и, вероятнее всего, правильна, но в наших условиях, к сожалению, ее не применить. Не говоря уже о том, что я вообще с трудом представляю себе, как ее можно применить вообще. У них ведь не один Себастьян открывает порталы. Я даже уверена, что как раз-таки Себастьян занимается этим в последнюю очередь — он всегда любил скидывать работу на других.

Что ж, это в духе моего папаши. Я даже нисколько не удивлен такой характеристике. Папаша даже с виду не казался приятным типом, располагающим к общению. И Персефона правильно сказала — такой тип вряд ли запомнит место своего первого поцелуя, как какое-то особенное. Я, честно говоря, даже не могу представить себе, какое место он вообще способен посчитать «особенным». Если только место, в котором он закопал какой-нибудь свой детский клад в глубоком детстве… Чтобы у взрослого Себастьяна в голове отложилась какая-то точка на карте — это вообще в голове не укладывалось. Разве что он там ногу бы потерял, или руку…

Или…

Я поднял взгляд на Персефону:

— Скажите, Персефона… А вы были в Арбитражном Зале?

Глава 8. Средства массовой дезинформации

Услышав мой вопрос, Персефона сначала недоверчиво скосилась на меня, а потом, видимо, поняв, что я не шучу, залилась звонким молодым смехом. Смеялась она так громко и заразительно, словно я вместо того, чтобы задать довольно безобидный вопрос, рассказал какой-то уморительный анекдот.

Я не понял:

— Что смешного?

— Я так понимаю, Серж, вы не в курсе, что такое Арбитражный Зал и какова его роль в жизни реадизайнеров?

Я развел руками:

— Само собой нет. Откуда бы мне?

— Ну так вы не один такой. — вздохнула Персефона. — На самом деле, никто не знает, что такое Арбитражный Зал. И никто не знает, где он находится. В какой-то степени можно сказать, что никто никогда там не был.

— Это как? — не понял я.

— Арбитражный Зал это… Это не стадион со зрителями. Это место, в котором выясняют отношения всего два человека, или, вернее, два реадизайнера. Там нет судей, нет наблюдателей, нет никого, кроме двух противников. Справедливости ради, одного только этого порой хватало для того, чтобы конфликт сошел на нет.

— Вы это к чему? — все еще недоумевал я.

— Я это к тому, что в Арбитражный Зал попадало не так уж и много реадизайнеров. А возвращалось оттуда, по понятным причинам, еще меньше. И, конечно же, тех, кто возвращался, всегда засыпали вопросами касательно того, что они там видели и где, собственно говоря, находились.

— Ну так и где? — не утерпел я.

— А вот здесь начинается самое интересно. Судя по рассказам очевидцев… Арбитражного Зала не существует. Не существует, как постоянного места, он, как бы это сказать… Кочующий. Мобильный, как сейчас любят говорить. Для дуэли Арбитры просто переносят пару реадизайнеров в случайную точку мира, удаленную от простых людей и природных источников опасности, и ограничивают эту площадку кольцом пустоты — таким же, какое окружает академию, только в разы меньше, и временным.

Вот это поворот! С каждой минутой все интереснее и интереснее!

— Что значит «кольцом пустоты»? Вот прямо таким же, как в академии? Из него даже телепортироваться нельзя?

— О чем я и толкую. — развела руками Персефона. — Арбитражный Зал это всего лишь мобильная клетка, вынесенная подальше от окружающих, в которой два реадизайнера могут безопасно для остального мира выяснить отношения.

— И что, прямо в случайное место переносят?

— Поначалу казалось, что да. Потом, однако, путем сбора информации обо всех, кто побывал в Арбитражном Зале и об их дуэлях, пришли к выводу, что кое-какая закономерность все же есть. Арбитры стараются подобрать местность так, чтобы ни у кого из дуэлянтов не было солидного перевеса. То есть, гидроманту не предоставят океан, а пироманту — жерло вулкана.

— А геоманты? Аэроманты? Сангвиманты? У них же рабочее тело всегда под рукой!

— А вот в таких случаях второго