Странные приключения Ионы Шекета. Часть 3 - Песах Амнуэль

Впрочем, я отвлекся. От шарового скопления Большой мешок до Опциона я добирался и вовсе пешком, поскольку миссия моя была скрытной и, если бы меня раскрыла местная контрразведка, остаток жизни мне пришлось бы провести в камере смертников в ожидании казни. Кстати, казнят на Опционе очень цивилизованно, ничего не скажешь: дожидаются момента, когда приговоренный должен сам скончаться от старости или какой-нибудь неизлечимой болезни, и за секунду до момента естественной смерти превращают беднягу в тонкий лист с помощью мощного пресса. Но ждать приведения приговора в исполнение — такая мука! Некоторым приговоренным, я это знаю, приходилось дожидаться казни несколько десятков лет. Для себя я, безусловно, не желал подобной участи и потому принял меры, чтобы мое появление на Опционе не было зафиксировано диспетчерской службой.

Вступать в контакты с местным населением я не собирался — взрослый опцион наверняка соврет даже если спросить его, как пройти к космопорту, а с детьми говорить вообще бессмысленно, поскольку общаются они на своем языке, совершенно непонятном для взрослого человека.

Я знал, что подозрительные работы ведутся в области полярной шапки, туда и направился. Кстати, если вы думаете, что полярная шапка на Опционе, как на любой порядочной планете, представляет собой ледяную корку, то это самое большое заблуждение в вашей жизни. Нет, это действительно шапка: для того, чтобы скрыть от космической инспекции свои далеко идущие планы, опционы еще в давние времена построили над северной полярной областью планеты огромный, непроницаемый для любых излучений навес размером в полмиллиона квадратных километров. Разглядеть из космоса, чем занимались зловредные опционы под этой шапкой, было невозможно. Вот почему Агентурный отдел и предпринял разведывательную акцию.

Под шапку я проник на ручном подземоходе. Не очень приятно ощущать себя кротом и вгрызаться в землю собственным носом, но это был единственный способ оказаться там, где меня не ждали, и так, чтобы мое появление стало сюрпризом.

О, сюрприз получился на славу! Можете себе представить: собралась сотня-другая опционов во главе с каким-то начальником (видели бы вы, как они перед ним пресмыкались!), перед ними возвышалась конструкция, вовсе не предназначенная для постороннего взгляда, и разговоры велись совершенно для инопланетного наблюдателя секретные. Вдруг под ногами разверзается почва, и в центре толпы появляется существо, к инопланетянам не относящееся — инопланетяне ведь должны являться с неба, а не из под земли! Поневоле растеряешься. А я еще и времени им на раздумья не оставил, немедленно приступив к опросу населения.

— Что это вам вздумалось делать? — грозно спросил я на горном диалекте материкового опционского (не спрашивайте, как и когда я успел овладеть этим сложнейшим языком, — не отвечу, это профессиональная тайна). — Не против нас ли, подземных жителей, злоумышляете?

Увидев меня и услышав вопрос, начальник упал в обморок, его заместитель застыл в ступоре, а все остальные, естественно, пожелали просветить меня относительно истинного назначения загадочного аппарата.

— По одному, — твердо сказал я. — Начните вы.

И я ткнул клешней, которой недавно пробивал тоннель, в сторону молоденького аборигена, смотревшего на меня с таким видом, будто я был местным богом Аихой.

— Не против вас, господин мой, — тряся в ужасе каждым волосом на черепе, пробормотал абориген. — Этот аппарат предназначен для того, чтобы нарушить информационные потоки в районе третьего галактического рукава, где расположена звезда, которая называется Солнце.

— Ах, Солнце, тогда продолжайте, — сказал я, изобразив облегчение. — Солнце, подумаешь…

Слушая, я, естественно, боковым и обзорным зрением следил за каждым движением — в том числе и за моей спиной. Поэтому появление агентов местной службы безопасности я углядел сразу. Немудрено было — только они и двигались в этой толпе застывших от неожиданности изваяний.

В принципе, я мог, конечно, разрушить аппарат и тем избавить спецназ нашего Генерального штаба от опасной операции вторжения и обезвреживания. Но я вовремя вспомнил требование майора Лившица не высовываться с инициативами. Только увидеть, вернуться и доложить.

Так я и сделал. Преследовать меня под землей опционы не могли, а в космос я вышел там, где меня и вовсе не ждали. В общем, вернулся без помех. И что, вы думаете, сказал мне майор Лившиц, когда я доложил о выполнении задания?

— Вечно вы, Шекет, упускаете главное! Уж были на месте, аппарат, можно сказать, в руках держали! Ведь вы могли сразу его уничтожить? Теперь вот спецназ посылать… Без жертв не обойдется. Неужели жизни наших солдат для вас ничего не значат?

Хотел я сказать господину майору все, что думал по этому поводу, но ведь у начальства только одно мнение, причем собственное.

— Так точно! — сказал я.

Майор Лившиц минуту подумал и, видимо, не очень понял, к какому именно из его вопросов относился мой ответ.

— Идите, Шекет, — произнес он недовольно. — Ваше следующее задание не будет связано с принятием каких бы то ни было решений, об этом я позабочусь.

АГЕНТ, ЗАПЕРТЫЙ В КОМНАТЕ

В профессии разведчика, к сожалению, слишком большую роль играет процесс. Процесс проникновения в мир противника. Процесс установления контактов с населением. Процесс вербовки. Процесс выкачивания информации из найденного наконец источника. А потом процесс возвращения — и удовлетворение, которое испытываешь, когда работа закончена.

Все время суетишься — то летишь, то прячешься, то слушаешь, то убегаешь со всех ног, — и забываешь напрочь о том, что ценно на самом деле вовсе не это, а крохи добытой информации. Я увлеченно рассказываю, как дрался с киргушами, скрывался от гиндархов, проникал в защищенные радиацией хранилища вернаков — и все меня слушают, читают, восхищаются: ах, какой этот Шекет храбрый, какой он умелый, как лихо он обвел гиндаспов вокруг пальца и выведал у них секрет кварк-мезонного оружия, которое никто, между прочим, не собирался использовать в реальной боевой обстановке.

Между тем, славен на самом деле должен быть тот разведчик, который проникает во вражеские секреты, вообще не вставая с кресла. Идеальное действие, чтоб вы знали, — это отсутствие всякого действия. И чтобы вы убедились в том, что я прав, расскажу историю, которая, как мне казалось, интересна лишь компьютерным архиваторам да накопителям баз данных.

После возвращения с Опциона мне довелось отдохнуть двадцать три часа — даже сутки я не провалялся на диване и не прожарился в виртуальной сауне, как мне того хотелось. Мрачный майор Лившиц вызвал меня и сказал:

— Шекет, я обещал дать такое задание, где вам наверняка не пришлось бы принимать никаких решений, даже если бы вы и захотели во что-нибудь вмешаться.

— Помню, — кивнул я без особого энтузиазма.

— Так вот, поручаю вам узнать, действительно ли лусакры собираются захватить Землю.

— Разве есть такие подозрения? — удивился я.

Дело в том, что, на мой взгляд, лусакры были самыми безобидными созданиями в Галактике, а может, и во всей Вселенной. Обитали они на планете Лусакр-3/4, и пусть вас не смущает дробь в названии этого странного мира. Дело в том, что планеты в системе звезды Лусакр, расположенной в малонаселенной зоне галактического рукава Персея, обращались вокруг светила по сильно вытянутым орбитам. То и дело вторая по счету планета становилась первой, а шестая погружалась в глубину орбиты пятой. Разумная жизнь развилась на планете, которая половину своего года была третьей по счету от звезды, а другую половину — четвертой. Отсюда и название. Пусть оно вас не смущает, к тайне, которую мне предстояло выведать, это не имеет никакого отношения.

— Лускары хотят захватить Землю, — повторил майор Лившиц. — Пока это всего лишь непроверенная информация, и вы, Шекет, должны внести ясность в эту важную для нашей безопасности проблему.

— Когда лететь? — спросил я, мысленно просчитывая курс к рукаву Персея.

— Никогда, — отрезал майор. — Информацию вы должны получить, не покидая комнаты. Кстати, пока вы не выполните задания, вы действительно не сможете выйти из помещения. Извините, Шекет, я вынужден поступить именно так — из соображения секретности и важности вашей миссии.

После чего два дюжих робота, которым конструкторы даже не удосужились придать человекообразную форму, схватили меня под руки и, невзирая на мое сопротивление, привели в камеру без окон, где из мебели были только стол и кресло, а из оборудования — мой собственный компьютер, приветствовавший меня словами: «Ах, Иона, разве можно так поступать с разумным предметом?»

Вообще-то я не привык к тому, чтобы со мной обращались так бесцеремонно, но от выражения возмущения меня удержали два обстоятельства. Первое: возмущаться не имело смысла, поскольку оба робота покинули помещение, и дверь захлопнулась. А во-вторых, меня одолело естественное любопытство: как, черт возьми, я смогу выведать секрет лусакров, не выходя из этой запертой комнаты?