Пустите тупицу в Америку - Андрей Михайлович Дышев

– Заодно и опорожнюсь, – обрадовался Чемоданов теплому сортиру и надолго закрылся в кабинке. Испытывая небывалое отвращение к своему бывшему однокласснику, я склонился над раковиной и стал яростно намыливать руки.

Чемоданов вышел с блаженной улыбкой и, встав напротив зеркала, стал причесываться.

– Держи, – сказал я, протягивая ему пятьдесят рублей. – И выметайся отсюда!

– Спасибо, Серёнька…

– Я сказал, не называй меня Серёнькой!

– Все, все, все! – закивал Чемоданов, заталкивая купюру в карман джинсов.

Надо же такому случиться – в туалет зашел Аристарх Софронович. Я незаметно наступил Чемоданову на ногу и ткнул пальцем ему под ребро, чтобы держал язык за зубами.

– Привет молодежи! – весело сказал папаша и с любопытством посмотрел на Чемоданова. – А это у нас кто такой?

Не успел я состроить гримасу, означающую, что этот типчик не достоин внимания академика, как Чемоданов охотно сказал:

– Да я вот вместе с Серёнькой в одном классе учился.

Я чуть сознание от стыда не потерял. Молча пожал плечами, словно хотел извиниться перед профессором за столь позорный факт.

– В одном классе? – чему-то обрадовался профессор и обнял Чемоданова одной рукой. – А почему, в таком случае, ваше общение проходит в туалете? Добро пожаловать к нашему столу!.. Сергей! Приглашай гостя!

Этого только не хватало!

– Аристарх Софронович, – криво улыбаясь, ответил я. – Он очень торопится. Мы как-нибудь в другой раз…

– Вы в самом деле торопитесь? – спросил профессор у Чемоданова.

Талантливый негодяй, вместо того, чтобы отказаться от приглашения и немедленно вылететь из академии в сторону ближайшего вино-водочного ларька, отрицательно покачал головой. Я мысленно поклялся пропороть его вилкой.

– Тогда снимай свою куртку и пошли! – решительно сказал профессор и, забыв о том, для чего он сюда пришел, повел Чемоданова к двери. Подлец Чемоданов нарочно отвел взгляд в сторону, чтобы не наткнуться на залповый огонь моих глаз.

«Шиш с маслом ты у меня получишь, а не двадцать пять тысяч баксов!» – мстительно подумал я.

Профессор представил Чемоданова как моего друга детства. Академики дружно потеснились, освобождая часть стола. Чемоданов, не церемонясь, активно приналег на водку. Я встал рядом с ним и шепнул на ухо:

– Только попробуй что-нибудь вякнуть!

Снова понеслись тосты за молодую поросль, за науку, за светлый, но тернистый путь. Чемоданов кидал рюмку за рюмкой. У меня уже кулак устал бить его под ребро.

– А вы тоже физик? – спросил лысый с ехидными глазами, протиснувшись к Чемоданову.

Тот охотно кивнул и заглянул в свою пустую рюмку.

– Неужели тоже пишете диссертацию? – предвосхитил ответ лысый.

Чемоданов, падла, снова кивнул и взялся за бутылку.

– Что вы говорите! – удивился лысый. – А позвольте узнать, какая тема?

Я надавил Чемоданову на ногу. Он поперхнулся и закашлялся, стреляя во все стороны крошками изо рта.

– Он шутит! – сказал я лысому, страшными глазами давая понять, что пресс-конференция закончена. – Какой он физик? Он у нас на рынке радиодеталями торгует. Правда, Чемодан?

Я с такой силой засадил ему кулаком по почкам, что Чемоданов согласился с моими словами.

К счастью, академики уже наелись, напились и устали. Многие отошли от стола, разбились на парочки и разбрелись по залу. Запахло дымом сигарет. Лысый тоже отвалил. Около стола осталось всего несколько человек.

Чемоданов захмелел и начал еще больше наглеть.

– А в честь чего банкет? – спросил он громко, наполняя свою рюмку. – Ты отмечаешь свою защиту, да?

– Заткнись, – сквозь зубы произнес я, исподлобья глядя по сторонам.

Он начинал привлекать внимание оставшихся за столом академиков. Время играло против меня. Еще минут десять – пятнадцать, и Чемоданов окончательно потеряет рассудок. Поведение его станет непредсказуемым и опасным.

– Идем, подышим свежим воздухом, – процедил я и крепко взял Чемоданова под локоть.

Он сразу понял, что я намерен оторвать его от такой богатой халявы, и молниеносно ухватился за край стола.

– В чем дело? – громко сказал он. – Я кушать хочу.

Я натянуто улыбнулся академикам, делая вид, что мы просто дурачимся.

– Вот что, скотина пьяная, – прошептал я. – Не позорь своим видом приличное общество…

Он продолжал упираться, намереваясь держаться за стол до конца. Я дернул его за руку сильнее. Чемоданов качнулся и потянул на себя скатерть. Зазвенели рюмки. Ополовиненная бутылка упала, и из нее толчками полилась водка. Опасаясь, что расставание со столом может произойти в самое ближайшее время, Чемоданов стал торопливо наполнять бокал.

Я оттаскивал его, уже не таясь.

– Отпусти меня! – кричал он, не выпуская бутылку. – А то я сейчас всем скажу про диссертацию!

Лежал бы рядом нож – ей богу зарезал бы!

– Он совсем напился! – виноватым голосом объяснял я академикам, которые смотрели на нас с вялым интересом.

Чемоданов жадными глотками пил водку и хватался рукой за воздух.

– Помогите! – кричал он, пытаясь выскользнуть из пуховика и прыгнуть на стол.

Я пару раз ударил его в солнечное сплетение и, схватив с чьей-то тарелки недоеденный гамбургер, засунул его в рот Чемоданова, словно кляп. Друг детства замолк и, громко сопя, принялся энергично работать челюстями.

– Ты что ж, паскудник, творишь? – крикнул я, когда мы оказались на лестничной площадке. – Тебе напомнить, где лежала твоя диссертация, пока я ее не купил? Да ей самое место на гвозде в сортире! Если бы не я, то ее до сих пор бы читали только твои клопы и тараканы! Какое ты теперь имеешь на нее право, верблюд?

– А почему ты не дал мне пожрать по-человечески? – предъявил претензии Чемоданов и громко икнул. – Опозорил перед людьми…

– Это я тебя опозорил?! – взвыл я и схватил Чемоданова за воротник. Наверное, я спустил бы его с лестницы, если бы, подобно свистку рефери, в моем кармане не запищал мобильник. Пришлось отпустить негодяя.

– Алло, я слушаю! – крикнул я.

– Привет, – услышал я уже знакомый шепот.

Чемоданов, почуяв свободу,